– Добро. Поглядим, во что ему эта экономия обойдется. Теперь понятно, рыбка, – вновь обратился он к Маджиде. – Ну хорошо, машина твоя стоит восемь тысяч с хвостиком. Остальные деньги-то куда девала?
– Маме отдала!!! – выкрикнула Маджида и забилась в истерике, сообразив, что кореец доберется и до ее мамы. – А-а-а!!! – вырвалось у нее из груди.
– Сангир, давай, – кивнул Ким надсмотрщику, и тот вновь навалился на девушку. Умело ввел иглу в вену и надавил пальцем на поршень шприца.
Тело Маджиды сразу обмякло, веки прикрылись, а на лице проявилась мертвенная бледность. Губы же растянулись в блаженной полуулыбке.
– На поле ее! – зло скомандовал кореец. – И глаз не спускать! Пусть пашет наравне со всеми!
Сангир ухватил Маджиду за ногу и поволок к двери. У самого выхода он остановился и повернулся к Киму через плечо:
– Извините, хозяин…
– Да, чего тебе?
– Если ребята захотят… – Он выразительно посмотрел на бессмысленно улыбающуюся девушку.
– Бог ты мой! – закатил глаза кореец. – Сколько угодно. Только хоть отмойте для начала. Как у вас стоит на таких?.. Все. Иди.
Сангир похотливо взвизгнул от радости и поволок одурманенную наркотиком девушку прочь.
– Скоты, – выругался Ким. – Все – скоты.
Соленый молча рвал зубами баранину и за пивал ее водкой.
– Слушай, – обратился к нему кореец. – Вернемся отсюда в Ташкент, и ты сразу улетаешь в Москву. Надо встретиться с майором, он, кстати, недавно подполковника получил и повышение по службе. Так вот, потолкуй с ним, – как избавиться от жирного. И скажи, что я готов принять его у себя для очень серьезного разговора…
– Может, ну его на хрен? – предположил Соленый. – Пусть он сидит там, в своей Москве. А мы тут своими силами обойдемся?
– Не обойдемся! – прикрикнул на него кореец. – И не перебивай меня никогда! – Он со скрипом сжал челюсти. – В завтра смотреть нужно. Отсюда рано или поздно придется рвать когти, попомнишь мое слово. Местные чучмеки под себя все загребут. И никакие деньги не помогут. Придется перебираться в Россию. Это – во-первых. А во-вторых, Багаев сидит в Москве, у самого ментовского верха. Надо растить его, двигать вперед. Чем выше его пост, тем лучше теперь для нас. Не хер всю эту шоблу черножопую в Ташкенте кормить. Достаточно иметь одного сильного человека в МВД СССР, а то на всех не напасешься, сам без штанов останешься.
– Ну пока ты его вырастишь…
– Пусть год пройдет. Пусть десять лет, – упрямо заявил кореец. – Я не собираюсь до смерти сидеть в этих горах и вонь эту нюхать. Нужны большие дела, большие масштабы…
– Шею не боишься свернуть?
– Кто боится, того и бьют. А мы через десять лет в бриллиантах купаться будем и из золотой посуды есть…
При слове «бриллианты» Соленый вздрогнул – он никогда не забывал о своих камушках, которые привез с Дальнего Востока. Он спрятал их в ташкентском доме корейца, закопал во дворе, не зная пека, что с ними делать и как пристроить к делу. Но услышав про мечтания Кима, подумал о том, что было бы совсем неплохо поиметь с этих камушков приличную выгоду.;
– Так что, едешь в Москву? – вывел его из размышлений кореец.
– А? – встряхнул тот головой. – Да-да, конечно, еду…
Москва
«Волга» за подполковником Багаевым подъезжала к подъезду всегда в половине восьмого утра. За сорок минут он успевал добраться до министерства, минут пятнадцать-двадцать уходило на прием коротких сообщений от подчиненных, и без четверти девять он уже сам докладывал генералу Сараеву о состоянии текущих дел.
И это утро не отличалось от других. Иван Иванович допивал свой кофе и, выглянув во двор через окно, заметил, как подкатила к парадной выделенная в его распоряжение бежевая «двадцатьчетверка». Подтянув резинку на галстуке, он поправил под левой рукой плечевую кобуру с табельным «Макаровым», накинул серый твидовый пиджак в черную точку и, уже в прихожей, взглянув на свое изображение в зеркале, взялся за ручку двери.
Телефонный звонок заставил его остановиться. Ни от кого звонка он сейчас не ждал, а потому первым желанием было выйти за дверь: пусть звонят себе! Если со службы, то он скоро сам будет в министерстве, а если кто другой, то перетопчутся. Нет, все же подполковник вернулся от двери и с недовольным видом поднял трубку.
– Слушаю.
– Иван Иванович? – раздайся на том конце провода густой мужской баритон.
– Да. Говорите, я опаздываю. – Багаев внутренне собрался. Голос ему был совершенно не знаком.
