В. Меллер-Закомельский, П. Н. Каптерев, В. М. Устинов, Н. А. Бердяев, Сергиевский, Муралевич и я) могу указать как на входящих в его состав еще П. Б. Струве, князя Евг. Ник. Трубецкого и Н. Н. Кукина. Присяжный поверенный Захаров мне неизвестен, и лица с такой фамилией я в составе совета не знал. Н. Н. Виноградский членом совета не состоял и был привлечен к работе в качестве техника.
Приблизительно в марте или апреле 1919 года на одном из заседаний совета, насколько мне помнится, Д. М. Щепкиным было доложено об обращении к нему Н. Н. Щепкина с предложением обсудить вопрос о желательности сделать попытку некоторого тактического объединения между «Национальным центром», «Союзом возрождения» и «Советом»; причем, со слов Н. Н. Щепкина, было сообщено, что те военные круги, с которыми имеются связи у «Национального центра», якобы настаивают на образовании более широкого, действительно национального характера, тактического соглашения. В это же приблизительно время в Москву стали проникать отчасти через «Известия ВЦИК» и «Правду»; отчасти от приезжающих лиц сведения об образовании в Сибири общегосударственного правительства Вологодского и о передаче этим правительством адмиралу Колчаку власти «верховного правителя» государства. При этом сообщалось, что эта политическая конъюнктура пользуется в Сибири поддержской политических групп, аналогичных по своей идеологии с «Союзом возрождения», группой «Единство», «Национальным центром» и «Советом московских совещаний». С другой стороны, с Юга стали доходить сведения из тех же указанных мною выше источников другого характера; шли вести о большой неопределенности в политическом положении, о чрезвычайном дроблении политических групп, совершенно не могущих установить между собой какое-либо объединение по текущему моменту. Считаясь с фактом образования общегосударственной власти в лице Верховного правителя и правительства Вологодского и признавая вредным дальнейшее раздробление государственно мыслящих элементов, было признано желательным сделать шаги для выяснения возможного соглашения. Возбужденный вопрос довольно долго обсуждался в разных группировках, и наконец выяснилась возможность некоторого объединения приблизительно на следующей, точно не формулированной, самой общей платформе:
1) восстановление государственного единства России;
2) всенародное Национальное собрание, долженствующее решить вопрос о форме правления и о взаимоотношениях национальностей;
3) единоличная, военная, диктаториального характера власть как необходимая переходная форма власти, могущая восстановить в стране элементарные условия порядка и немедленно приступить к разрешению ряда неотложных вопросов общегосударственного характера, социального мира, что дало бы возможность стране перейти к мирному труду, к возрождению ее производительных сил. Объединяясь на этой платформе, все три договаривающиеся группировки сохраняли свою организационную обособленность и свободу самостоятельности.
Я признаю, что принимал участие по уполномочию от «Совета московских совещаний» в образовавшемся «Тактическом центре», собиравшемся в составе названных мне на допросе лиц (Н. Н. Щепкин, О. П. Герасимов, С. П. Мельгунов, Д. М. Щепкин, кн. С. Е. Трубецкой, заменявший О. П. Герасимова, и я). Действительно, два или три раза мы собирались на квартире С. П. Мельгунова и один раз на моей квартире. Других квартир, где, быть может, были собрания, я не знаю, так как на некоторых собраниях я не участвовал. Вскоре после ареста Н. Н. Щепкина и ликвидации в августе – сентябре месяце «Национального центpa» было только одно собрание, на котором был констатирован полный разгром этой центральной и наиболее значительной группы; причем было признано, что о какой-либо дальнейшей деятельности для «Тактического центра» говорить не приходится в силу совершенно изменившихся условий.
4) Действительно, у меня на квартире был в марте или апреле месяце 1919 года лично мне и ранее бывший знакомым В. Д. Хартулари. Я с ним случайно встретился на улице и узнал из разговора, что он побывал на юге, просил его зайти ко мне (предупредил, что я приглашу к себе несколько друзей) поделиться с нами его южными впечатлениями, на что В. Д. Хартулари и согласился. У меня на квартире собралось несколько членов «Совета» «Московских совещаний». Информация Хартулари касалась главным образом и почти исключительно политических настроений на юге, взаимоотношений разных групп друг к другу, к Добровольческой армии, к союзникам, к немцам. Выше, в п. 3 моего настоящего показания, уже говорил, что, на основании доходивших с юга сведений, там представлялась картина полного политического разброда. Информация Хартулари вполне подтвердила это и, по-моему, лишь усилила сложившееся впечатление.
