от трех до десяти рублей. Кроме того, на вторую примерку заказчик нес мастеру коньяк. Таков был местный закон: закройщику мужской одежды - коньяк, закройщице легкого женского платья - конфеты или духи.
Правду сказать, Егорушка заслуживал презентов. Сшитый в его бригаде костюм заметно отличался от других изделий. Клиенты не жалели о полуметре ткани и о подаренной бутылке: это по-божески, главное, работа выполнялась превосходно.
Сама Фуфлыгина заискивала перед Егорушкой. Мужик с норовом, но, если к нему подойти по-хорошему, мог помочь, выручить по-товарищески. Несколько раз Андреев исправлял дефекты другого закройщика, Вадима, менее опытного, чем он. Поломается немного - для порядка, чтобы не забывались, - и сделает все как надо:
- Хорошего мастера уважать должны!
Не один конфликт погашался таким образом.
Фуфлыгина говорила:
- Капризен, но что делать? Дерьма у всех навалом. Такого закройщика мужской одежды я на своем веку не встречала. Золото, а не мастер. К нему подход нужен.
Егорушка жил весело, не знал проблем и любил повторять:
- Мастерство не пропьешь!
В ателье мужчин можно было по пальцам перечесть, здесь работали в основном женщины, и Андреев среди этого цветника чувствовал себя как рыба в воде. На любом празднестве он, не скупясь, выставлял коньяк, задаривал мастериц конфетами. Когда в закройном цехе начиналось гульбище, об этом знали все цеха. "Егорка гуляет!" - перешептываясь, подмигивали работницы друг другу. Сама Евграфовна не гнушалась заглянуть на огонек - просила только, чтобы все достойно было, без скандалов и выяснения отношений.
Андреев не вел себя как завзятый донжуан, женщины льнули к нему сами. Несмотря на лысину, на него засматривались многие бабы в ателье. Высокий, подтянутый, одетый всегда с иголочки, выглаженный, вычищенный: с таким мужиком время провести - одно удовольствие! Капризный в работе, при личном общении он проявлял веселый характер и щедрость, мог в ресторан пригласить, подарить духи, отрез на юбку. Неизбалованным работницам ателье этого вполне хватало. Вне ателье Егор женщин не искал: лень одолевала, да и некогда. "Какая разница, - говорил он. - Ведь, когда их разденешь, все одинаковые".
Кудрявцева на Егорушку не пялилась, она слышала, что ему нравятся дамы постарше, с которыми меньше возни.
В один из дней, проходя по коридору, она услышала разговор двух работниц:
- У Егорки шика-арный отрез продается! Но цену заломил…
- Сколько?
- Пятнадцать.
- Да ты что? Таких цен у него сроду не бывало.
- Говорит, чистая английская шерсть. Дипломату костюм шил.
- Да мне хрен с ним, с дипломатом. Раньше больше десяти никогда не брал. Очумел совсем!
- Пойдем посмотрим?
- Нет, за такие деньги пусть сам носит. Я подожду чего-нибудь попроще.
Работницы разошлись, а Зиночка загрустила. Юбка требовалась позарез, а денег не было совсем.
"Пойду взгляну", - решилась она. И во второй половине дня подошла к Андрееву:
- Егор Семенович, мне сказали…
Тот понял ее с полуслова и полез в стол.
- Ткань роскошная, в мелкий рубчик, почти не мнется. Качество-то какое, а? - Он положил перед Кудрявцевой отрез. - Не только попку прикрыть, если с умом кроить - на жилеточку хватит.
Андреев был уже слегка "на кочерге". Благодарный заказчик оставил в качестве презента хороший армянский коньяк, и они с Вадимом, молодым закройщиком мужской одежды, успели приложиться. Егор в силу щедрости никогда не пил один.
Кудрявцева мялась возле стола.
- Какие проблемы? - добродушно спросил Егорушка.
- Можно деньги в зарплату отдам, Егор Семенович?
Тот с удивлением уставился на Зинаиду.
- А у тебя еще и зарплата бывает? - Он беззлобно усмехнулся.
Увидев, что Зиночка покраснела, Андреев перестал улыбаться.
- Шучу, шучу, цыпочка. Ладно, разберемся, с тебя много не возьму. Подходи после шести… Нет, - перебил он сам себя, - в семь тридцать. Юбку сам тебе скрою.
- Спасибо, - благодарно прошелестела Кудрявцева. (Попала, значит, под хорошее настроение.) - Егорушка, - раздался от дверей знакомый голос, - ты чем это там торгуешь?
Растрепанная Танька Татаринова влетела в закройный цех и кинулась к столу.
- Моей девке подойдет! - Она схватила ткань.
Зиночка замерла: ей с Татариновой не тягаться. Неожиданно Андреев пришел на помощь девушке.
- Поздно хватилась… - Он забрал отрез из цепких рук Татариновой. - Уже продано.
- Кому? Этой, что ли? - немедленно оскорбилась Танька.
Кудрявцева сжалась.
- А твое какое дело? - попер на нее Андреев.
