– рявкнул Дьюлиш. – Ни сейчас, ни когда бы то ни было!
– Прошу прощения, сэр.
– Я договорюсь, чтобы вы все по очереди съездили в Паэстум и сходили к моему портному. Он настоящий мастер и берет по-божески. Надеюсь, у вашего взвода есть деньги?
– Так точно, сэр.
– Отлично. А теперь позвольте мне ознакомить вас с принципами, в соответствии с которыми я управляю этой эскадрильей. Я считаю, что настоящий солдат содержит себя и свои вещи в чистоте и порядке. Это касается и мужчин, и женщин. – Он нахмурился, как будто мысль о том, что в его эскадрилье присутствуют и женщины, до крайности раздражала его, но ничего не сказал. – Разгильдяям не место на фронте, сержант Кэйлис. По крайней мере, не в моей эскадрилье. Полагаю, именно по этой причине мой предшественник, командовавший этой эскадрильей, понес такие огромные потери.
Хэл ничего не ответил.
– К счастью, я знаю, что кое-чему вас все же должны были научить. По крайней мере, в первые дни вашего пребывания в драконьей школе – на редкость идиотское название! Школой командовал мой старый друг, с которым мы вместе служили в тяжелой кавалерии, сэр Перс Спенс.
– Э-э... Так точно, сэр, научили.
– Какая жалость, что он перешел дорогу какому-то из сторонников этих новомодных веяний. Сейчас он здесь и отвечает за подготовку новобранцев, прежде чем их распределят по частям. Он говорит, что дисциплина у них ну просто из рук вон. Поэтому сэр Перс вместе с такими же, как он, товарищами старой закалки прикладывают все силы, чтобы сделать из них настоящих солдат. Бедняга. Больше всего на свете ему хотелось бы восстановить подобающее ему положение, возглавив одну из школ тяжелой кавалерии. Но, как и мы все, он без слова жалобы тянет свою солдатскую лямку.
Дьюлиш улыбнулся Хэлу, и Кэйлис сообразил, что от него ждут какой-то реакции. Он улыбнулся – довольно криво – в ответ.
– А теперь, сержант, я ознакомлю вас с тем, что считаю настоящей службой. Я намерен выступить перед новоприбывшими мужчинами... и, гм, женщинами перед ужином. Но вы можете донести до них суть и, поскольку сейчас еще утро, помочь им начать привыкать к новой жизни прямо сейчас. Неформально, так сказать. Как я уже говорил, я считаю, что управление – это в первую очередь твердость. Все всадники должны быть постоянно опрятно и аккуратно одетыми, и во время полета тоже. Особенно отвратительными мне представляются эти ваши печально известные тулупы.
Хэл возблагодарил небеса за то, что стояло лето, от души понадеявшись, что до зимы Дьюлиш споткнется о свои шпоры или станет жертвой какого-нибудь дракона.
– Мы все собираемся на пробежку и зарядку еще до рассвета, ибо, я полагаю, что без крепкого тела крепким бойцом не стать. Затем три звена по два дракона каждое вылетают на утреннее патрулирование, выполняя задания армейского штаба, полученные нами в течение ночи. Затем всадники возвращаются на обед и после него – на строевую подготовку, которая будет конной, как только я раздобуду лошадей. Днем эскадрилья будет выполнять поставленные перед нею задачи. Иногда будут и вечерние вылеты. Вопросы есть?
– Сэр, а разве рочийцы не могут заметить, что мы пролетаем над их позициями в строго определенное время, и устраивать свои дела с учетом этого?
Дьюлиш фыркнул.
– Не думаю, чтобы эти варвары были способны на подобный анализ. В любом случае, таковы данные мне приказы, и, следовательно, эскадрилья будет действовать именно так! Я знаю, – сказал он, порывшись в ящике стола и извлекая оттуда довольно объемистый конверт, – что ваш прошлый командир предоставлял вам значительную самостоятельность. Я получил от него небезынтересное письмо относительно ваших крайне нестандартных экспериментов, которые он рекомендует внедрить во вверенной мне части. Во-первых, существующий королевский устав содержит достаточно подробное описание всех тонкостей боевой жизни армии, чтобы позволить нам делать то, что там не написано. Во-вторых, и это самое главное: как. я сам не указываю никакому другому командиру, как управлять его частью, так не потерплю подобного вмешательства от других!
Он демонстративно швырнул письмо Милетуса в красную мусорную корзину.
