, динамит для взрыва увезенной кассы, грузовой автомобиль и квартира в глухом месте и пустом доме для ликвидации увезенной на автомобиле кассы (не очень большой), так как на месте взрывать и открывать ее не представлялось возможным. Ни людей, ни оружия, ни автомобиля И. Н. Т. не получил. Из членов организации, насколько я теперь помню, никто не пошел, считая такое дело авантюрой в духе нашего Пинкертона.
3
Весной этого 1919 года И. Н. Тихомиров и В. В. Ступин приказали мне войти в связь с Государственным банком на Дмитровке, казначейством и почтамтом, заведя там знакомство и установив связь, и, если представится возможным, завести там ячейку. С почтамтом и казначейством я отказался установить связь. Про почтамт И. Н. Т. сказал, что там на телеграфе служит его родственница и дело наладить можно. В Государственном же банке связь была установлена непосредственно через Анну Владимировну Богословскую (Цветной, [б-р] д. 3, кв. 3, в том же доме, где живет скульптор Меркулов, рядом с цирком Соломонского), где в банке, по словам, у нее было много своих работ и дело налажено еще раньше; об этом было мною доложено В. В. Ступину и И. Н. Тихомирову. После чего я получил приказание познакомить А. В. Б. с И. Н. Т., что я и сделал, и они много раз на дому вели беседу, но о чем – не знаю. Кажется, в конце концов оба остались друг другом недовольны или, быть может, просто не доверяли друг другу. На этом дело заглохло. Анна Владимировна Богословская, высокая шатенка, была сослана за попытку освободить арестованных. Человек она беспокойный, старается играть роль, много говорит, но мало делает. Хотя натура деятельная и готова на всякое рискованное предприятие – ограбление, убийства, быть может, и пр. Живет с братом и его семьей, нуждается постоянно в деньгах. В большевистских кругах имеет знакомство, но каких – не знаю.
4
В конце июля, около этого времени, В. А. Ступин и И. Н. Т. мне сказали следующее в кратких словах: у киргизов два комиссара: один Ханской ставки – Тунганчин и другой общий – Джангильдин, и они оба находятся в неприязненных отношениях друг к другу. Джангильдин живет на Рязанском вокзале в своем вагоне и ждет открытия в Киргизские степи дороги, куда он повезет 20 000 000 рублей. Надо установить за ним наблюдение – связь и эти деньги экспроприировать. В Киргизском комиссариате (Трубниковский переулок, 10) у меня был знакомый, Николай Александрович Замятин (адрес: Денежный переулок, не то 17, не то 19, кв. 2), бывший ротмистр 2-го гусарского Изюмского полка. До войны был в запасе. Лет ему около 39–40, высокого роста с бородкой, в пенсне, нос длинный, довольно красивый. Я обратился к нему, и он меня познакомил со своим товарищем, тоже из Киргизского комиссариата, не помню только, как зовут его и фамилию; но по списку комиссариата могу вспомнить. Если не ошибаюсь, то его зовуг Сергей Владимирович или Петрович и фамилия на букву «X», он бывший лицеист, московский, потом был земским начальником. Среднего роста, брюнет, бородка прямоугольная, но не по всему подбородку, а посредине, полный. Он очень не хотел ехать с комиссариатом и искал в Москве места. С. В., оказывается, знал его раньше как лицеиста и направил для приискания места в РВСР, кажется, к Бабикову; результаты в дальнейшем не известны.
Вот через этого человека я и должен был войти в связь с киргизскими миллионами. Он был на вокзале, виделся с комиссаром Джангильдином, он его и раньше знал, и Джангильдин брал его с собой. По делу о деньгах выяснилось, что караул около 20–30 человек и всего в эшелоне около 100, но потом останется очень мало, и экспроприация денег вполне возможна, но только в пути, а когда Джангильдин поедет, неизвестно. Мною об этом было доложено В. В. Ступину и Ивану Николаевичу Тихомирову, и они мне приказали войти в связь более тесную с вокзалом и установить наблюдение. Этого я сделать не имел ни возможности, ни желания, считал такие авантюры, как экспроприация каких-то денег, для меня не подходящими. Какие были по этому поводу после предприняты шаги, не знаю, во всяком случае, я больше не видел и не встречал и разговора о нем и о деньгах ни с И. Н. Т., ни с В. В. Ступиным не было, тем более что последнее время я несколько с И. Н. Тихомировым разошелся, и он как-то перестал со мной делиться мыслями и стал реже бывать, потому что переехал с квартиры на дачу в Томилино.