Имеющиеся в распоряжении власти материалы, часть которых была начата опубликованием в «Известиях ВЦИК», документально подтвердили полученную нами тогда информацию. На вопросы о военном положении В. Д. Хартулари, как я отлично помню, отказался отвечать, упомянув лишь, что Добровольческая армия ожидает снаряжения от союзников, испытывая острую нужду во всех видах снабжения. Ни служебное положение Хартулари, ни цель его появления в Москве мне не были известны, и об них у нас с ним разговора не было. Больше с Хартулари после описанного вечера я не встречался.
5) Действительно, в конце 1918 года или в начале 1919 года я был у С. Н. Прокоповича, где встретился с несколькими лицами, бывшими в разное время кто министром, кто товарищем того или иного министра при Временном правительстве разных составов. Помню среди присутствующих Д. М. Щепкина, А. Г. Хрущева, князя Д. И. Шаховского, Г. В. Филатьева. Был ли Д. С. Коробов, не помню. Названный мне при допросе как бывший на собрании Беркенгейм при мне у Прокоповича, во всяком случае, не был. Время этого собрания совпало с опубликованием в «Известиях ВЦИК» радио о конференции на Принцевых островах, и разговор вращался вокруг этой темы. В самом начале А. Г. Хрущев, а затем и Д. М. Щепкин указали, что настоящее собрание бывших людей едва ли может принимать какие-нибудь решения, так как на нем собрались лица, объединенные лишь одним случайным фактом их разновременного, более или менее краткого участия когда-то в том или ином министерстве разных временных правительств. Никакие выступления подобной группы лиц совершенно неуместны, и если мысль о чем-либо подобном имелась при приглашении присутствующих, то, по мнению говоривших, ее надо сразу же оставить. Высказанная точка зрения не встретила возражений, и для меня, вполне ее разделявшего, так и осталось невыясненным, для чего нас приглашали. Я вскоре ушел, и, чем закончилась беседа, мне неизвестно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174
Приблизительно в марте или апреле 1919 года на одном из заседаний совета, насколько мне помнится, Д. М. Щепкиным было доложено об обращении к нему Н. Н. Щепкина с предложением обсудить вопрос о желательности сделать попытку некоторого тактического объединения между «Национальным центром», «Союзом возрождения» и «Советом»; причем, со слов Н. Н. Щепкина, было сообщено, что те военные круги, с которыми имеются связи у «Национального центра», якобы настаивают на образовании более широкого, действительно национального характера, тактического соглашения. В это же приблизительно время в Москву стали проникать отчасти через «Известия ВЦИК» и «Правду»; отчасти от приезжающих лиц сведения об образовании в Сибири общегосударственного правительства Вологодского и о передаче этим правительством адмиралу Колчаку власти «верховного правителя» государства. При этом сообщалось, что эта политическая конъюнктура пользуется в Сибири поддержской политических групп, аналогичных по своей идеологии с «Союзом возрождения», группой «Единство», «Национальным центром» и «Советом московских совещаний». С другой стороны, с Юга стали доходить сведения из тех же указанных мною выше источников другого характера; шли вести о большой неопределенности в политическом положении, о чрезвычайном дроблении политических групп, совершенно не могущих установить между собой какое-либо объединение по текущему моменту. Считаясь с фактом образования общегосударственной власти в лице Верховного правителя и правительства Вологодского и признавая вредным дальнейшее раздробление государственно мыслящих элементов, было признано желательным сделать шаги для выяснения возможного соглашения. Возбужденный вопрос довольно долго обсуждался в разных группировках, и наконец выяснилась возможность некоторого объединения приблизительно на следующей, точно не формулированной, самой общей платформе:
1) восстановление государственного единства России;
2) всенародное Национальное собрание, долженствующее решить вопрос о форме правления и о взаимоотношениях национальностей;
3) единоличная, военная, диктаториального характера власть как необходимая переходная форма власти, могущая восстановить в стране элементарные условия порядка и немедленно приступить к разрешению ряда неотложных вопросов общегосударственного характера, социального мира, что дало бы возможность стране перейти к мирному труду, к возрождению ее производительных сил. Объединяясь на этой платформе, все три договаривающиеся группировки сохраняли свою организационную обособленность и свободу самостоятельности.
