— Зачем она приехала?
— Ее отец поддержал Сабелу, его околдовали точно так же, как и меня. Сабела жива…
— Но она в заключении, в Отуне под присмотром епископа Констанции.
— Но тем не менее она жива. А Таллия — ее дочь, она совершеннолетняя и замужем, а значит, может произвести на свет наследника.
Алан нашел в шерсти Тоски колтун и начал его распутывать, полностью посвятив себя этому занятию.
— Не думаю, что она задумала заговор. Скорее всего, это просто визит вежливости. Генрих не особенно благоволит своим законным детям, так что у Таллии ничуть не меньше прав на трон.
— На трон? — Алану показалось, что мир перевернулся с ног на голову.
— Ты должен быть готов ко всему. — Лавастин снова погладил Тоску, которая с трудом втягивала в себя воздух. — Рана почти такая же, как у Ревности. И три случая подряд… Конечно, после освобождения принц Санглант вел себя несколько странно, но все мы знаем о магии Кровавого Сердца. Да еще твои сны… Сны бывают и ложными, но не твои. Во всяком случае, лучше знать, что нам угрожает проклятие, чем находиться в неведении.
Алану показалось, что он снова в Генте, — верные солдаты умирают один за другим, чтобы защитить тебя. Он не мог смотреть, как мучается собака.
— Священник должен окропить святой водой весь замок и на каждом пороге положить защитный амулет.
— Мне не очень нравится идея обращения к колдовству. Хотя… Чтобы справиться с магом, нужен маг. Надо поговорить об этом со священником и послать за епископом Тьеррой. Вероятно, в ее школе есть клирики, способные изгнать демонов и прочих тварей, вылезших из преисподней.
— А стража?
— Думаю, и это не помешает. Хотя в действительности собаки защищают нас лучше, чем самые надежные охранники.
— Они чуют запах этой твари, — сказал Алан.
— Ты не должен выходить один, Алан. Будь осторожен.
— Но охотятся не за мной…
— Откуда нам знать? Проклятие — это проявление ненависти, а не разума. Я не хочу рисковать тобой, сын. Нужно быть готовым к тому, что все, кто участвовал в битве при Генте, находятся под угрозой. — Лавастин вздохнул и тронул Алана за рукав. — Тебе нужен новый плащ. А теперь открой ставни. Возможно, если мы вычистим рану, го уберем яд…
Но это не помогло. Тоска умерла через шесть дней.
7
Дождь низвергался с неба потоками. Уже несколько дней они не видели ни чистого неба над головами, ни даже лежащей впереди дороги через перевал. Земля превратилась в жидкую грязь, и Росвита, как и все в маленькой армии принцессы Теофану, слезла с мула и вела его за собой.
— Осторожно! — крикнул кто-то впереди.
Раздался грохот, сверху упал камень, другой, и Росвита застыла на месте, сжав в руках поводья и шепча молитву. С тропинки, барахтаясь в грязи, свалился брат Фортунатус.
— Брат! — воскликнула Росвита, но не тронулась с места — науку стоять неподвижно освоили уже все. Росвита видела, как он упал вниз. Но Господь милостив, и вскоре мужчины вытащили его, спустив веревки. Днем раньше Фортунатус похожим образом потерял мула — того просто завалило грязью и камнями.
— Я слышал, что мы уже почти на вершине! — радостно воскликнул он, как только его голова показалась над краем. — И видно уже гораздо дальше, чем вчера! — Он перепачкался с головы до пят, но больше ничего страшного с ним не случилось.
— Но говорят, что спускаться гораздо труднее, чем подниматься, — простонал бедный Константин, который, судя по всему, страшно боялся высоты. — По-моему, мы никогда отсюда не выберемся!
— Тише, тише, дорогой брат, — принялась успокаивать его Росвита, — надо идти вперед и уповать на милость Божию. Господь нас не оставит. — Росвита подала Фортунатусу руку и помогла ему подняться на ноги — нелегкая задача, учитывая то, что грязь расплывалась как кисель. Впрочем, хорошо еще, что не пошел снег.
— Надо было подождать в Брегезе, — причитал Константин. — И тогда следующим летом мы бы спокойно перебрались через этот перевал!
— Ну да, с невестой на руках и перед самой Аостой! — фыркнул Фортунатус. — Ты еще убедишься, что аостанские лорды мало интересуются, какое на дворе время года.
Росвита положила руку на плечо перепуганного Константина:
— Мы забрались уже так далеко, дорогой брат, что не имеет смысла отступать. К тому же сейчас — всего лишь только первая неделя осени. Нам просто не повезло с этим дождем. Так что ничего не остается, кроме как двигаться дальше.
Шаг за шагом они продвигались вперед. Наконец путешественники перевалили через вершину, и дождь обрушился на них с новой силой. По цепочке передали, что принцесса приказала идти дальше, потому что разбить лагерь в таком месте совершенно невозможно. С одной стороны тропы была отвесная скала, с другой — пропасть, и Росвита впервые услышала ворчание солдат:
— Надо было повернуть назад.
— И почему было не подождать до лета?
— Удача от нас отвернулась.
— Как думаете, мы доберемся до Аосты или наши кости так и останутся лежать под скалами?
— Так не может продолжаться долго, — сказал Росвите Фортунатус, когда они остановились, ожидая, пока тронется с места тяжелогруженая повозка. — Они не доверяют ей, как Доверяли бы королю или принцу Сангланту.
— Что такого особенного в Сангланте? — спросил Константин. Капюшон у него давно промок и съехал с головы, и теперь волосы слипшимися мокрыми прядями свисали на лицо. — Все только о нем и говорят. А ведь он ничем не лучше собаки. По крайней мере ведет себя точно так же.
— Ты не знал его раньше, глупец! — с горечью заметил Фортунатус. — А теперь замолчи и иди вперед!
Снова раздался ужасающий грохот, послышался крик. Всего в двадцати шагах от них с тропы съехала повозка, запряженная двумя быками. Мужчины ругались, кто-то выкрикивал приказы, которых никто не слушал. Повозка медленно сползала все ближе к краю, возница вцепился в облучок, в пропасть посыпались свадебные подарки. Один бык еще старался удержаться на тропе, но другой встал на дыбы и только мотал головой, пятясь и толкая повозку еще ближе к обрыву. Медленно она сползла еще ниже и рухнула.
— Эй, парни! — крикнул капитан, он как раз проезжал мимо Росвиты. — Спустите веревки!
— Слишком опасно подбираться к краю! — крикнул в ответ один из солдат. — Мы никогда отсюда не выберемся. Лучше повернуть назад, пока не поздно!
— Закрой рот! Нас ведет принцесса. Мы не можем оставить ее тут!
— Почему? — возмутился тот. — Мы вовсе не должны следовать за ней.
Капитан уже поднял руку, чтобы наградить смутьяна хорошей затрещиной, но тут раздался новый крик:
— Дорогу! Дорогу!
Росвита почувствовала, как у нее забилось сердце. Теофану легко было узнать по прямой осанке и упрямо вздернутому подбородку, но главное, она ехала верхом на белом жеребце Альбусе — самом сообразительном и умном из всех животных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99