– Что же касается некоторых прочих рекомендаций, которые он дает мне относительно вас... я полагаю, что сначала солдат должен проявить себя лично, прежде чем можно вести речь о какой-либо награде. Пожалуй, это все, сержант. Дежурный офицер распределит вас по казармам, которые, разумеется, строго разделены по полам, что естественно, и назначит стойла для ваших зверей. Рядовой состав, прибывший вместе с вами, вольется в состав эскадрильи, что ускорит их изучение моих методов работы, а ваши повозки станут частью хозяйственной структуры моей части. Ах, да. Еще одно. Я одобряю заслуженную награду в заслуженное время в качестве средства поощрения человека, который чем-либо отличился. Но, с другой стороны, я неизменно наказываю за проступки, и очень строго. Вот теперь все, сержант.
Хэл встал, четко отсалютовал и, печатая шаг, вышел прочь, гадая, что скажет Фаррен Мария, когда узнает о грядущих переменах.
Мария наградил их нового командира четырьмя совершенно непечатными и абсолютно невозможными с анатомической точки зрения эпитетами.
– Самое ужасное, что этот ублюдок не поднимается в воздух, то есть не исключено, что он бессмертен, – горевал он.
– Ну, несчастных случаев еще никто не отменял, – попыталась утешить его Сэслик.
– Осторожнее, – предостерег сэр Лоурен. – Этот Дьюлиш не показался мне человеком, способным оценить подобную шутку.
– А что, разве здесь кто-то пошутил? – осведомилась Сэслик.
– Еще кое-что, – спохватился Хэл. – Дьюлиш не из тех, кто одобряет нежности при луне.
– Ну и что? – пожала плечами Сэслик. – Я и не собиралась нежничать с этим уродом.
– С ним... и с кем угодно другим.
Сэслик употребила всего две фразы, но такие, что глаза Фаррена восхищенно расширились.
– Вот евнух, – добавила она. – Полагаю, пить нам тоже запрещается.
– Я уже спрашивал, – помрачнел Рэй Гэредис – Всадникам разрешается выпивать два стакана алкоголя в день, которые выдают перед обедом за общим столом.
– Я ошиблась, – передумала Сэслик. – Он не евнух. Он тайный агент проклятых рочийцев, намеренный подорвать наш боевой дух.
Ежедневно после инструктажа всадники совершали утренний и дневной вылеты – сначала кружили над Паэстумом, затем летели до рочийских позиций на побережье, на этот раз на юге, и возвращались на базу.
Приказы были неизменно одними и теми же: «Следить за рочийскими укреплениями к востоку от Паэстума и за их тылом, обращая особое внимание на признаки концентрации войск».
Поскольку по времени пролета драконов можно было проверять часы, всадникам редко удавалось увидеть что-либо иное, кроме конных стычек или случайного пехотного патруля, наткнувшегося на противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
– Прошу прощения, сэр.
– Я договорюсь, чтобы вы все по очереди съездили в Паэстум и сходили к моему портному. Он настоящий мастер и берет по-божески. Надеюсь, у вашего взвода есть деньги?
– Так точно, сэр.
– Отлично. А теперь позвольте мне ознакомить вас с принципами, в соответствии с которыми я управляю этой эскадрильей. Я считаю, что настоящий солдат содержит себя и свои вещи в чистоте и порядке. Это касается и мужчин, и женщин. – Он нахмурился, как будто мысль о том, что в его эскадрилье присутствуют и женщины, до крайности раздражала его, но ничего не сказал. – Разгильдяям не место на фронте, сержант Кэйлис. По крайней мере, не в моей эскадрилье. Полагаю, именно по этой причине мой предшественник, командовавший этой эскадрильей, понес такие огромные потери.
Хэл ничего не ответил.
– К счастью, я знаю, что кое-чему вас все же должны были научить. По крайней мере, в первые дни вашего пребывания в драконьей школе – на редкость идиотское название! Школой командовал мой старый друг, с которым мы вместе служили в тяжелой кавалерии, сэр Перс Спенс.
– Э-э... Так точно, сэр, научили.
– Какая жалость, что он перешел дорогу какому-то из сторонников этих новомодных веяний. Сейчас он здесь и отвечает за подготовку новобранцев, прежде чем их распределят по частям. Он говорит, что дисциплина у них ну просто из рук вон. Поэтому сэр Перс вместе с такими же, как он, товарищами старой закалки прикладывают все силы, чтобы сделать из них настоящих солдат. Бедняга. Больше всего на свете ему хотелось бы восстановить подобающее ему положение, возглавив одну из школ тяжелой кавалерии. Но, как и мы все, он без слова жалобы тянет свою солдатскую лямку.
Дьюлиш улыбнулся Хэлу, и Кэйлис сообразил, что от него ждут какой-то реакции. Он улыбнулся – довольно криво – в ответ.
– А теперь, сержант, я ознакомлю вас с тем, что считаю настоящей службой. Я намерен выступить перед новоприбывшими мужчинами... и, гм, женщинами перед ужином. Но вы можете донести до них суть и, поскольку сейчас еще утро, помочь им начать привыкать к новой жизни прямо сейчас. Неформально, так сказать. Как я уже говорил, я считаю, что управление – это в первую очередь твердость. Все всадники должны быть постоянно опрятно и аккуратно одетыми, и во время полета тоже. Особенно отвратительными мне представляются эти ваши печально известные тулупы.
