«Ты что-нибудь понимаешь ?» – спросил он его взглядом.
«Пока нет », – ответил Макс.
– Реб Шулем, – голос Макса был спокоен, как всегда. – Следует ли понимать вас так, что и у вас есть Магендовид?
Почему-то Виктор сразу понял, что спрашивает Макс отнюдь не о простой шестиконечной звезде, которую евреи носят так же, как православные – крест.
– Да, – старик открыл глаза и посмотрел прямо на Макса. – Но тогда откуда это у тебя?
Он медленно расстегнул белую рубашку и достал из-под нее небольшой предмет, висевший на золотой цепочке. Сняв цепочку через голову, для чего ему пришлось сначала освободить голову от меховой шапки, старик положил этот предмет на стол. И Виктор увидел перед собой серый плоский камень, который, несомненно, был Камнем, сантиметров восьми в диаметре, имеющий очертания оплывшей шестиконечной звезды. В центре звезды имелось отверстие, и Виктор не сомневался, что оно было естественным, то есть было частью формы Камня, а не проделано кем-либо из людей, захотевших повесить его на шею.
Макс посмотрел на Камень, кивнул и стал расстегивать комбинезон. Через минуту рядом с первым на белую скатерть лег второй, совершенно идентичный Камень, отличавшийся от первого только цепочкой. У Макса цепочка была бриллиантовая.
– Расскажите мне о вашем Камне, реб Шулем, – попросил Макс.
– Хорошо, я расскажу, – кивнул старик. – Но сначала я должен спросить тебя.
– Спрашивайте, – согласился Макс.
– Кто твой друг? – Старик смотрел теперь на Виктора.
– Что вы хотите знать, реб Шулем?
– Друг ли он тебе?
– Он мой брат.
– Ты знаешь его давно, – сказал старик.
– Полтора века, – сказал Макс. – Много это или мало, реб Шулем?
– Так долго…
– Да, реб Шулем, так долго. Жизнь, и еще жизнь… Он прикрывал мою спину, а я его. Много это или мало? Он проливал кровь за меня, а я за него, достаточно ли этого, чтобы назвать его другом? Я думаю, правильнее сказать, что Виктор мой брат.
От этих слов у Виктора сжалось сердце.
«Только зареветь не хватало», – упрекнул он себя, но чувствовал, что с этим ничего поделать нельзя. Не показать виду можно, а вот справиться с охватившим его волнением нельзя. И он вспомнил вдруг, как сидели они с Викой на обочине Вайярского тракта, курили и ждали. В пыли на дороге лежала туша мертвого скакуна, а поодаль трупы убитых Виктором морпехов. Где-то под горой горел разбитый штурмовик, а высоко в небе, за гранью небесной сини, во тьме космоса мчался по орбите обреченный «Шаис». В те долгие минуты он окончательно осознал, кем для него является Макс, и чувство это не оставляло его никогда во все последующие годы. Друг? Да. Больше, чем друг. Брат.
«Ах, как же ты верно сказал, Макс! Брат я тебе, а ты мне брат. Да будет так! Аминь!»
– Скажи, Виктор, – неожиданно обратился к нему старик, прервав мысли Виктора. – Не было ли в твоем роду царей?
Вопрос был дурацкий. Просто опереточный вопрос, но вот ведь чудо, Виктор воспринял его на полном серьезе. Как-то так вышло, что вопрос глупым не воспринимался. Было в нем что-то, как и во всем этом разговоре.
– Были, – грустно усмехнулся Виктор. – Как не быть, но и вы, дедушка, об этом откуда-то ведь знаете. Откуда?
– Магендовид, – старик кивнул на Камень. – Чувствует Царскую кровь. И гора чувствует. Она, Виктор, помнит многих Царей… Какого ты рода, Виктор?
– По матушке Гедиминович, – тихо сказал Виктор и запнулся.
– Ну же, князь! – серьезно попросил Макс, и Виктор вдруг осознал, что в голосе Макса, когда тот называл Виктора князем, всегда присутствовала особая интонация.
– Постой, – сказал он озабоченно. – А ты-то откуда знаешь?
– Как откуда? – искренне удивился Макс. – Ты же сам мне рассказывал… Неужели не помнишь? На Курорте, сразу после отставки…
– Не помню, – признался Виктор. – Все как ластиком стерли. Ничего не… Неважно, – сказал он. – По отцу я Рюрикович. Последний Рюрикович по прямой линии.
Слово было сказано, и Виктор неожиданно почувствовал облегчение. Так, значит, так. По сему и быть!
– Рюрикович, – повторил за ним старик. – Воистину или сроки исполнились, или разумение наше не способно вместить Божьего Промысла.
И тут как-то очень вовремя, как в театре прямо, отворилась дверь, и в комнату вошла давешняя девушка. В руках она держала поднос, а на подносе стояли маленькие фарфоровые чашечки, от которых поплыл к Виктору так давно, казалось, забытый, а потому ностальгически сладкий запах свежесваренного кофе, что у него едва дыхание не перехватило от полноты чувств. А еще на подносе стояла пузатая бутылка со знакомой, но тоже как бы позабытой этикеткой и хрустальные бокалы. «Шарообразные», – с восхищением подумал Виктор, отвлекаясь от мыслей о грозной царской крови. «Courvoisier», – с благоговением прочел он и, быстро взглянув на Макса, подмигнул ему.
Глава 16
РОДСТВЕННИКИ
Коньяк они выпили, а вот поговорить не вышло. Реб Шулем от возникших в разговоре неожиданностей разнервничался, и у него тривиально прихватило сердце. Извинившись перед гостями, он оставил их на попечение Гиди, а сам ушел в сопровождении Оры в заднюю часть дома, обещав, однако, вернуться попозже и продолжить беседу. Но позже началась тревога, и стало не до разговоров.
Теперь их действительно искала Служба Безопасности. После бойни на мосту Царей Израилевых («Красивое имя для моста», – мимоходом отметил Виктор) и «утечки» информации из французского посольства о террористах-боевиках из Союза Русских Патриотов, нелегально пробравшихся на территорию ИРИ, полиция и контрразведка буквально перетряхивали весь город. Обыски шли сплошной волной, на улицах патрули, над городом геликоптеры, а на дорогах блокпосты. Обо всем этом Гиди сообщил тихий прыщеватый юноша, бесплотной тенью просочившийся в комнату вслед за девушкой Орой («Света по-нашему, – перевел ее имя Виктор. – Ну Света и есть») принесшей им очередную, третью, порцию кофе. Юноша начал было шептать что-то Гиди на ухо, но тот, оценив характер информации, разрешил говорить вслух.
– Н-да, – сказал Виктор, прослушав краткий отчет о событиях в «городе и мире». – Впечатляет.
– Еще как! – хмыкнул Макс и с интересом посмотрел на Гиди.
– Здесь небезопасно, – со вздохом признался тот и встал из-за стола. – Реб Шулем известный человек, но у него своеобразная репутация. В определенных кругах. Так что надо уходить.
Сказано было обтекаемо. Объяснять, что за репутация такая у старика и почему, равно как и то, что за круги имеются в виду, Гиди не стал. Но Виктор как-то и сам догадался. Интуитивно понял и вопросов задавать не стал. Одно он знал почти достоверно: маловероятно, чтобы старый раввин был связан с русскими патриотами, кем бы они ни были на самом деле. Следовательно, под сурдинку трясут всех: и тех, кто реально мог быть связан с террористами, и всех остальных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135