Один из них, кажется, нигде не служит, а другой – в штабе округа. Недели полторы тому назад Алферов прислал мне представителя от огнеметной команды, который мне сообщил, что команда у них человек 300–400, из нее 90 человек, на которых можно вполне положиться.
С представителем от броневых, расположенных на Ходынке, меня хотел познакомить Зверев, но не познакомил. Алферов мне сообщил: для того, чтобы прекратить телефонную связь, хотят взорвать какой-то котел на телефонной станции. Знал одного офицера, который служил когда-то на радиотелеграфной станции и который хорошо ее знает и может предложить свои услуги. Представителя от радиотелеграфной станции должен был прислать Жуков, для того чтобы он познакомился с вышеуказанным офицером и переговорить относительно радиотелеграфной станции.
Сведения об организации были сосредоточены у ***. Алферов мне сообщил, что нужно оружие, винтовки, пулеметы и два ящика патронов и сложить в складе по улице Баумана. Тихомиров мне сообщил, что если есть люди, то направлять их к Найденову для определения в какую-то туземную часть.
Сведения о кавалерии имеются у Филатьева. Дюром сообщил о количестве караульных батальонов, месте их расположения и количестве штыков. Встретившись с Алферовым на Малой Дмитровке, он мне сообщил, что сегодня перевозили динамит, но куда и откуда – я не знаю. Зыкова я не знаю, но фамилию слышал. С зелеными в Волоколамске устанавливал связь Ступин, и Зверев говорил, что если бы ему это дело передали, то он лучше бы сделал, чем Ступин. Лейе, представитель 35-го полка, говорил, что он в полку среди красноармейцев пользуется авторитетом, ему Ступиным была дана задача занять вокзалы Николаевский, Ярославский и Рязанский. Лейе мне говорил, что в Кремле у него есть знакомый, через которого он узнал, что в Кремле есть 27 пулеметов.
25/IX – 1919 года С. Талыпин
IV
Месяца два назад ко мне на квартиру зашли Алферов, Ступин и еще один неизвестный господин в темно-синем костюме, высокого роста, без бороды, усы английские, брюнет, и, насколько мне помнится, он состоял преподавателем в академии Генерального штаба. Разговор у них был без меня, так как я был занят хозяйством. По-видимому, Ступин, вызвав, вел с ним переговоры, но о чем шел разговор, не помню. Недели три назад заходил ко мне Ступин,* **, Филатьев и некто Иван Иванович.
Ступин давал задание относительно Ходынки. *** должен был завладеть всей ходынской артиллерией. Иван Иванович должен поднять караульный батальон и части, находящиеся на Ходынке. Я должен был поднять броневые части Ходынки. Часть людей была среди прислуги броневой части, а ударная часть должна была быть у меня.
С Дюром меня познакомил весной с. г. Булгаков Всеволод Васильевич, где он служит, а также адреса я его не знаю. Его мне прислал ***. Младший Дюром служит в окружном комитете по военным делам, и Ступин нигде не служит. Живет на Сивцев Вражке, подробно адреса не знаю (на углу деревянный полуразрушен, дом). Со старшим Дюром я встречался всего три раза, а с младшим 2 раза. Старший Дюром передавал через Булгакова, что у него надежных людей имеется человек 10–12, а у младшего – 9 человек.
Когда-то летом, приблизительно в июле месяце, Ступин дал мне задание послать человека под Рязань на станцию Рыбное для того, чтобы завязать связь с «зелеными». Я был у Дюрома-старшего и предложил ему поехать туда, но он заявил, что он не дипломат, а военный и что этого поручения он исполнять не может. Филипьев на грузовых машинах должен был напасть на коммунистический отряд на Пресне, а затем должен был следовать или к Бутырской тюрьме, или к Воронковскому кладбищу, чтобы сделать затычку к Ходынке. Я должен был оставить два броневика у входа на Ходынку, а остальные отправить в распоряжение *** и Ивана Ивановича. В конце заседания был Зверев, и Ступин заявил, что руководить отрядом на Ходынке будет он сам, но Зверев должен был держать со мной связь. Предварительную работу – набор прислуги, машин и т. п. – должен был сделать Зверев.
Я говорил Лейе, что, судя по разговорам, выступление будет приблизительно около 15 октября. Больше я ничего не помню. Посылка на Рыбное состоялась. Я был у Лейе и говорил о задании Ступина, начальника штаба. Лейе сказал, что у него имеется такое лицо, о чем я сообщил Ступину, и он поручил мне послать его.