Хэл возблагодарил небеса за то, что стояло лето, от души понадеявшись, что до зимы Дьюлиш споткнется о свои шпоры или станет жертвой какого-нибудь дракона.
– Мы все собираемся на пробежку и зарядку еще до рассвета, ибо, я полагаю, что без крепкого тела крепким бойцом не стать. Затем три звена по два дракона каждое вылетают на утреннее патрулирование, выполняя задания армейского штаба, полученные нами в течение ночи. Затем всадники возвращаются на обед и после него – на строевую подготовку, которая будет конной, как только я раздобуду лошадей. Днем эскадрилья будет выполнять поставленные перед нею задачи. Иногда будут и вечерние вылеты. Вопросы есть?
– Сэр, а разве рочийцы не могут заметить, что мы пролетаем над их позициями в строго определенное время, и устраивать свои дела с учетом этого?
Дьюлиш фыркнул.
– Не думаю, чтобы эти варвары были способны на подобный анализ. В любом случае, таковы данные мне приказы, и, следовательно, эскадрилья будет действовать именно так! Я знаю, – сказал он, порывшись в ящике стола и извлекая оттуда довольно объемистый конверт, – что ваш прошлый командир предоставлял вам значительную самостоятельность. Я получил от него небезынтересное письмо относительно ваших крайне нестандартных экспериментов, которые он рекомендует внедрить во вверенной мне части. Во-первых, существующий королевский устав содержит достаточно подробное описание всех тонкостей боевой жизни армии, чтобы позволить нам делать то, что там не написано. Во-вторых, и это самое главное: как. я сам не указываю никакому другому командиру, как управлять его частью, так не потерплю подобного вмешательства от других!
Он демонстративно швырнул письмо Милетуса в красную мусорную корзину.
– Что же касается некоторых прочих рекомендаций, которые он дает мне относительно вас... я полагаю, что сначала солдат должен проявить себя лично, прежде чем можно вести речь о какой-либо награде. Пожалуй, это все, сержант. Дежурный офицер распределит вас по казармам, которые, разумеется, строго разделены по полам, что естественно, и назначит стойла для ваших зверей. Рядовой состав, прибывший вместе с вами, вольется в состав эскадрильи, что ускорит их изучение моих методов работы, а ваши повозки станут частью хозяйственной структуры моей части. Ах, да. Еще одно. Я одобряю заслуженную награду в заслуженное время в качестве средства поощрения человека, который чем-либо отличился. Но, с другой стороны, я неизменно наказываю за проступки, и очень строго. Вот теперь все, сержант.
Хэл встал, четко отсалютовал и, печатая шаг, вышел прочь, гадая, что скажет Фаррен Мария, когда узнает о грядущих переменах.
Мария наградил их нового командира четырьмя совершенно непечатными и абсолютно невозможными с анатомической точки зрения эпитетами.
– Самое ужасное, что этот ублюдок не поднимается в воздух, то есть не исключено, что он бессмертен, – горевал он.
– Ну, несчастных случаев еще никто не отменял, – попыталась утешить его Сэслик.
– Осторожнее, – предостерег сэр Лоурен. – Этот Дьюлиш не показался мне человеком, способным оценить подобную шутку.
– А что, разве здесь кто-то пошутил? – осведомилась Сэслик.
– Еще кое-что, – спохватился Хэл. – Дьюлиш не из тех, кто одобряет нежности при луне.
– Ну и что? – пожала плечами Сэслик. – Я и не собиралась нежничать с этим уродом.
– С ним... и с кем угодно другим.
Сэслик употребила всего две фразы, но такие, что глаза Фаррена восхищенно расширились.
– Вот евнух, – добавила она. – Полагаю, пить нам тоже запрещается.
– Я уже спрашивал, – помрачнел Рэй Гэредис – Всадникам разрешается выпивать два стакана алкоголя в день, которые выдают перед обедом за общим столом.
– Я ошиблась, – передумала Сэслик. – Он не евнух. Он тайный агент проклятых рочийцев, намеренный подорвать наш боевой дух.
Ежедневно после инструктажа всадники совершали утренний и дневной вылеты – сначала кружили над Паэстумом, затем летели до рочийских позиций на побережье, на этот раз на юге, и возвращались на базу.
Приказы были неизменно одними и теми же: «Следить за рочийскими укреплениями к востоку от Паэстума и за их тылом, обращая особое внимание на признаки концентрации войск».
Поскольку по времени пролета драконов можно было проверять часы, всадникам редко удавалось увидеть что-либо иное, кроме конных стычек или случайного пехотного патруля, наткнувшегося на противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107