Вот мы и дома…
Дом был большой и сложен из серого камня, как церковь; перед ним – ухоженная лужайка с цветочными клумбами. В дверях стоял мужчина, в котором я сразу признала отца Лилиас, а рядом – женщина, которую несомненно звали Джейн, и она была сестрой Лилиас.
Они подошли к нам, как только Лилиас подъехала к коновязи.
– Вот и мы, – крикнула Лилиас. – Поезд прибыл вовремя. А это… Диана.
Мои руки ощутили крепкое пожатие, и передо мною очутилось улыбающееся, ласковое лицо преподобного Джорджа Милна.
– Здравствуйте, здравствуйте, моя дорогая, – сказал он. – Мы очень рады вашему приезду. Лилиас вне себя от счастья с того дня, как вы сообщили ей, что будете нашей гостьей.
– А это Джейн, – сказала Лилиас.
Джейн была похожа на Лилиас, и я сразу поняла, что полюблю ее уже только за это.
Она приветствовала меня с той же теплотой, что ее отец. Я сказала, что рада познакомиться с ними, и воздала должное красоте здешних мест. Не забыла про цветы возле дома, которые впрямь были прекрасны.
– Ты покорила сердце Джейн, – сказала Лилиас. – Цветы – ее страсть.
– Они доставляют мне радость, – заметила Джейн. – Кому-то ведь нужно заниматься ими. Иначе здесь все зарастет. Пойдемте в дом. Наверно, вы проголодались. Обед почти готов. Мы так и думали, что поезд не опоздает. Значит… через полчаса за стол. Лилиас покажет вам комнату, а Дейзи принесет горячей воды.
– Спасибо, это было бы чудесно, – поблагодарила я. – В дороге нельзя не испачкаться.
Я сразу почувствовала себя дома. И быстро вошла в свою новую роль. Мне предстояло свыкнуться с новым именем, а когда этой произойдет, я надеялась в самом деле расстаться со своим прошлым.
Мы оказались в прихожей. Я обратила внимание на отполированную до блеска мебель; на столике стоял большой кувшин с искусно подобранными и создававшими очень приятное впечатление цветами.
Лилиас заметила, на что я смотрю.
– Это все Джейн, – сказала она, – любит, чтобы в доме было много цветов.
– Они прекрасны. О, Лилиас, мне кажется, я буду здесь счастлива.
– Мы постараемся все для этого сделать, – ответила она.
По лестнице я поднялась за нею на площадку.
– Мы разместили тебя на первом этаже, – объяснила Лилиас. – Не забывай наклонять голову, когда входишь в некоторые из этих комнат. Я думаю, люди были меньше ростом, когда строили этот дом. – Она открыла дверь, и я последовала за нею. В большой комнате царил полумрак, в ней было всего одно окно в свинцовом переплете. В углу стояли кровать, туалетный столик с зеркалом и умывальник. Большой буфет почти целиком закрывал одну из стен.
– Это твоя комната, – сказала Лилиас. – Боюсь, она не похожа на ту, что у тебя в Эдинбурге, но…
– Она прекрасна, – воскликнула я, – и я просто счастлива оказаться в вашем доме, рядом с тобой… и твоей семьей.
Я подошла к окну. Оно выходило на кладбище. Перед моими глазами кривились полуразрушенные могильные камни, высились древние кипарисы и тисовые деревья. Я была очарована.
Лилиас встала рядом со мной.
– Надеюсь, ты не считаешь вид из окна слишком мрачным. Я выбрала эту комнату, потому что она немного больше других, а кладбище, если познакомиться с ним поближе, пробуждает к себе дружеские чувства. По крайней мере так говаривала моя сестра Эмма. Она замужем, ты знаешь. Благодаря ей у меня есть племянница и племянник, а еще двоих подарила мне Грейс, которая замужем за священником. Эмма любила повторять, что если на свете водятся духи, они наверняка добрые.
Тут дверь открылась, и вошла женщина средних лет с кувшином горячей воды. Лилиас представила ее как Дейзи.
– Очень приятно познакомиться, мисс, – сказала мне Дейзи. – Надеюсь, вам здесь понравится.
– Мы должны ради этого постараться, Дейзи, – сказала Лилиас.
– Так тому и быть, – ответила та.
– Благодарю вас, – пробормотала я. Когда Дейзи ушла, Лилиас объяснила мне:
– Дейзи с нами всю жизнь. Она пришла к нам, когда поженились мои отец с матерью, и теперь это – ее дом в той же мере, в какой наш. Иногда по утрам приходит девушка помочь с уборкой. Хотя Джейн прекрасно управляется сама. Без нее всем было бы плохо. Я оказалась довольно плохой заменой Элис.
Я вспомнила, что Элис – сестра Лилиас, ушедшая из дома и ставшая гувернанткой, когда Лилиас пришлось вернуться в семью.
– Нет, я плохая помощница в доме, – продолжала Лилиас. – Отец называет Джейн и меня своими Мартой и Марией.