Я признаю, что принимал участие по уполномочию от «Совета московских совещаний» в образовавшемся «Тактическом центре», собиравшемся в составе названных мне на допросе лиц (Н. Н. Щепкин, О. П. Герасимов, С. П. Мельгунов, Д. М. Щепкин, кн. С. Е. Трубецкой, заменявший О. П. Герасимова, и я). Действительно, два или три раза мы собирались на квартире С. П. Мельгунова и один раз на моей квартире. Других квартир, где, быть может, были собрания, я не знаю, так как на некоторых собраниях я не участвовал. Вскоре после ареста Н. Н. Щепкина и ликвидации в августе – сентябре месяце «Национального центpa» было только одно собрание, на котором был констатирован полный разгром этой центральной и наиболее значительной группы; причем было признано, что о какой-либо дальнейшей деятельности для «Тактического центра» говорить не приходится в силу совершенно изменившихся условий.
4) Действительно, у меня на квартире был в марте или апреле месяце 1919 года лично мне и ранее бывший знакомым В. Д. Хартулари. Я с ним случайно встретился на улице и узнал из разговора, что он побывал на юге, просил его зайти ко мне (предупредил, что я приглашу к себе несколько друзей) поделиться с нами его южными впечатлениями, на что В. Д. Хартулари и согласился. У меня на квартире собралось несколько членов «Совета» «Московских совещаний». Информация Хартулари касалась главным образом и почти исключительно политических настроений на юге, взаимоотношений разных групп друг к другу, к Добровольческой армии, к союзникам, к немцам. Выше, в п. 3 моего настоящего показания, уже говорил, что, на основании доходивших с юга сведений, там представлялась картина полного политического разброда. Информация Хартулари вполне подтвердила это и, по-моему, лишь усилила сложившееся впечатление.
Имеющиеся в распоряжении власти материалы, часть которых была начата опубликованием в «Известиях ВЦИК», документально подтвердили полученную нами тогда информацию. На вопросы о военном положении В. Д. Хартулари, как я отлично помню, отказался отвечать, упомянув лишь, что Добровольческая армия ожидает снаряжения от союзников, испытывая острую нужду во всех видах снабжения. Ни служебное положение Хартулари, ни цель его появления в Москве мне не были известны, и об них у нас с ним разговора не было. Больше с Хартулари после описанного вечера я не встречался.
5) Действительно, в конце 1918 года или в начале 1919 года я был у С. Н. Прокоповича, где встретился с несколькими лицами, бывшими в разное время кто министром, кто товарищем того или иного министра при Временном правительстве разных составов. Помню среди присутствующих Д. М. Щепкина, А. Г. Хрущева, князя Д. И. Шаховского, Г. В. Филатьева. Был ли Д. С. Коробов, не помню. Названный мне при допросе как бывший на собрании Беркенгейм при мне у Прокоповича, во всяком случае, не был. Время этого собрания совпало с опубликованием в «Известиях ВЦИК» радио о конференции на Принцевых островах, и разговор вращался вокруг этой темы. В самом начале А. Г. Хрущев, а затем и Д. М. Щепкин указали, что настоящее собрание бывших людей едва ли может принимать какие-нибудь решения, так как на нем собрались лица, объединенные лишь одним случайным фактом их разновременного, более или менее краткого участия когда-то в том или ином министерстве разных временных правительств. Никакие выступления подобной группы лиц совершенно неуместны, и если мысль о чем-либо подобном имелась при приглашении присутствующих, то, по мнению говоривших, ее надо сразу же оставить. Высказанная точка зрения не встретила возражений, и для меня, вполне ее разделявшего, так и осталось невыясненным, для чего нас приглашали. Я вскоре ушел, и, чем закончилась беседа, мне неизвестно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174