Никому бы не спустила таких слов Татаринова, но против Егора Семеновича… Нет, ей не потянуть! Она смирилась, только злобно сверкнула глазами на Зиночку:
- Опоздала так опоздала…
Кудрявцева появилась в закройном цехе ровно в половине восьмого.
Официально ателье работало до семи вечера, но Андреев, как правило, задерживался. Иногда долго торчала в ателье Танька Татаринова, но сегодня она ушла вовремя. Остальные закройщицы всегда старались управиться до семи.
Когда Зиночка заглянула в цех, Егор увлеченно беседовал с Вадимом…
- Крой кроем, но оттяжку правильно надо делать. Понял? Без оттяжки морщить на шве будет. Ко второй примерке непременно все должно быть в лучшем виде. Гладильщица у тебя в бригаде хреновая. За хорошего мастера закройщик знаешь как держаться должен? Я вот, например, своих никогда не обижу.
На столе стояла початая бутылка коньяка.
- Заходи, Зинуля, - пригласил ее Андреев.
Кудрявцева робко подошла к мужчинам.
Андреев, не спрашивая, набулькал в стакан коньяку.
- Ой, что вы? - смутилась она.
- Коньяк хороший, армянский, поддержи компанию. - Он пододвинул к ней поближе блюдечко с лимоном.
- Конфеток бы, - подсказал Вадим.
- Мне конфеты не носят, - засмеялся Егор. - Достань у Татариновой из стола, там должны быть.
- Орать будет, - засомневался Вадим.
- На кого - на меня? - изумился Андреев. - Как-нибудь разберемся. Она у меня в долгу как в шелку. Не переживай, иди поищи: я отвечаю.
Вадим нашел в столе у Татариновой большую коробку конфет и поставил ее перед Зинаидой.
Она усмехнулась про себя: забавно, что конфеты именно татариновские… Но сидела тихо, как мышка, продолжая тянуть коньячок мелкими глотками.
С ее появлением Егор и Вадим заговорили про женщин.
- Наши женщины по сравнению с другими бабами одеваются как королевы, - утверждал Андреев. - Посмотришь на нее, когда выходит из ателье: фу-ты ну-ты! Костюмчик сидит как влитой, блузочка модная, что туфельки, что сапожки - засмотришься. Но… - Он поднял кверху палец. - Королева она до тех пор, пока рта не откроет.
- А зачем ей в рот заглядывать? - ухмыльнулся быстро захмелевший Вадим. Он еще не привык в таком количестве употреблять коньяк.
- Темный ты, как я погляжу, Вадя, парень. Я за день так про все эти вытачки, бортовки, гульфики наслушаюсь, что с души воротит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Правду сказать, Егорушка заслуживал презентов. Сшитый в его бригаде костюм заметно отличался от других изделий. Клиенты не жалели о полуметре ткани и о подаренной бутылке: это по-божески, главное, работа выполнялась превосходно.
Сама Фуфлыгина заискивала перед Егорушкой. Мужик с норовом, но, если к нему подойти по-хорошему, мог помочь, выручить по-товарищески. Несколько раз Андреев исправлял дефекты другого закройщика, Вадима, менее опытного, чем он. Поломается немного - для порядка, чтобы не забывались, - и сделает все как надо:
- Хорошего мастера уважать должны!
Не один конфликт погашался таким образом.
Фуфлыгина говорила:
- Капризен, но что делать? Дерьма у всех навалом. Такого закройщика мужской одежды я на своем веку не встречала. Золото, а не мастер. К нему подход нужен.
Егорушка жил весело, не знал проблем и любил повторять:
- Мастерство не пропьешь!
В ателье мужчин можно было по пальцам перечесть, здесь работали в основном женщины, и Андреев среди этого цветника чувствовал себя как рыба в воде. На любом празднестве он, не скупясь, выставлял коньяк, задаривал мастериц конфетами. Когда в закройном цехе начиналось гульбище, об этом знали все цеха. "Егорка гуляет!" - перешептываясь, подмигивали работницы друг другу. Сама Евграфовна не гнушалась заглянуть на огонек - просила только, чтобы все достойно было, без скандалов и выяснения отношений.
Андреев не вел себя как завзятый донжуан, женщины льнули к нему сами. Несмотря на лысину, на него засматривались многие бабы в ателье. Высокий, подтянутый, одетый всегда с иголочки, выглаженный, вычищенный: с таким мужиком время провести - одно удовольствие! Капризный в работе, при личном общении он проявлял веселый характер и щедрость, мог в ресторан пригласить, подарить духи, отрез на юбку. Неизбалованным работницам ателье этого вполне хватало. Вне ателье Егор женщин не искал: лень одолевала, да и некогда. "Какая разница, - говорил он. - Ведь, когда их разденешь, все одинаковые".
Кудрявцева на Егорушку не пялилась, она слышала, что ему нравятся дамы постарше, с которыми меньше возни.
В один из дней, проходя по коридору, она услышала разговор двух работниц:
- У Егорки шика-арный отрез продается! Но цену заломил…
- Сколько?
- Пятнадцать.
