- Господи, какая нищета! - с дрожью в голосе прошептала Наташа. - И здесь вынуждены находиться больные люди, которые нуждаются в лечении и уходе!
Они, не встретив никого из медперсонала, прошли насквозь длинный коридор третьего хирургического отделения и, толкнув стеклянную дверь, оказались в четвертой терапии.
- Вам кого? - тут же остановила их дежурная медсестра.
- К Поздеевой Валентине.
- У нее сейчас мать находится… - Медсестра помедлила, словно хотела еще что-то добавить, но передумала. - Можете пройти. Только недолго!
Девушки подошли к палате.
- Мне как-то не по себе, - пролепетала всегда такая дерзкая Наташа. - Все так странно на нас смотрят.
Они толкнули дверь и оказались в нужном помещении…
Там стояли четыре кровати, две из которых пустовали. На третьей сидела старуха с распущенными волосами и что-то бормотала. На четвертой постели лежала больная. В ногах у нее расположилась посетительница, она почему-то уткнулась лицом в колени.
Валентины в палате Наташа не увидела.
- Мы, наверное, ошиблись… - оглядевшись, начала Богданова. И испуганно смолкла.
Посетительница подняла голову.
- Наташенька? - Она вытерла слезы. - Ты не ошиблась. Это моя Валечка.
Больная открыла глаза и уставилась на девушек.
Наташа едва не вскрикнула от удивления и ужаса. Это на самом деле была Валя Поздеева.
- Не может быть! - невольно вырвалось у Наташи.
Это Валя?! На больничной койке лежала старуха со сморщенным лицом. Наташа помнила, как гордилась своей роскошной прической Поздеева, а теперь… сквозь редкие волосы просвечивала кожа головы. В уголках губ появились заеды. Кожа лица напоминала сухой, тонкий пергамент. Рука, лежавшая поверх одеяла, была костлявой, как у жертвы концлагеря.
- Господи! Ужас-то какой… - Наташа отшатнулась от постели.
- Да, Наташенька, да. - Женщина стиснула зубы и отвернулась. - Она уже несколько дней не встает.
Открылась дверь, и на пороге показалась медсестра с наполненным шприцем в руке.
- Пора делать укол.
Она откинула одеяло, и у девушек болезненно сжалось сердце. На кровати лежал скелет, обтянутый кожей.
Катя закрыла глаза: она не могла этого видеть. Вторая больная, жестикулируя, мычала что-то нечленораздельное.
- Сейчас вам лучше уйти. Я ввела питательный раствор, и она должна поспать, - сказала медсестра.
Наташа стала торопливо вытаскивать из сумки принесенные пакеты с фруктами.
- Да что вы! Этого она не ест.
- Все равно. - Наташа продолжала выкладывать на тумбочку яблоки, бананы, апельсины.
Катя и Наташа вместе с Валиной матерью вышли в больничный коридор. Последняя продолжала плакать.
- Как называется эта болезнь? - тихо спросила Катя.
- Кахексия - крайнее истощение.
- Не думала, что все так страшно… - Наташа прижала пальцы к губам.
- Сначала - анорексия. Ее журналисты еще называют смертельной модой, болезнью несбывшейся мечты. Потом - кахексия. С каждым днем ей становится все хуже и хуже, скоро она меня перестанет узнавать. Я только по выражению глаз понимаю, что она меня видит.
- Что же с ней случилось? - решилась спросить Богданова. - Ведь Валя казалась вполне нормальным человеком! Я хорошо помню ее по прошлогоднему показу "Весна - лето 1999". Она даже была немного полновата.
- Вот с этого все и началось. Вбила себе в голову, что должна похудеть. И непременно быстро. Целыми днями говорила только об этом…
- Да, я помню. Она и тогда, на демонстрации, сильно расстраивалась: считала, что набрала избыточный вес. Я еще пошутила - сказала, что мы не на парижских Днях высокой моды.
Валина мама тяжело вздохнула:
- Она решила иметь идеальную фигуру. Захотела быть лучше всех. Села на диету, а точнее - отказалась от еды. Мучительно борясь с голодом, жевала пищу и выплевывала ее. Пила слабительные и мочегонные препараты. Ставила клизмы, промывала желудок. Все это она проделывала тайком от меня. Я заметила, что она похудела. Валечка радовалась каждому сброшенному килограмму - и продолжала худеть. А тут еще генеральный директор Дома моды, где она работала, похвалил ее: вот, мол, берите пример с Поз-деевой - у нее есть сила воли, а у вас нет!..
Женщина опять горько заплакала.
- Сила воли… Она везде привыкла быть первой, стремилась к лидерству еще в школе. Если бы я знала, чего это ей стоило! Потом она рассказывала мне во всех подробностях, как научилась «насыщаться» взглядом: ходила по продуктовым магазинам, рассматривала витрины, представляла, будто ест все это. Чувство голода немного притуплялось. Иногда она не выдерживала и начинала есть всякую дрянь.
- Зачем?! - вырвалось у Кати.
Губы Поздеевой-старшей скривились в грустной улыбке.
- Чтобы вызвать рвоту. Говорила, что, когда начинала есть, уже не могла остановиться. Ей казалось, что желудок у нее бездонный. И она не могла насытиться.
- И вы ничего не замечали?
- Нет, - покачала головой женщина. - Днем я на работе. Вечером она уверяла меня, что перекусила где-то на стороне. Когда мы с мужем садились ужинать, Валя уходила в свою комнату.
- Садизм какой-то! - не выдержала Катя.
- Ох, девочка, не дай Господь никому пережить такого! Я заметила, что у нее стали возникать резкие перепады настроения. Только что была веселая - и вдруг срывается, кричит на нас с отцом. Сделалась злая, невыдержанная.
- Не помню, чтобы она когда-либо с кем-нибудь поругалась, - вставила Наташа.
- Да, у нее ведь очень спокойный характер. Был… Пока это все не началось. Я обратила внимание, что дочь очень быстро устает: шли вместе куда-нибудь, а она не могла угнаться за мной. Сразу появлялась одышка. По-настоящему я испугалась, когда заметила, что у нее дрожат руки. Подумала, это как-то связано с наркотиками. Потом… потом уже насильно повезла ее к врачу… - Она надолго замолчала.
- Это можно вылечить? - осторожно спросила спустя некоторое время Катя.
- Врач говорит, что поздно обратились: в организме произошли дистрофические изменения.
Обе девушки внутренне сжались, вспомнив, как выглядит теперь Валентина.
- Зачем все это - она ведь была такая хорошенькая? - решилась высказаться Наташа.
- Да, - устало покачала головой мать. - Видно, решила быть еще лучше. Лучше всех.
- Она… она понимает, что это - болезнь?
- Сейчас уже не знаю. Она почти не разговаривает. Когда привезли сюда, возмущалась тем, что ее хотят упечь в психушку. Ведь это не просто терапевтическое отделение…
- Я поняла, - тихо сказала Наташа.
- Здесь… в общем, сюда помещают тех, кто не буйный.
Они по-прежнему стояли втроем в пустом коридоре, пропахшем лекарствами и особым запахом больницы.
- Она и здесь продолжала голодать. Сначала перекладывала еду на соседние тарелки, а когда ее застукали за этим занятием, стала прятать котлеты в рукава и карманы халата. Потом выбрасывала. Никакие психотерапевтические беседы и сеансы гипноза не действовали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79