Я был одинок и очень доволен жизнью.
По большей части мое путешествие проходило спокойно и без приключений. Но все же кое-что из случившегося я запомнил навсегда…
Телега была опрокинута, ее поклажа разбросана совсем рядом с тем местом, где дорога проходила под насыпью, очень удобной для засады.
На земле валялись три мужских трупа, а тело женщины наполовину свешивалось с телеги. На лице женщины застыло выражение ужаса, а в груди зияла широкая рана.
Пятеро детей, три мальчика и две девочки, были связаны между собой, как утки, которых собираются нести на продажку. На лицах старших отчетливо читалась ненависть, а у младших – один только ужас.
На обочине дороги сидели, по очереди прикладываясь к бурдюку с вином, восемь мужчин.
Я приблизился к ним, держа в руке обнаженную шпагу.
Один из сидевших встал и сделал несколько шагов мне навстречу. Он был рослым и широкоплечим, с длинной бородой, а на боку у него висела тяжелая палица.
– Приветствую, – произнес он.
– Ваша работа? – показал я на убитых.
– А то чья же, – отозвался он. – Этот проклятый болван, сельский говноед, решил покочевряжиться. Да ведь, блоха ему в ухо, мы не хотели ему ничего дурного. Забрать себе самую малость из его товара да чуток по забавиться с бабой, и ничего больше. Так нет же, он прикончил двоих наших, а потом и свою бабу, прежде чем мы с ним совладали. А все дело того не стоило, – продолжал он. – Так что возьмем молодых, посмотрим, как нынче идет торговля, хотя детей в последнее время предлагают более чем достаточно, вплоть до грудных.
Ежели вон той больше девяти лет, то мы, может быть, оставим ее себе да подучим чему надо. Хотя нет у нас на это ни времени, ни привычки. Ты не хочешь купить одного-другого ?
Я покачал головой.
Человек, разговаривавший со мной (без сомнения, предводитель банды), посмотрел на меня повнимательнее.
– Ты, похоже, знаешь, что такое драка. Не желаешь присоединиться к нам? Дела у нас идут так, что лучше и не захочешь. Кроме нас, в округе нет ни одной банды.
– У меня есть свои дела, – твердо ответил я. Человек хмыкнул.
– Я тебя предупредил. В эти времена, да в одиночку, на дороге может оказаться тяжело, особенно когда некому посторожить ночью да порой прикрыть тебе спину.
– Меня все это нисколько не пугает, – сказал я. – Для таких вещей у меня есть демон-охранник.
На лице моего собеседника появилось встревоженное выражение. Двое из его людей вскочили на ноги, делая какие-то непонятные знаки.
– Спасибо, что предупредил, – сказал он. – В таком случае, проходи. Проходи, да поживее.
Я ничего не ответил и пошел дальше. Той ночью я устроил привал подальше от дороги и не разводил костер, но этих людей мне больше не привелось увидеть.
Я попытался выкинуть детские лица из памяти, но мне это не удалось. А что я мог сделать? Их было восемь человек против меня одного; любой нормальный воин постарается уклониться от боя при таком соотношении сил.
И все равно во рту у меня еще долго оставался горький привкус пепла.
Ферма когда-то процветала: я разглядел с дороги три хлева, птичник с двориком для кур, птичник с прудом для уток, конюшню, длинный барак для работников и крепкий двухэтажный хозяйский дом. Сейчас поля заросли сорняком, в амбарах было пусто, хоть шаром покати, а в домах, естественно, никто не жил.
Двуногие и четвероногие мародеры могли спокойно ходить по развалинам, выбирать себе то, что хотелось забрать, и портить то, что им не было нужно. Но кое-что все же уцелело: мне удалось найти мужскую блузу и мешковатые штаны, которые вполне можно было носить, и я решил, что стал богачом, так как обзавелся сменой к той одежде, которая была на мне.
Я нашел на кухне два котелка; в одном из них должна была свариться неосмотрительная куропатка, которую я сбил камнем, а в другом – густой суп из различных диких трав. Я давно задумал его приготовить и по дороге к ферме собрал все, что было нужно. А тут нашлись и не вызвавшие интереса у грабителей специи в маленьких горшочках, так что мне удастся хорошо поесть и поспать в сухом месте: издалека доносились постепенно усиливающиеся раскаты грома, и я был рад, что этой ночью окажусь под крышей.
Увидев отблеск на полу в большой комнате хозяйского дома, я сначала удивился, как это грабители могли не заметить монету, но, нагнувшись, поднял с пола маленький литой металлический флажок Нумантии. Я знал, что это такое, так как мне уже приходилось видеть не одну сотню таких значков.
Заранее зная, чего следует ожидать, и в мыслях называя себя дураком, я все же потер пальцами флажок, и тут же передо мною неведомо откуда возникли две фигуры. Это были молодые люди, почти что юноши, наверняка родные братья; одному было на вид не более девятнадцати лет, а второй казался еще года на два моложе. Головы у них были выбриты наголо, а одеты братья были в однотонную, без всяких знаков различия форму, которую выдавали новобранцам в имперской армии.
Оба застенчиво улыбнулись, а потом младший заговорил:
– Папа, мама, как мы вам нравимся? Нам не разрешили оставить волосы, но взамен дали эту одежду. Разве мы не похожи на солдат?
Второй весело рассмеялся.
– Он думает, что похож на солдата. Я так не считаю. Но здесь стараются научить нас этому, и мы упорно трудимся и, конечно, не попадем в какую-нибудь беду.
Первый сделался серьезным.
– Говорят, что мы скоро пойдем на юг, к границе, а затем в Майсир, чтобы помочь императору уничтожить тамошнего злодея-короля. Молитесь о нас.
Второй кивнул:
– Да, пожалуйста. Но… но не волнуйтесь. С нами не случится ничего плохого, мы вам обещаем.
Оба еще немного постояли, улыбаясь, а затем исчезли.
Как я уже сказал, мне приходилось и ранее видеть такие флажки. Волшебники, большинство из которых вряд ли умели больше, чем любой деревенский знахарь, действительно во множестве посещали армейские лагеря, хотя комендантам и полагалось всеми силами гонять их прочь оттуда. Они предлагали новобранцу встать перед собой, произносили заклинание, позволявшее остановить мгновение, вкладывали это мгновение во флажок, или детский кинжальчик, или игрушечную лошадку и запечатывали там изображение и слова каплей юношеской крови или слюны. Естественно, молодому солдату приходилось платить, и немало, за такое послание, а оно тем или иным путем добиралось до тех, кому было предназначено.
Я попытался представить себе, где же в Майсире эти мальчики расстались с жизнью. В Пенде? В обширных пустынных суэби! В Иртинге? В Джарре? В Сидоре?
Или в некоем безымянном болоте во время торопливой перестрелки, после которой на снегу или в грязи остались лежать два или три трупа?
А что случилось с теми, кого они так ласково именовали папой и мамой? Почему они все бросили и покинули свой дом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129