Иногда вдоль дороги выстраивались фермеры и работники. Порой они приветствовали нас, а порой просто рассматривали с любопытством. Частенько из толпы местных жителей вырывался один из немногочисленных юнцов, спешил вслед за войском сквозь поднятые им густые тучи пыли, а в лагере находил кого-нибудь из командиров и с сияющими от жажды славы и приключений глазами просил записать его в армию.
Шпионы Кутулу сообщили, что Тенедос переформировал войско и двигался на север, точно так же используя лодки для части своих солдат. Но теперь он безнадежно отставал от нас.
Когда до Никеи нам оставалось пройти всего шесть лиг, ко мне подъехал всадник, присланный командиром головного кавалерийского дозора, и сообщил, что мы вступили в контакт с армией Совета. Я с группой командиров поскакал вперед и увидел там отряд вполне прилично сидевших на лошадях кавалеристов, одетых в серое с красным обмундирование хранителей мира. Возглавлял их некий Кофи. К моему немалому удивлению, которое я, впрочем, постарался скрыть, он представился домициусом, а не шалакой. Очевидно, после того, как майсирцы убрались в свои пределы, их воинские звания уже не пользовались в Никее такой популярностью.
Он поздравил нас с прибытием и сообщил, что менее чем в лиге пути далее находится идеальное место для нашего лагеря, хотя, но его словам, никто не ожидал, что прибывшая армия окажется такой многочисленной. Казалось, что он был несколько озадачен этим обстоятельством.
Он также сказал, что жители Никеи приветствуют войско союзников и уже направили нам навстречу большие обозы с продовольствием, что, несомненно, должно доказать их искренность.
– Прекрасно, – пробормотал Линергес. – Хорошо, когда солдаты сытые. Тогда они меньше мародерствуют.
– А не похоже ли это, – также вполголоса поинтересовался Йонг, – на откармливание теленка, пока хозяин подыскивает наилучший рецепт для приготовления его потрохов?
– И это тоже, – согласился Линергес. – Со своей стороны, я мог бы сказать, что мы войдем в столицу, соблюдая все подобающие приличия.
– Все, кроме него, – сказал Йонг, указывая на меня. – Он наверняка считает, что все это говорится и делается совершенно искренне и имеет своей целью только показать внезапно возросшее уважение и любовь к нам этих подхалимов.
– Я не настолько глуп, – шепотом прорычал я. – А теперь заткнитесь оба. Очень может быть, что у этого окаянного домициуса слух куда лучше, чем вы думаете.
В старой регулярной армии – и я задумывался, не означают ли эти мысли, что я начал понемногу превращаться в брюзгливого старого ворчуна, – солдаты разбивали лагерь методично.
Сначала командующий с большой свитой объезжал участок и указывал, где какая часть расположится. Все полки, эскадроны, отряды, роты – каждое подразделение отправлялось на указанное место. Соответствующие командиры, в свою очередь, определяли, где встанут кухонные палатки, повозки, выделяли место для нужников, а затем старший уоррент-офицер назначал наряд, и солдаты притаскивали палатки или, если подразделение было плохо экипировано, парусиновые спальные мешки. Одни разворачивали парусину, другие натягивали веревки, третьи забивали колья кувалдами или топорами, и через час, а то и меньше перед вами вырастали ряды туго, без единой складки натянутых палаток, выстроившихся совершенно ровными рядами, как солдаты на плацу.
Но стиль моей армии был не таков. Я действительно проехал вдоль долины, а потом все они расставили свои палатки – у кого они были – там, где сочли нужным, подальше от канавы, облюбованной под выгребную яму, и поближе к кухне.
Поскольку время было военное, мои лагеря тогда, хотя и были несколько беспорядочно организованы внутри, снаружи напоминали колючего ежа. Импровизированная ограда представляла собой кучи срубленных кустов, длинные жерди, заостренные с обоих концов и вбитые в землю под углом так, что верхний конец торчал навстречу ожидаемому неприятелю на уровне конской груди. Использовались и естественные преграды, такие как густые перелески. Прежде чем разбивать лагерь, все командиры выставили охранные посты.
Невзирая на усталость в таких случаях, люди всегда работают дружно и старательно, поскольку чем скорее будет разбит лагерь, тем быстрее каждый из них окажется в безопасности и, что, возможно, даже важнее, тем скорее будет приготовлена и съедена пища.
Я выбрал для штаба холм, господствовавший над всей округой, нашел неподалеку от него место для нашей с Симеей палатки, взял лопату и отправился рыть яму под наш собственный нужник. Свальбард занялся лошадьми, а Симея расставляла в палатке мебель: нашу кровать – две простые раскладушки, которые Свальбард своей единственной рукой очень ловко соединил вместе, мой полевой стол, ее сундук с магическими принадлежностями и складную ванну. Это было все наше имущество.
Едва я успел углубиться на штык в землю, как в лагерь повалило гражданское население. Должно быть, все эти люди покинули Никею рано утром и до поры до времени держались за спинами кавалеристов домициуса Кофи, пока им не сообщили, что встреча прошла благополучно. Они предлагали солдатам и офицерам свежие овощи, рыбу, вкусно приготовленную птицу, сочные ломти говядины, вино, бренди и, пожалуй, столь же часто – себя в придачу.
Единственное, от чего я велел отказываться – и приказал следить за этим, – было бренди. Вино должны были делить поровну на всех, так что ни у одного солдата не было возможности напиться допьяна.
Теперь лагерь больше напоминал какой-то народный праздник, чем расположение воинских сил, но ведь реальная опасность нам не угрожала. Во всяком случае, серьезная. Я был готов к этому и заранее посоветовал офицерам закрывать глаза на мелкие беспорядки до тех пор, пока не запахнет угрозой насилия, а тем, кому положено надзирать за дисциплиной, и беднягам, которым выпало нести постовую службу, – напротив, быть начеку.
Я продолжал свое полезное дело и углубился уже по колено в землю, рассчитывая вырыть яму себе по пояс, так как было совершенно очевидно, что нам предстояло простоять здесь довольно долго. Без рубахи, в грязных штанах, покрытый потом и пылью, я с удовольствием долбил лопатой твердую землю, когда взвыли горны и подлетевший ординарец объявил, что в лагерь прибыли Скопас и Трерис, сопровождаемые сотней конников.
Я вылез было из ямы и потянулся за мундиром, но тут же одернул себя и возвратился к своему занятию. И действительно, когда Скопаса и Трериса провели ко мне, они оба не могли скрыть удивления при виде главнокомандующего, по-настоящему работавшего вместе со своими солдатами, вместо того чтобы сидеть в кресле и отдавать приказания. Именно на такое впечатление я и рассчитывал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129