— Я тоже занимаюсь семейным бизнесом. Работать было интересно, пока руководил отец! Помогая ему, я мог горы своротить! После его смерти все изменилось: вот что значит принять на себя ответственность — почему-то сразу становится скучно...
— Как я понимаю, торговля мясом не единственное твое занятие?
Ариель сделал вид, что не расслышал вопроса и сказал:
— Не хочется мне возвращаться к Эстило. Пойдем в бар на Авенида де Майо. Там играет неплохой джаз, Тори с удовольствием согласилась.
— И часто ты развлекаешься по ночам? — поинтересовалась Тори, когда они принялись за коктейль.
— Только когда путешествую. Хотя, странная вещь, практически все мои партнеры по бизнесу ведут ночной образ жизни.
Тори тоже приходилось вести ночную жизнь: когда она, еще будучи несовершеннолетней, торчала в злачных местах Лос-Анджелеса, и когда, уже повзрослев, проводила время в ночных заведениях Токио, оказавшись по воле судьбы очень далеко от родного города.
Черный саксофонист выводил нехитрую мелодию под аккомпанемент барабана и бас-гитары, и хотя эта музыка в общем-то мало напоминала джаз, посетители были довольны.
Ариель посмотрел на часы.
— Уже за полночь. Ты устала?
Тори кивнула.
— Тогда пошли.
Он заплатил по счету, и они покинули гостеприимный бар. Остановив вынырнувшее из темноты такси, Ариель назвал адрес: «Ла Мансана де лас Лусес», и машина покатила вместе со своими пассажирами в деловую часть Буэнос-Айреса.
Они проехали площадь Просвещения, находившуюся на пересечении улиц Перу и Боливар с проспектом имени Хулио Роки, и свернули на улицу Перу. Вскоре Ариель попросил таксиста остановиться. Выйдя из машины, они оказались у особняка, построенного, если судить по фасаду здания, где-то в конце девятнадцатого века.
Обойдя особняк, они оказались перед узким входом, вниз вели старые выщербленные ступеньки. Ариель уверенно спустился вниз по лестнице, открыл ключом замок и распахнул какую-то дверь. Ржавые петли надсадно заскрипели, из темноты пахнуло затхлостью.
— Куда мы идем? — спросила Тори.
— Ты любишь приключения? — ответил Ариель вопросом на вопрос. — Спускайся осторожно. — Он взял ее за руку, закрыл дверь, и они продолжили путь в абсолютной темноте.
Через несколько минут опять послышался скрип открываемой двери и шепот Ариеля:
— Пригни голову.
Ступеньки были очень крутые и узкие, от стен сильно пахло известняком. Тори вдруг подумалось, что они находятся в собственной могиле, и на мгновение ей стало не по себе.
— Эти подземные ходы были построены в восемнадцатом веке, — шепотом объяснял Ариель, и Тори удивилась, почему ее спутник говорит так тихо, разве их может здесь кто-нибудь услышать? — Сейчас особняк стал местной достопримечательностью, туристам рассказывают, что подземные ходы предназначались для обороны города в военное время. Но на самом деле ими пользовались монахи-иезуиты, переправляли по ним контрабандный товар. Согласно королевскому указу, Буэнос-Айрес, как и другие испанские колонии, имел право торговать только с Испанией. Тем не менее торговые корабли из других стран приходили в этот город и останавливались в порту для «ремонтных работ», а умные святоши по этим ходам переносили незаконный груз в закрома ордена.
Ариель зажег карманный фонарик, посветил им, и Тори увидела низкие сводчатые потолки и пересекающиеся коридоры. По стенам были укреплены закрытые металлическими сетками современные светильники, дававшие слабый свет. Дорожка, по которой они шли, была забетонирована.
И снова они куда-то свернули, одолели еще один пролет каменных ступеней и вошли в небольшую келью. Коридоры, по которым они проходили, были еще древнее предыдущих, в гораздо худшем состоянии, без освещения; воздух спертый, пол вымощен каменными плитами.
Ариель внезапно остановился, схватил Тори за руку и осветил фонариком груды белеющих костей — сваленных в кучу человеческих скелетов.
— Вот все, что осталось от пропавших без вести несчастных людей, — прошептал он. — От тех, кого бросили гнить в катакомбы города.
Тори хотела что-то сказать, но Ариель внезапно зажал ей рот ладонью и погасил фонарь. Откуда-то послышались непонятные звуки, постепенно они становились громче, и стало понятно, что разговаривают двое мужчин. «Боже мой, — подумала Тори, — они же говорят по-японски!» Она продолжала напряженно прислушиваться к японской речи, которую хорошо понимала:
— Возможно, Рега еще принес бы какую-то пользу.
— Не думаю. В любой момент он мог предать нас. (Смех.) Я с удовольствием пристрелил его, — дуло в затылок, нажимаешь на курок и — бум! — как будто свечку в церкви задул. До чего приятно! Вообще приятно нарушать закон.
— Я синтоист. Бог и дьявол ничего не значат для меня, все чушь, выдумки.
— А я католик и понимаю, в чем заключается смысл возмездия.
— Тогда непонятно, как это ты можешь быть католиком и грешить? (Снова смех.)
— Не согрешишь — не покаешься, в чем же каяться, если ведешь жизнь праведника? Вот я и стараюсь как можно чаще нарушать закон, к тому же, ты знаешь, мне нравится быть насильником.
— Ладно, давай займемся делом.
Невозможно было определить, насколько близко подошли японцы к Тори и Ариелю, акустика подземелья обманывала слух: преступники — это были настоящие японские гангстеры — могли находиться и в нескольких метрах от искателей приключений, и в двух шагах от них. Молодые люди и рады были бы убраться отсюда подальше, но боялись шелохнуться, чтобы не обнаружить своего присутствия.
Японцы включили фонарь и вдруг с удивлением обнаружили, что они не одни в подземелье.
— Что за черт! — воскликнул один из них, вытаскивая автоматический пистолет. — Проклятье!
Мгновение — и они уже мчались вдогонку за Тори и Ариелем, устремившимися в глубь бесконечных коридоров.
Тори отчетливо слышала топот бегущих ног, тяжелое дыхание преследователей. Бежать почти в кромешной темноте было очень трудно.
— Нас нагоняют! — крикнула она Ариелю. Ариель ничего не ответил, увлекая ее все дальше по темному извилистому тоннелю. Снова поворот, и еще один; длинный ряд ступеней, вниз, вниз, в темноту, в неизвестном направлении.
— Быстрее! Они убьют нас, если догонят, — Ариель мог бы и не говорить этого, — Тори сама хорошо понимала, что им грозит, и старалась бежать изо всех сил.
Через некоторое время они вновь наткнулись на огромную пирамиду из человеческих скелетов. Тори снова представилось, что они очутились в могиле, из которой уже никогда не выбраться на свет божий. С того места, где они затаились, был виден арочный вход в комнату; оттуда должны были появиться японцы. И действительно, вскоре в комнату проник луч фонаря, остановился на груде останков, потом коснулся Тори.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151