Лейе был у меня с неизвестным господином, который поехал туда. Адрес я получил от Алферова. Станция Рыбное, на 18-й версте от станции имеется деревня, от деревни в трех верстах находится хутор, надо было спросить Овчинникова.
Посланный съездил и сообщил Ступину через Лейе о своей поездке.
С. Талыпин
29/IX – 1919 года
В дополнение присовокупляю, что кроме тех причин, побудивших меня вступить в организацию, которые мною сообщены, то есть затруднительное материальное положение, и что организация не ставит своей задачей активное выступление против существующей власти, что мною было сообщено при первом знакомстве с Булгаковым и братьями Дюром, и то обстоятельство, что, принимая активное участие в Октябрьской революции, я хотел реабилитировать себя перед новой властью, тем более что вопрос об активном выступлении был поднят в момент наибольшей опасности для Советской власти, этим и объясняется мое индифферентное отношение к работе в организации, которое может быть выяснено как моими показаниями, так и показаниями против меня. Задачи, которые возлагались на меня, почти совершенно не были выполнены, даже главная задача – набор кадра, как видно из показаний, не пошел дальше двух братьев де-Росси.
Активное мое участие в Октябрьской революции выражалось в следующем:
1) Когда 2-я Петергофская школа прапорщиков, где я был курсовым офицером, 24 или 25 октября была вызвана в Петроград для защиты Временного правительства, я, один из офицеров, отказался от этой поездки, остался в Петрограде и с оставшимися юнкерами в количестве 15–25 человек заняли станцию Старый Петергоф и не пропускали в Петроград как воинские части, так и отдельных лиц; таким образом, нами было задержано пол – школы 1-й или 3-й Петергофской, 1-я Ораниенбаумская и много отдельных лиц. Этот факт могут подтвердить: 1) комиссар школы, член Петроградского Совета и член партии коммунистов Фомин,
2) председатель школьного комитета, член Петроградского Совета и член партии коммунистов или же сочувствующий Липский и
3) член Петроградского Совета, член партии коммунистов Власенко.
2) Когда 2-я Петергофская школа прапорщиков во время демократического совещания в Александровском театре была вызвана в Петроград и заняла государственное казначейство, я просил Липского, председателя школьного комитета, без разрешения Петроградского Совета никаких шагов не предпринимать, этот факт могут подтвердить те же лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174
С представителем от броневых, расположенных на Ходынке, меня хотел познакомить Зверев, но не познакомил. Алферов мне сообщил: для того, чтобы прекратить телефонную связь, хотят взорвать какой-то котел на телефонной станции. Знал одного офицера, который служил когда-то на радиотелеграфной станции и который хорошо ее знает и может предложить свои услуги. Представителя от радиотелеграфной станции должен был прислать Жуков, для того чтобы он познакомился с вышеуказанным офицером и переговорить относительно радиотелеграфной станции.
Сведения об организации были сосредоточены у ***. Алферов мне сообщил, что нужно оружие, винтовки, пулеметы и два ящика патронов и сложить в складе по улице Баумана. Тихомиров мне сообщил, что если есть люди, то направлять их к Найденову для определения в какую-то туземную часть.
Сведения о кавалерии имеются у Филатьева. Дюром сообщил о количестве караульных батальонов, месте их расположения и количестве штыков. Встретившись с Алферовым на Малой Дмитровке, он мне сообщил, что сегодня перевозили динамит, но куда и откуда – я не знаю. Зыкова я не знаю, но фамилию слышал. С зелеными в Волоколамске устанавливал связь Ступин, и Зверев говорил, что если бы ему это дело передали, то он лучше бы сделал, чем Ступин. Лейе, представитель 35-го полка, говорил, что он в полку среди красноармейцев пользуется авторитетом, ему Ступиным была дана задача занять вокзалы Николаевский, Ярославский и Рязанский. Лейе мне говорил, что в Кремле у него есть знакомый, через которого он узнал, что в Кремле есть 27 пулеметов.
25/IX – 1919 года С. Талыпин
IV
Месяца два назад ко мне на квартиру зашли Алферов, Ступин и еще один неизвестный господин в темно-синем костюме, высокого роста, без бороды, усы английские, брюнет, и, насколько мне помнится, он состоял преподавателем в академии Генерального штаба. Разговор у них был без меня, так как я был занят хозяйством. По-видимому, Ступин, вызвав, вел с ним переговоры, но о чем шел разговор, не помню. Недели три назад заходил ко мне Ступин,* **, Филатьев и некто Иван Иванович.