- Да ты что? Таких цен у него сроду не бывало.
- Говорит, чистая английская шерсть. Дипломату костюм шил.
- Да мне хрен с ним, с дипломатом. Раньше больше десяти никогда не брал. Очумел совсем!
- Пойдем посмотрим?
- Нет, за такие деньги пусть сам носит. Я подожду чего-нибудь попроще.
Работницы разошлись, а Зиночка загрустила. Юбка требовалась позарез, а денег не было совсем.
"Пойду взгляну", - решилась она. И во второй половине дня подошла к Андрееву:
- Егор Семенович, мне сказали…
Тот понял ее с полуслова и полез в стол.
- Ткань роскошная, в мелкий рубчик, почти не мнется. Качество-то какое, а? - Он положил перед Кудрявцевой отрез. - Не только попку прикрыть, если с умом кроить - на жилеточку хватит.
Андреев был уже слегка "на кочерге". Благодарный заказчик оставил в качестве презента хороший армянский коньяк, и они с Вадимом, молодым закройщиком мужской одежды, успели приложиться. Егор в силу щедрости никогда не пил один.
Кудрявцева мялась возле стола.
- Какие проблемы? - добродушно спросил Егорушка.
- Можно деньги в зарплату отдам, Егор Семенович?
Тот с удивлением уставился на Зинаиду.
- А у тебя еще и зарплата бывает? - Он беззлобно усмехнулся.
Увидев, что Зиночка покраснела, Андреев перестал улыбаться.
- Шучу, шучу, цыпочка. Ладно, разберемся, с тебя много не возьму. Подходи после шести… Нет, - перебил он сам себя, - в семь тридцать. Юбку сам тебе скрою.
- Спасибо, - благодарно прошелестела Кудрявцева. (Попала, значит, под хорошее настроение.) - Егорушка, - раздался от дверей знакомый голос, - ты чем это там торгуешь?
Растрепанная Танька Татаринова влетела в закройный цех и кинулась к столу.
- Моей девке подойдет! - Она схватила ткань.
Зиночка замерла: ей с Татариновой не тягаться. Неожиданно Андреев пришел на помощь девушке.
- Поздно хватилась… - Он забрал отрез из цепких рук Татариновой. - Уже продано.
- Кому? Этой, что ли? - немедленно оскорбилась Танька.
Кудрявцева сжалась.
- А твое какое дело? - попер на нее Андреев.
Никому бы не спустила таких слов Татаринова, но против Егора Семеновича… Нет, ей не потянуть! Она смирилась, только злобно сверкнула глазами на Зиночку:
- Опоздала так опоздала…
Кудрявцева появилась в закройном цехе ровно в половине восьмого.
Официально ателье работало до семи вечера, но Андреев, как правило, задерживался. Иногда долго торчала в ателье Танька Татаринова, но сегодня она ушла вовремя. Остальные закройщицы всегда старались управиться до семи.
Когда Зиночка заглянула в цех, Егор увлеченно беседовал с Вадимом…
- Крой кроем, но оттяжку правильно надо делать. Понял? Без оттяжки морщить на шве будет. Ко второй примерке непременно все должно быть в лучшем виде. Гладильщица у тебя в бригаде хреновая. За хорошего мастера закройщик знаешь как держаться должен? Я вот, например, своих никогда не обижу.
На столе стояла початая бутылка коньяка.
- Заходи, Зинуля, - пригласил ее Андреев.
Кудрявцева робко подошла к мужчинам.
Андреев, не спрашивая, набулькал в стакан коньяку.
- Ой, что вы? - смутилась она.
- Коньяк хороший, армянский, поддержи компанию. - Он пододвинул к ней поближе блюдечко с лимоном.
- Конфеток бы, - подсказал Вадим.
- Мне конфеты не носят, - засмеялся Егор. - Достань у Татариновой из стола, там должны быть.
- Орать будет, - засомневался Вадим.
- На кого - на меня? - изумился Андреев. - Как-нибудь разберемся. Она у меня в долгу как в шелку. Не переживай, иди поищи: я отвечаю.
Вадим нашел в столе у Татариновой большую коробку конфет и поставил ее перед Зинаидой.
Она усмехнулась про себя: забавно, что конфеты именно татариновские… Но сидела тихо, как мышка, продолжая тянуть коньячок мелкими глотками.
С ее появлением Егор и Вадим заговорили про женщин.
- Наши женщины по сравнению с другими бабами одеваются как королевы, - утверждал Андреев. - Посмотришь на нее, когда выходит из ателье: фу-ты ну-ты! Костюмчик сидит как влитой, блузочка модная, что туфельки, что сапожки - засмотришься. Но… - Он поднял кверху палец. - Королева она до тех пор, пока рта не откроет.
- А зачем ей в рот заглядывать? - ухмыльнулся быстро захмелевший Вадим. Он еще не привык в таком количестве употреблять коньяк.
- Темный ты, как я погляжу, Вадя, парень. Я за день так про все эти вытачки, бортовки, гульфики наслушаюсь, что с души воротит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79