– Осмелюсь предположить, что ты тоже приносишь пользу.
– Я хожу по магазинам и помогаю в общественных делах – устройстве благотворительных базаров и прочем – что входит в повседневные обязанности сельского викария.
– Несомненно, эти дела очень важны.
– Однако я все же считаю себя полезной в малой степени.
– Больше всего меня поразил здесь покой.
– Я рада, что это так. Покой тебе нужен прежде всего.
– О как бы хотелось мне приехать сюда при других обстоятельствах! Но нет проку пытаться изменить то, что уже случилось прежде.
– Ты права. Но все наладится. Нужно оставить прошлое позади. Эта важно для нас обеих. Другого пути нет.
– Но сумеем ли мы?
– Попытаемся. Теперь я тебя оставляю – умойся и переоденься, если захочешь. Найдешь дорогу вниз?
– Конечно.
Она ушла, я осталась одна. Умылась и сменила платье. Настроение у меня было приподнятое. Я знала, что, приехав сюда, поступила правильно.
Дни проходили за днями, и я все больше убеждалась, что уехать из Эдинбурга было необходимо. Постепенно я привыкла к своему новому имени и уже не удивлялась, слыша, когда меня называют Дианой. Я привыкла и к здешнему образу жизни. Мы стали подругами с Джейн, полной противоположностью Лилиас. Джейн была не мечтательницей, а в высшей мере практичной женщиной, что требовалось для ведения хозяйства в доме викария, который, по моим догадкам, получал не слишком большое жалованье. Я пыталась внести свою лепту в семейные расходы, но все мои намеки по поводу участи в этом были так твердо отвергнуты, что я просто не видела способа добиться своего. Джейн и Дейзи умело разрешали хозяйственные затруднения, посему никаких признаков ухудшения положения семьи по причине лишнего человека в доме не было заметно. Питались просто, но вдоволь. Дейзи давным-давно научила Джейн готовить, и та, по ее словам, теперь чувствовала себя на кухне как рыба в воде.
Лилиас не проявляла большого интереса к работе по дому. Она и Элис числились «умниками». Элис нашла применение своим талантам, а Лилиас из-за ужасного происшествия в нашем доме оставалась, увы, без места.
Викарий оказался почти таким, каким я ожидала его увидеть, помня рассказы Лилиас. Он был одним из самых преданных идее людей среди тех, кого я встречала в жизни. Совершенно бескорыстный человек, он, казалось, посвятил жизнь служению другим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Дом был большой и сложен из серого камня, как церковь; перед ним – ухоженная лужайка с цветочными клумбами. В дверях стоял мужчина, в котором я сразу признала отца Лилиас, а рядом – женщина, которую несомненно звали Джейн, и она была сестрой Лилиас.
Они подошли к нам, как только Лилиас подъехала к коновязи.
– Вот и мы, – крикнула Лилиас. – Поезд прибыл вовремя. А это… Диана.
Мои руки ощутили крепкое пожатие, и передо мною очутилось улыбающееся, ласковое лицо преподобного Джорджа Милна.
– Здравствуйте, здравствуйте, моя дорогая, – сказал он. – Мы очень рады вашему приезду. Лилиас вне себя от счастья с того дня, как вы сообщили ей, что будете нашей гостьей.
– А это Джейн, – сказала Лилиас.
Джейн была похожа на Лилиас, и я сразу поняла, что полюблю ее уже только за это.
Она приветствовала меня с той же теплотой, что ее отец. Я сказала, что рада познакомиться с ними, и воздала должное красоте здешних мест. Не забыла про цветы возле дома, которые впрямь были прекрасны.
– Ты покорила сердце Джейн, – сказала Лилиас. – Цветы – ее страсть.
– Они доставляют мне радость, – заметила Джейн. – Кому-то ведь нужно заниматься ими. Иначе здесь все зарастет. Пойдемте в дом. Наверно, вы проголодались. Обед почти готов. Мы так и думали, что поезд не опоздает. Значит… через полчаса за стол. Лилиас покажет вам комнату, а Дейзи принесет горячей воды.
– Спасибо, это было бы чудесно, – поблагодарила я. – В дороге нельзя не испачкаться.
Я сразу почувствовала себя дома. И быстро вошла в свою новую роль. Мне предстояло свыкнуться с новым именем, а когда этой произойдет, я надеялась в самом деле расстаться со своим прошлым.
Мы оказались в прихожей. Я обратила внимание на отполированную до блеска мебель; на столике стоял большой кувшин с искусно подобранными и создававшими очень приятное впечатление цветами.
Лилиас заметила, на что я смотрю.
– Это все Джейн, – сказала она, – любит, чтобы в доме было много цветов.
– Они прекрасны. О, Лилиас, мне кажется, я буду здесь счастлива.
– Мы постараемся все для этого сделать, – ответила она.
По лестнице я поднялась за нею на площадку.