Думаю, что NN и Николай Александрович Замятин помнят этого человека и могут указать его фамилию; возможно, что он еще в Москве, его также видели один раз И. Н. Тихомиров и В. В. Ступин, последний не наверно.
22/ІІ–1919 года
5
Н. Н. Стогов с А. М. Мочульским был в отличных отношениях, насколько я знаю, и бывал у него в управлении. Так, при подаче мною прошения о приеме на службу в организационное управление ВГШ в начале апреля этого года я встретил там Н. Н. Стогова, выходящего из кабинета Мочульского. Это было за два-три дня до ареста Стогова. Ал. Мих. Мочульского знает и бывал у него на дому бывший ротмистр 2-го гусарского Изюмского полка Николай Александрович Замятин-Тонагель, он называл Мочульского за его характер и хитрости Рейнике-Лис, возможно, что он лучше знает убеждения Мочульского.
Н. А. Замятин-Тонагель
6
Личного мнения о начальнике Полевого штаба Павле Павловиче Лебедеве я не имею, так как совершенно не знаю его ни с какой стороны, но от других слышал, что он очень хороший человек и отличный начальник штаба; его работа чрезвычайно полезна, продуктивна и т. д., что он энергичный, честный работник, работает для пользы Советской Российской республики не покладая рук. Слышал я это не только от лиц, не имеющих понятия о военном заговоре, но и от контрреволюционеров, таких, как Ступин, Зверев, которые говорили, что при всем желании к Павлу Павловичу не подступиться и никак, даже косвенно, не вовлечешь его в орбиту контрреволюции. В. С. Ступин его особо хвалил как выдающегося генштабиста и как начальника Полевого штаба.
XV
Летом или весной этого года я слышал от И. Н. Тихомирова, что организация стремилась завлечь в свои ряды служащего в организационном управлении ВГШ, бывшего генерала или полковника Фреймана, но что он настолько трусит, что наотрез отказался от этого и в организацию ни в коем случае поступать не желает. После этого я не слышал никогда из членов организации фамилии Фрейман. Лично его я знаю, так как сам служил в организационном управлении ВГШ, и с Фрейманом встречался, но никогда, кроме службы и про службу, с ним не разговаривал. Кто именно предлагал ему вступить в организацию, я не знаю.
26/ХП – 1919 года
XVI
1. Летом этого 1919 года Зверев при мне доложил Ступину, что Новиков познакомил его с каким-то приезжим от Деникина офицером (фамилию я не знаю, Зверев ее мне называл, но я забыл совершенно) и что тот просит его познакомить с начальником штаба организации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174
3
Весной этого 1919 года И. Н. Тихомиров и В. В. Ступин приказали мне войти в связь с Государственным банком на Дмитровке, казначейством и почтамтом, заведя там знакомство и установив связь, и, если представится возможным, завести там ячейку. С почтамтом и казначейством я отказался установить связь. Про почтамт И. Н. Т. сказал, что там на телеграфе служит его родственница и дело наладить можно. В Государственном же банке связь была установлена непосредственно через Анну Владимировну Богословскую (Цветной, [б-р] д. 3, кв. 3, в том же доме, где живет скульптор Меркулов, рядом с цирком Соломонского), где в банке, по словам, у нее было много своих работ и дело налажено еще раньше; об этом было мною доложено В. В. Ступину и И. Н. Тихомирову. После чего я получил приказание познакомить А. В. Б. с И. Н. Т., что я и сделал, и они много раз на дому вели беседу, но о чем – не знаю. Кажется, в конце концов оба остались друг другом недовольны или, быть может, просто не доверяли друг другу. На этом дело заглохло. Анна Владимировна Богословская, высокая шатенка, была сослана за попытку освободить арестованных. Человек она беспокойный, старается играть роль, много говорит, но мало делает. Хотя натура деятельная и готова на всякое рискованное предприятие – ограбление, убийства, быть может, и пр. Живет с братом и его семьей, нуждается постоянно в деньгах. В большевистских кругах имеет знакомство, но каких – не знаю.