– Вам привет… из Ташкента. – Вторая половина фразы прозвучала с некоторым нажимом.
У Багаева запершило в горле.
– Кто вы? Мы знакомы? – Подполковник почувствовал, как вспотела ладонь, сжимающая телефонную трубку. – Откуда вам известен этот номер?
– Мне его дал полковник Султанов, – спокойно ответил ему обладатель густого баритона. – Вам от него посылка.
– Ах! – радостно воскликнул Иван Иванович. Радостно ровно настолько, чтобы не переиграть. – Вы от Миркузйя Мирвалиевича! Так бы сразу и сказали! Я, правда, сейчас тороплюсь, но вечером мы могли бы встретиться. Давайте часов в девять у ВДНХ. Идет?
– Идет, – ответили баритоном и повесили трубку.
Его рабочий день прошел в кабинете генерала Сараева. Здесь собрались все сотрудники, задействованные в проводимой сверхсекретной операции.
Вернувшись вечером домой, он отпустил машину, побрился, переоделся и, выйдя на улицу, поймал такси.
– До трех вокзалов!
– Сделаем.
Вышел к Казанскому, не спеша прошелся в толпе. По подземному переходу проскочил, секунда в секунду подгадав, к трамваю. Доехал до Ольховской. Там нырнул в неприметный переулок. Дворами вернулся к Комсомольской площади и вошел в универмаг «Московский». Здесь, обходя прилавки, уже в который раз за последние полтора часа убедился в отсутствии «хвоста». Теперь можно было ехать к месту встречи. На стоянке у Ленинградского вокзала его ждали желтые «Жигули» без водителя. Он открыл дверцу своим ключом, уселся за руль и тут же тронулся с места. Прокатился по городу еще с полчаса и лишь потом взял курс на ВДНХ. Тормознул в стороне от непосредственного места встречи. Отсюда хорошо просматривалась площадь перед выставкой.
Человек «от полковника Султанова» появился в двадцать часов пятьдесят семь минут. В том, что это именно он, Багаев не сомневался. По-южному загоревший мужчина расхаживал перед центральным входом на ВДНХ, держа в руке ярко-оранжевую дыню и непрестанно поглядывая на часы.
Иван Иванович не торопился обнаружить себя, наблюдая за гостем из салона, хотя стрелки на циферблате показывали начало десятого. А тот уже начинал заметно нервничать. Прождав еще четверть часа, гость раздраженно сплюнул себе под ноги и широким размашистым шагом двинулся прочь. Не оглядываясь. Подойдя к троллейбусной остановке, с силой швырнул дыню в массивную чугунную урну-колокол и продолжил свой путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– Маме отдала!!! – выкрикнула Маджида и забилась в истерике, сообразив, что кореец доберется и до ее мамы. – А-а-а!!! – вырвалось у нее из груди.
– Сангир, давай, – кивнул Ким надсмотрщику, и тот вновь навалился на девушку. Умело ввел иглу в вену и надавил пальцем на поршень шприца.
Тело Маджиды сразу обмякло, веки прикрылись, а на лице проявилась мертвенная бледность. Губы же растянулись в блаженной полуулыбке.
– На поле ее! – зло скомандовал кореец. – И глаз не спускать! Пусть пашет наравне со всеми!
Сангир ухватил Маджиду за ногу и поволок к двери. У самого выхода он остановился и повернулся к Киму через плечо:
– Извините, хозяин…
– Да, чего тебе?
– Если ребята захотят… – Он выразительно посмотрел на бессмысленно улыбающуюся девушку.
– Бог ты мой! – закатил глаза кореец. – Сколько угодно. Только хоть отмойте для начала. Как у вас стоит на таких?.. Все. Иди.
Сангир похотливо взвизгнул от радости и поволок одурманенную наркотиком девушку прочь.
– Скоты, – выругался Ким. – Все – скоты.
Соленый молча рвал зубами баранину и за пивал ее водкой.
– Слушай, – обратился к нему кореец. – Вернемся отсюда в Ташкент, и ты сразу улетаешь в Москву. Надо встретиться с майором, он, кстати, недавно подполковника получил и повышение по службе. Так вот, потолкуй с ним, – как избавиться от жирного. И скажи, что я готов принять его у себя для очень серьезного разговора…
– Может, ну его на хрен? – предположил Соленый. – Пусть он сидит там, в своей Москве. А мы тут своими силами обойдемся?
– Не обойдемся! – прикрикнул на него кореец. – И не перебивай меня никогда! – Он со скрипом сжал челюсти. – В завтра смотреть нужно. Отсюда рано или поздно придется рвать когти, попомнишь мое слово. Местные чучмеки под себя все загребут. И никакие деньги не помогут. Придется перебираться в Россию. Это – во-первых. А во-вторых, Багаев сидит в Москве, у самого ментовского верха. Надо растить его, двигать вперед. Чем выше его пост, тем лучше теперь для нас. Не хер всю эту шоблу черножопую в Ташкенте кормить. Достаточно иметь одного сильного человека в МВД СССР, а то на всех не напасешься, сам без штанов останешься.
