- Думаю, ты окажешь огромную помощь моей кампании. А теперь хочешь десерт... или пойдем? - Ред посмотрел ей в глаза, и Триш снова охватил трепет.
Джо подозвал официанта и попросил принести счет. Ред поднялся.
- Джо, ты на машине? - Тот кивнул, и они втроем направились к выходу. - Хорошо. Тогда поезжай домой, а я отвезу Делани в отель. Завтра у меня много бумажной работы, поэтому не звони мне, если только не случится ничего серьезного.
Когда Триш и Ред сели в машину, он шепнул ей:
- О'кей, я попрошу тебя еще раз... Она заметила его напряженную улыбку.
- Не все получают второй шанс в жизни. Этот я не упущу.
Ред обнял ее и нажал кнопку связи с шофером:
- Мы с женой едем домой.
Когда лимузин отъехал от тротуара, Триш насмешливо посмотрела на Реда.
- Твоя жена?
Ред приложил палец к губам:
- Это новенький. Он никогда не видел Глорию. Кроме того, она блондинка примерно твоего роста. Знаешь, оба мои брака оказались липовыми. Сегодня вечером я собираюсь добиться настоящего.
Восторг овладел Триш. Неужели это все на самом деле или она просто спит... опять?
Автомобиль доставил их к боковому входу небольшого домика на Саттон-плейс возле реки. Ред отпер дверь и, не включая света, провел Триш в дом. Наказав шоферу заехать за ним в понедельник в восемь утра, он закрыл дверь.
Они прошли по коридору, вдоль которого до самого потолка стояли книжные стеллажи, в красивую просторную гостиную. Мягкий свет заливал бежевые стены и придавал комнате уютный вид. На полу лежал большой восточный ковер, а огромный диван и кресла были обтянуты дорогой белой шерстяной тканью. Многое здесь выглядело как антиквариат. Триш подумала, что картины на стенах принадлежат кисти фламандцев, и решила позже подробно рассмотреть их. Обстановка сочетала в себе красоту и солидность.
- Какая чудесная гостиная... Ее обставляла твоя жена?
- Глория? Нет. Она никогда не была здесь, хотя убедила Джона Саладино заняться обустройством этой квартиры для меня. Это обошлось в приличную сумму, но Глория убеждена, что я должен иметь все самое лучшее. Она всегда и обо всем судит по цене.
- Но комната действительно великолепная. Почему же твоя жена никогда не была здесь?
- Я въехал сюда около двух месяцев назад и еще не имел возможности пригласить ее. Она любит свой большой дом на Хадсон-Ривер, принадлежащий уже второму поколению ее семьи, где есть лошади и теннисные корты. Глория имеет также квартиру в Трамп-Тауэр, которой пользуется, приезжая в город.
- А как тебе удается утаивать все это от прессы? - спросила Триш, устроившись напротив камина в кресле с подголовником.
Ред налил два бокала бренди и протянул один из них Триш. Скинув пиджак и опустившись на ковер, он прислонился спиной к креслу.
- Вообще-то я не собирался говорить о Глории, - начал Ред, наклонившись к ногам Триш. - Я не хотел, чтобы она оказалась частью сегодняшнего вечера, но, боюсь, это невозможно. Глория здесь. Даже если бы можно было нажать кнопку и заставить ее исчезнуть, я не стал бы этого делать.
Она честна и добра со мной. Просто мы не можем жить вместе. Выходя за меня замуж, она полагала, что сделала хорошую партию. Отцом ее дочери стал национальный герой, человек с будущим и капиталом Форда. Ее позабавило, когда десять лет назад я впервые баллотировался в Конгресс. Что ж, неплохая тема для беседы за завтраком в Хант-клубе. Но если ты не любишь политику, это утомительно и довольно быстро надоедает. К тому времени, когда я избирался на второй срок, Глория устала. Она вернулась в свой дом, сказав, что я найду ее там, когда закончу свое маленькое приключение.
- Но ты не упоминал о том, что она согласилась помочь тебе на пути к президентству... И ты считаешь, что ей понравится быть первой леди.
- Да, она так говорит, но ее увлечение подобными вещами недолговечно. Однако, надеюсь, она не станет причинять мне неприятностей. У меня очень близкие и хорошие отношения с Тэсс, а эта девочка - самое важное в жизни Глории.
- Тэсс - ее дочь от первого брака?
- Не совсем. Глория никогда не была замужем за отцом Тэсс. Она родила девочку в пансионе во Франции и оставила ее там на пять лет. Когда отец Глории умер, она привезла ребенка домой. Глория боялась, что, узнав правду, отец завещает свои миллионы не ей, а благотворительным организациям. Он умер, веря, что его дочь девственница.
- О Боже, какой фарс!
- Ради денег люди совершают и худшие поступки. Глория долго прожила во Франции. Она никогда не пренебрегала Тэсс. Я появился как раз вовремя, чтобы дать Тэсс имя. Она красивая, умная девушка... Сейчас ей шестнадцать, и я люблю ее как дочь. Она очень волнуется за меня, готова бросить школу и работать на мою кампанию, если я стану кандидатом.
- Ред, я написала бы тебе, когда прочитала о смерти твоей первой жены, но ты был в армии, а я не знала адреса.
- Это была потрясающая леди, Делани. Тебе она очень понравилась бы. Она была беременна, когда произошел несчастный случай. Я временно находился в Джорджии, а она - в Колумбии. Вот когда я впервые разочаровался в армии... перед Вьетнамом.
- Перед Вьетнамом? Но ты же был героем! Ты получил там орден Славы от Конгресса, - возразила Триш.
- Правильно, но, когда я вернулся домой, меня попросили выступить перед Конгрессом. Я был удручен ситуацией и ответами политиков, понял, кто обладает реальной властью в этой стране, и решил уволиться из армии, чтобы баллотироваться в Конгресс.
- Не сомневаюсь: республиканцы были рады заполучить тебя.
- Да, черт побери. Демократы тоже делали мне предложение, но мой старик отец перевернулся бы в гробу, если бы я стал демократом.
- Помню, я читала о твоей первой кампании... Выпускник Вест-Пойнта, герой футбольной команды, обладатель кубка Хейсмана, первый капитан, орден Конгресса... и все это, когда военные были не в моде, - заметила Триш.
- А я думал, что ты забыла обо мне, Делани. Почему ты никогда не отвечала на мои письма?
- Отвечала. Я ответила на все твои письма.
- Странно. Я не получил ни одного.
- Я их не отправляла.
- Почему?
- Не знаю. Думаю, просто чувствовала, что однажды ты вернешься домой, и мы поговорим... как обычно. Мне никогда не приходило в голову, что твоих родителей могли перевести во Флориду и ты больше не вернешься.
- Как сказала бы моя мать, пути Господни неисповедимы. Мы снова вместе... Расскажи мне о себе, - попросил Ред.
- Не сейчас. Нам надо поговорить о более важном.
Триш повернула лицо Реда к себе, наклонилась и мягко поцеловала его в губы. Быстрым движением он опустил ее рядом с собой на пол, и в этот момент годы исчезли. Триш снова стало шестнадцать, и она была в объятиях своей первой любви.
Ред долго целовал и ласкал ее. Сейчас он был нежен и нетороплив - совсем не то, что в юности. Триш отвечала ему со страстью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68