Ступин давал задание относительно Ходынки. *** должен был завладеть всей ходынской артиллерией. Иван Иванович должен поднять караульный батальон и части, находящиеся на Ходынке. Я должен был поднять броневые части Ходынки. Часть людей была среди прислуги броневой части, а ударная часть должна была быть у меня.
С Дюром меня познакомил весной с. г. Булгаков Всеволод Васильевич, где он служит, а также адреса я его не знаю. Его мне прислал ***. Младший Дюром служит в окружном комитете по военным делам, и Ступин нигде не служит. Живет на Сивцев Вражке, подробно адреса не знаю (на углу деревянный полуразрушен, дом). Со старшим Дюром я встречался всего три раза, а с младшим 2 раза. Старший Дюром передавал через Булгакова, что у него надежных людей имеется человек 10–12, а у младшего – 9 человек.
Когда-то летом, приблизительно в июле месяце, Ступин дал мне задание послать человека под Рязань на станцию Рыбное для того, чтобы завязать связь с «зелеными». Я был у Дюрома-старшего и предложил ему поехать туда, но он заявил, что он не дипломат, а военный и что этого поручения он исполнять не может. Филипьев на грузовых машинах должен был напасть на коммунистический отряд на Пресне, а затем должен был следовать или к Бутырской тюрьме, или к Воронковскому кладбищу, чтобы сделать затычку к Ходынке. Я должен был оставить два броневика у входа на Ходынку, а остальные отправить в распоряжение *** и Ивана Ивановича. В конце заседания был Зверев, и Ступин заявил, что руководить отрядом на Ходынке будет он сам, но Зверев должен был держать со мной связь. Предварительную работу – набор прислуги, машин и т. п. – должен был сделать Зверев.
Я говорил Лейе, что, судя по разговорам, выступление будет приблизительно около 15 октября. Больше я ничего не помню. Посылка на Рыбное состоялась. Я был у Лейе и говорил о задании Ступина, начальника штаба. Лейе сказал, что у него имеется такое лицо, о чем я сообщил Ступину, и он поручил мне послать его.
Лейе был у меня с неизвестным господином, который поехал туда. Адрес я получил от Алферова. Станция Рыбное, на 18-й версте от станции имеется деревня, от деревни в трех верстах находится хутор, надо было спросить Овчинникова.
Посланный съездил и сообщил Ступину через Лейе о своей поездке.
С. Талыпин
29/IX – 1919 года
В дополнение присовокупляю, что кроме тех причин, побудивших меня вступить в организацию, которые мною сообщены, то есть затруднительное материальное положение, и что организация не ставит своей задачей активное выступление против существующей власти, что мною было сообщено при первом знакомстве с Булгаковым и братьями Дюром, и то обстоятельство, что, принимая активное участие в Октябрьской революции, я хотел реабилитировать себя перед новой властью, тем более что вопрос об активном выступлении был поднят в момент наибольшей опасности для Советской власти, этим и объясняется мое индифферентное отношение к работе в организации, которое может быть выяснено как моими показаниями, так и показаниями против меня. Задачи, которые возлагались на меня, почти совершенно не были выполнены, даже главная задача – набор кадра, как видно из показаний, не пошел дальше двух братьев де-Росси.
Активное мое участие в Октябрьской революции выражалось в следующем:
1) Когда 2-я Петергофская школа прапорщиков, где я был курсовым офицером, 24 или 25 октября была вызвана в Петроград для защиты Временного правительства, я, один из офицеров, отказался от этой поездки, остался в Петрограде и с оставшимися юнкерами в количестве 15–25 человек заняли станцию Старый Петергоф и не пропускали в Петроград как воинские части, так и отдельных лиц; таким образом, нами было задержано пол – школы 1-й или 3-й Петергофской, 1-я Ораниенбаумская и много отдельных лиц. Этот факт могут подтвердить: 1) комиссар школы, член Петроградского Совета и член партии коммунистов Фомин,
2) председатель школьного комитета, член Петроградского Совета и член партии коммунистов или же сочувствующий Липский и
3) член Петроградского Совета, член партии коммунистов Власенко.
2) Когда 2-я Петергофская школа прапорщиков во время демократического совещания в Александровском театре была вызвана в Петроград и заняла государственное казначейство, я просил Липского, председателя школьного комитета, без разрешения Петроградского Совета никаких шагов не предпринимать, этот факт могут подтвердить те же лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174