Трерис вскочил в седло прежде, чем я успел дать ему хоть какие-то распоряжения. Я выругался, схватил за плечо первого попавшегося офицера и велел ему догнать Трериса и передать, что я советую быть осторожнее, – движение войск могло, конечно, быть настоящим маневром, но, скорее всего, оно имеет отвлекающее значение. Ему следует оттянуть свое правое крыло немного назад, чтобы обезопасить фланг, но не более того, и удерживаться на своих позициях, пока не станет ясно, что началась настоящая атака.
Я не знаю, что произошло с этим офицером, – он так и не вернулся, и потому осталось неизвестным, получил ли Трерис мои приказы. Если все же получил, то, по-видимому, решил игнорировать их.
В этот момент Тенедос начал свою первую магическую атаку: из ниоткуда возник невероятно мощный звук. Он начался с немыслимо высоких тонов, и люди принялись кричать от боли, зажимая уши ладонями в тщетной надежде таким образом избавиться от мучений. Затем раздались другие звуки, настолько низкие, что мы задрожали с ног до головы и казалось, что под нами гудит земля.
Лошади визгливо ржали и пытались сорваться с места.
Я увидел Синаит, окруженную дюжиной колдунов; некоторые из них размахивали волшебными палочками, а некоторые просто делали пассы руками. Здесь я ничем не мог помочь и потому поехал вперед, сосредоточившись на том, чтобы совладать с собственной лошадью.
Когда я выехал из Пестума и добрался до невысокого холма, армия Тенедоса уже подошла почти вплотную к нашим позициям, и в нашу сторону со свистящим шипением полетели стрелы.
Тут настала очередь второго заклинания, и люди снова закричали и принялись отмахиваться, как будто на них набросились тучи пчел. Я почувствовал острую боль в щеке, выдернул из кожи крошечную стрелку и понял, что эти стрелы принесло к нам волшебство. Едва я успел приказать вестовому, чтобы он галопом мчался к Синаит и сообщил ей об этой атаке, как стрела, которую я держал в руке, исчезла, и я велел посыльному оставаться на месте. Как оказалось, Синаит уже успела отбить эту магическую атаку.
Но звук продолжал терзать нас и на высоких, и на низких тонах, и мне пришлось напрячь все силы, чтобы справиться с головокружением. Ко мне подбежали двое солдат с широко раскрытыми от ужаса глазами; я, держа в руке меч, преградил им путь лошадью. Они остановились, сообразили, что угроза с моей стороны гораздо опаснее, чем волшебство, и спотыкаясь побрели обратно на позиции.
Это заставило меня на мгновение отвлечься от разгорающегося сражения. Когда же я повернул обратно, то проклял все на свете, увидев, что Трерис, пренебрегая моим приказом, начал перегруппировку войск направо, навстречу войскам противника, совершавшим свою обманную атаку. Таким образом, он оставил разрыв между позициями своих хранителей мира и моими людьми, а именно этого и желал Тенедос.
В этот разрыв Тенедос направил войска, находившиеся у него в центре. Я немедленно передал Трерису, расту Индору и командующему моим Правым флангом приказы закрыть разрыв и вызвать подкрепление с моего Левого фланга, чтобы поддержать Центральный.
Теперь мне оставалось только ждать. Я страстно желал взять копье и кинуться в гущу сражения, но не мог позволить себе такой роскоши.
Когда солдаты Тенедоса достигли наших позиций и ввязались в рукопашный бой, мне показалось, что время остановилось. Началась обычная безумная свалка. Сначала в водоворот боя оказалась вовлечена передовая линия, а потом туда начало затягивать и все прочие войска.
Я послал гонца к Синаит и ее волшебникам, и они вновь взялись за дело.
Далеко за пыльной завесой, поднятой сражавшимися в центре, я разглядел, что солдаты Трериса отступают, удаляясь от места боя. Они намеревались изогнуть свой фронт в виде буквы С, чтобы обезопасить свои фланги, но тем самым оставляли разрыв в позиции.
Тенедос, чтобы развить достигнутое преимущество, бросил в бой второй эшелон, и я нанес сильные удары по его флангам. Однако его командиры не клюнули на эту приманку и, не ввязываясь во фланговые бои, продолжали двигаться вперед.
Я приказал Синаит придумать что-нибудь, и ее команда попыталась что-то сделать для того, чтобы переломить ход сражения. Они творили заклинания, вызывающие ужас, пускали в глаза наступавшим пыльные вихри, жалящих насекомых.
Но Тенедос со своим корпусом волшебников разрушил все их колдовство, и его люди явственно почуяли запах победы.
Я окончательно пришел в себя и увидел, что тени удлинились, солнце уже коснулось горизонта, а моя армия и войско миротворцев оказались оторваны друг от друга.
Прискакав галопом в штаб, я срочно созвал к себе командиров. Конницу я отправил заполнить промежутки на позициях, приказав, чтобы кавалеристы зажгли факелы, свет которых помог бы людям, все еще остававшимся на поле битвы, возвратиться к своим.
Свальбард подал мне глиняный кувшин с водой. Только тут я вдруг осознал, что мой голос больше всего напоминает хриплое карканье и что я уже несколько часов не пил ни глотка. Я мгновенно осушил кувшин до дна, велел принести еще и едва успел собраться с мыслями, как съехались офицеры.
Я велел Синаит наложить заклятие молчания на всех этих измученных людей и удостовериться в том, что Годжам или кто-нибудь из его колдунов не притаились за углом. Вспомнив человека, умевшего читать по губам, которого показывала мне Синаит, я говорил, заслоняя рот ладонью; впрочем, я объяснил своим офицерам, почему я сегодня так похож на старую деревенскую сплетницу.
У нас имелось три варианта действий: удерживать свои позиции, ожидая с рассветом новой атаки Тенедоса, самим готовить атаку, чтобы соединиться с миротворцами, или же отступить к реке Латане, находившейся от нас в двух дневных переходах.
– Я прибыл сюда, чтобы сражаться, – заявил домициус Танет, – а не отсиживаться в обороне. Я думаю, что мы должны попытаться пробиться к этим проклятым богами миротворцам, хотя они не стоят даже этого усилия. Противник намного превосходит численностью и нас, и их, а они должны понять, что император – виноват, экс-император – жаждет содрать с них шкуры еще сильнее, чем с нас.
Свальбард что-то невнятно прорычал; впрочем, это означало согласие.
– Я согласен, – сказал другой офицер. – Частично. Но не с тем, что мы должны помогать миротворцам спасти задницы от огня, в который они сами их засунули! Пусть они поджариваются! Лучше остаться на своих позициях и позволить Тенедосу навалиться на нас.
– Нет, – возразил третий. – Миротворцы нужны нам хотя бы для того, чтобы стрелы вонзались не только в хороших людей.
Спор продолжался, а я смотрел на присутствующих, слушал их и считал по головам. Мнения разделились примерно поровну. Я был рад, что никто ни слова не произнес об отступлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129