– Мы разместили тебя на первом этаже, – объяснила Лилиас. – Не забывай наклонять голову, когда входишь в некоторые из этих комнат. Я думаю, люди были меньше ростом, когда строили этот дом. – Она открыла дверь, и я последовала за нею. В большой комнате царил полумрак, в ней было всего одно окно в свинцовом переплете. В углу стояли кровать, туалетный столик с зеркалом и умывальник. Большой буфет почти целиком закрывал одну из стен.
– Это твоя комната, – сказала Лилиас. – Боюсь, она не похожа на ту, что у тебя в Эдинбурге, но…
– Она прекрасна, – воскликнула я, – и я просто счастлива оказаться в вашем доме, рядом с тобой… и твоей семьей.
Я подошла к окну. Оно выходило на кладбище. Перед моими глазами кривились полуразрушенные могильные камни, высились древние кипарисы и тисовые деревья. Я была очарована.
Лилиас встала рядом со мной.
– Надеюсь, ты не считаешь вид из окна слишком мрачным. Я выбрала эту комнату, потому что она немного больше других, а кладбище, если познакомиться с ним поближе, пробуждает к себе дружеские чувства. По крайней мере так говаривала моя сестра Эмма. Она замужем, ты знаешь. Благодаря ей у меня есть племянница и племянник, а еще двоих подарила мне Грейс, которая замужем за священником. Эмма любила повторять, что если на свете водятся духи, они наверняка добрые.
Тут дверь открылась, и вошла женщина средних лет с кувшином горячей воды. Лилиас представила ее как Дейзи.
– Очень приятно познакомиться, мисс, – сказала мне Дейзи. – Надеюсь, вам здесь понравится.
– Мы должны ради этого постараться, Дейзи, – сказала Лилиас.
– Так тому и быть, – ответила та.
– Благодарю вас, – пробормотала я. Когда Дейзи ушла, Лилиас объяснила мне:
– Дейзи с нами всю жизнь. Она пришла к нам, когда поженились мои отец с матерью, и теперь это – ее дом в той же мере, в какой наш. Иногда по утрам приходит девушка помочь с уборкой. Хотя Джейн прекрасно управляется сама. Без нее всем было бы плохо. Я оказалась довольно плохой заменой Элис.
Я вспомнила, что Элис – сестра Лилиас, ушедшая из дома и ставшая гувернанткой, когда Лилиас пришлось вернуться в семью.
– Нет, я плохая помощница в доме, – продолжала Лилиас. – Отец называет Джейн и меня своими Мартой и Марией.
– Осмелюсь предположить, что ты тоже приносишь пользу.
– Я хожу по магазинам и помогаю в общественных делах – устройстве благотворительных базаров и прочем – что входит в повседневные обязанности сельского викария.
– Несомненно, эти дела очень важны.
– Однако я все же считаю себя полезной в малой степени.
– Больше всего меня поразил здесь покой.
– Я рада, что это так. Покой тебе нужен прежде всего.
– О как бы хотелось мне приехать сюда при других обстоятельствах! Но нет проку пытаться изменить то, что уже случилось прежде.
– Ты права. Но все наладится. Нужно оставить прошлое позади. Эта важно для нас обеих. Другого пути нет.
– Но сумеем ли мы?
– Попытаемся. Теперь я тебя оставляю – умойся и переоденься, если захочешь. Найдешь дорогу вниз?
– Конечно.
Она ушла, я осталась одна. Умылась и сменила платье. Настроение у меня было приподнятое. Я знала, что, приехав сюда, поступила правильно.
Дни проходили за днями, и я все больше убеждалась, что уехать из Эдинбурга было необходимо. Постепенно я привыкла к своему новому имени и уже не удивлялась, слыша, когда меня называют Дианой. Я привыкла и к здешнему образу жизни. Мы стали подругами с Джейн, полной противоположностью Лилиас. Джейн была не мечтательницей, а в высшей мере практичной женщиной, что требовалось для ведения хозяйства в доме викария, который, по моим догадкам, получал не слишком большое жалованье. Я пыталась внести свою лепту в семейные расходы, но все мои намеки по поводу участи в этом были так твердо отвергнуты, что я просто не видела способа добиться своего. Джейн и Дейзи умело разрешали хозяйственные затруднения, посему никаких признаков ухудшения положения семьи по причине лишнего человека в доме не было заметно. Питались просто, но вдоволь. Дейзи давным-давно научила Джейн готовить, и та, по ее словам, теперь чувствовала себя на кухне как рыба в воде.
Лилиас не проявляла большого интереса к работе по дому. Она и Элис числились «умниками». Элис нашла применение своим талантам, а Лилиас из-за ужасного происшествия в нашем доме оставалась, увы, без места.
Викарий оказался почти таким, каким я ожидала его увидеть, помня рассказы Лилиас. Он был одним из самых преданных идее людей среди тех, кого я встречала в жизни. Совершенно бескорыстный человек, он, казалось, посвятил жизнь служению другим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100