4
В конце июля, около этого времени, В. А. Ступин и И. Н. Т. мне сказали следующее в кратких словах: у киргизов два комиссара: один Ханской ставки – Тунганчин и другой общий – Джангильдин, и они оба находятся в неприязненных отношениях друг к другу. Джангильдин живет на Рязанском вокзале в своем вагоне и ждет открытия в Киргизские степи дороги, куда он повезет 20 000 000 рублей. Надо установить за ним наблюдение – связь и эти деньги экспроприировать. В Киргизском комиссариате (Трубниковский переулок, 10) у меня был знакомый, Николай Александрович Замятин (адрес: Денежный переулок, не то 17, не то 19, кв. 2), бывший ротмистр 2-го гусарского Изюмского полка. До войны был в запасе. Лет ему около 39–40, высокого роста с бородкой, в пенсне, нос длинный, довольно красивый. Я обратился к нему, и он меня познакомил со своим товарищем, тоже из Киргизского комиссариата, не помню только, как зовут его и фамилию; но по списку комиссариата могу вспомнить. Если не ошибаюсь, то его зовуг Сергей Владимирович или Петрович и фамилия на букву «X», он бывший лицеист, московский, потом был земским начальником. Среднего роста, брюнет, бородка прямоугольная, но не по всему подбородку, а посредине, полный. Он очень не хотел ехать с комиссариатом и искал в Москве места. С. В., оказывается, знал его раньше как лицеиста и направил для приискания места в РВСР, кажется, к Бабикову; результаты в дальнейшем не известны.
Вот через этого человека я и должен был войти в связь с киргизскими миллионами. Он был на вокзале, виделся с комиссаром Джангильдином, он его и раньше знал, и Джангильдин брал его с собой. По делу о деньгах выяснилось, что караул около 20–30 человек и всего в эшелоне около 100, но потом останется очень мало, и экспроприация денег вполне возможна, но только в пути, а когда Джангильдин поедет, неизвестно. Мною об этом было доложено В. В. Ступину и Ивану Николаевичу Тихомирову, и они мне приказали войти в связь более тесную с вокзалом и установить наблюдение. Этого я сделать не имел ни возможности, ни желания, считал такие авантюры, как экспроприация каких-то денег, для меня не подходящими. Какие были по этому поводу после предприняты шаги, не знаю, во всяком случае, я больше не видел и не встречал и разговора о нем и о деньгах ни с И. Н. Т., ни с В. В. Ступиным не было, тем более что последнее время я несколько с И. Н. Тихомировым разошелся, и он как-то перестал со мной делиться мыслями и стал реже бывать, потому что переехал с квартиры на дачу в Томилино.
Думаю, что NN и Николай Александрович Замятин помнят этого человека и могут указать его фамилию; возможно, что он еще в Москве, его также видели один раз И. Н. Тихомиров и В. В. Ступин, последний не наверно.
22/ІІ–1919 года
5
Н. Н. Стогов с А. М. Мочульским был в отличных отношениях, насколько я знаю, и бывал у него в управлении. Так, при подаче мною прошения о приеме на службу в организационное управление ВГШ в начале апреля этого года я встретил там Н. Н. Стогова, выходящего из кабинета Мочульского. Это было за два-три дня до ареста Стогова. Ал. Мих. Мочульского знает и бывал у него на дому бывший ротмистр 2-го гусарского Изюмского полка Николай Александрович Замятин-Тонагель, он называл Мочульского за его характер и хитрости Рейнике-Лис, возможно, что он лучше знает убеждения Мочульского.
Н. А. Замятин-Тонагель
6
Личного мнения о начальнике Полевого штаба Павле Павловиче Лебедеве я не имею, так как совершенно не знаю его ни с какой стороны, но от других слышал, что он очень хороший человек и отличный начальник штаба; его работа чрезвычайно полезна, продуктивна и т. д., что он энергичный, честный работник, работает для пользы Советской Российской республики не покладая рук. Слышал я это не только от лиц, не имеющих понятия о военном заговоре, но и от контрреволюционеров, таких, как Ступин, Зверев, которые говорили, что при всем желании к Павлу Павловичу не подступиться и никак, даже косвенно, не вовлечешь его в орбиту контрреволюции. В. С. Ступин его особо хвалил как выдающегося генштабиста и как начальника Полевого штаба.
XV
Летом или весной этого года я слышал от И. Н. Тихомирова, что организация стремилась завлечь в свои ряды служащего в организационном управлении ВГШ, бывшего генерала или полковника Фреймана, но что он настолько трусит, что наотрез отказался от этого и в организацию ни в коем случае поступать не желает. После этого я не слышал никогда из членов организации фамилии Фрейман. Лично его я знаю, так как сам служил в организационном управлении ВГШ, и с Фрейманом встречался, но никогда, кроме службы и про службу, с ним не разговаривал. Кто именно предлагал ему вступить в организацию, я не знаю.
26/ХП – 1919 года
XVI
1. Летом этого 1919 года Зверев при мне доложил Ступину, что Новиков познакомил его с каким-то приезжим от Деникина офицером (фамилию я не знаю, Зверев ее мне называл, но я забыл совершенно) и что тот просит его познакомить с начальником штаба организации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174