– Ну пока ты его вырастишь…
– Пусть год пройдет. Пусть десять лет, – упрямо заявил кореец. – Я не собираюсь до смерти сидеть в этих горах и вонь эту нюхать. Нужны большие дела, большие масштабы…
– Шею не боишься свернуть?
– Кто боится, того и бьют. А мы через десять лет в бриллиантах купаться будем и из золотой посуды есть…
При слове «бриллианты» Соленый вздрогнул – он никогда не забывал о своих камушках, которые привез с Дальнего Востока. Он спрятал их в ташкентском доме корейца, закопал во дворе, не зная пека, что с ними делать и как пристроить к делу. Но услышав про мечтания Кима, подумал о том, что было бы совсем неплохо поиметь с этих камушков приличную выгоду.;
– Так что, едешь в Москву? – вывел его из размышлений кореец.
– А? – встряхнул тот головой. – Да-да, конечно, еду…
Москва
«Волга» за подполковником Багаевым подъезжала к подъезду всегда в половине восьмого утра. За сорок минут он успевал добраться до министерства, минут пятнадцать-двадцать уходило на прием коротких сообщений от подчиненных, и без четверти девять он уже сам докладывал генералу Сараеву о состоянии текущих дел.
И это утро не отличалось от других. Иван Иванович допивал свой кофе и, выглянув во двор через окно, заметил, как подкатила к парадной выделенная в его распоряжение бежевая «двадцатьчетверка». Подтянув резинку на галстуке, он поправил под левой рукой плечевую кобуру с табельным «Макаровым», накинул серый твидовый пиджак в черную точку и, уже в прихожей, взглянув на свое изображение в зеркале, взялся за ручку двери.
Телефонный звонок заставил его остановиться. Ни от кого звонка он сейчас не ждал, а потому первым желанием было выйти за дверь: пусть звонят себе! Если со службы, то он скоро сам будет в министерстве, а если кто другой, то перетопчутся. Нет, все же подполковник вернулся от двери и с недовольным видом поднял трубку.
– Слушаю.
– Иван Иванович? – раздайся на том конце провода густой мужской баритон.
– Да. Говорите, я опаздываю. – Багаев внутренне собрался. Голос ему был совершенно не знаком.
– Вам привет… из Ташкента. – Вторая половина фразы прозвучала с некоторым нажимом.
У Багаева запершило в горле.
– Кто вы? Мы знакомы? – Подполковник почувствовал, как вспотела ладонь, сжимающая телефонную трубку. – Откуда вам известен этот номер?
– Мне его дал полковник Султанов, – спокойно ответил ему обладатель густого баритона. – Вам от него посылка.
– Ах! – радостно воскликнул Иван Иванович. Радостно ровно настолько, чтобы не переиграть. – Вы от Миркузйя Мирвалиевича! Так бы сразу и сказали! Я, правда, сейчас тороплюсь, но вечером мы могли бы встретиться. Давайте часов в девять у ВДНХ. Идет?
– Идет, – ответили баритоном и повесили трубку.
Его рабочий день прошел в кабинете генерала Сараева. Здесь собрались все сотрудники, задействованные в проводимой сверхсекретной операции.
Вернувшись вечером домой, он отпустил машину, побрился, переоделся и, выйдя на улицу, поймал такси.
– До трех вокзалов!
– Сделаем.
Вышел к Казанскому, не спеша прошелся в толпе. По подземному переходу проскочил, секунда в секунду подгадав, к трамваю. Доехал до Ольховской. Там нырнул в неприметный переулок. Дворами вернулся к Комсомольской площади и вошел в универмаг «Московский». Здесь, обходя прилавки, уже в который раз за последние полтора часа убедился в отсутствии «хвоста». Теперь можно было ехать к месту встречи. На стоянке у Ленинградского вокзала его ждали желтые «Жигули» без водителя. Он открыл дверцу своим ключом, уселся за руль и тут же тронулся с места. Прокатился по городу еще с полчаса и лишь потом взял курс на ВДНХ. Тормознул в стороне от непосредственного места встречи. Отсюда хорошо просматривалась площадь перед выставкой.
Человек «от полковника Султанова» появился в двадцать часов пятьдесят семь минут. В том, что это именно он, Багаев не сомневался. По-южному загоревший мужчина расхаживал перед центральным входом на ВДНХ, держа в руке ярко-оранжевую дыню и непрестанно поглядывая на часы.
Иван Иванович не торопился обнаружить себя, наблюдая за гостем из салона, хотя стрелки на циферблате показывали начало десятого. А тот уже начинал заметно нервничать. Прождав еще четверть часа, гость раздраженно сплюнул себе под ноги и широким размашистым шагом двинулся прочь. Не оглядываясь. Подойдя к троллейбусной остановке, с силой швырнул дыню в массивную чугунную урну-колокол и продолжил свой путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102