Начальник резко оглянулся на звук.
– Смеются они! – возмутился в очередной раз.
Его можно было понять. Направляясь сюда из Москвы, он надеялся застать на границе большое скопление машин. И уж тут, в гуще, так сказать, событий показать этим провинциальным служакам, как надо работать. Московские аппаратчики тщательно засекретили дату проведения инспекторской проверки. Но жизнь есть жизнь. Информация просочилась из кабинетов Главного управления таможни на места. Те, в свою очередь, поставили в известность «своих» бизнесменов и руководителей транспортных предприятий. А на пустой таможне что проверять? В бумагах копаться? Так бумаг и в Москве хватает. Другое дело – нагрянуть с проверкой внезапно, обойти пяток-другой автопоездов. Не в одном, так в другом что-нибудь недозволенное обнаружится. А нашел дерьмо, так подчиненных – носом, носом! Вот, мол, что у вас тут творится, контрабандисты внагляк парадным маршем у вас перед глазами шествуют! Не вышло. Досада. Стоит у платформы фура одна-одинешенька, и все. В ней-то наверняка ничего путного, в смысле недозволенного, нет. Стал бы этот водила в одиночку на терминал переть…
– Что везете? – не глядя на водителя, спросил грузный.
– В товарных документах указано, – пожал плечами тот. – Пищевые красители.
– Хм-м… Красители… – задумчиво пробормотал начальник. Свита по-прежнему не встревала. Сказал «я сам» – действуй. – Петров! – повернулся начальник к инспектору. – Открывай!
Рядовой таможенник сорвал пломбы. Водитель снял замки и отворил задние дверцы фуры. Нутро автопоезда доверху было набито пластмассовыми бочками по пятьдесят литров каждая.
– Что в таре? – вновь задал вопрос начальник из Москвы.
– Я ж сказал – краска! – удивился водитель такой непонятливости.
– Да… сказал, – согласился начальник. Внимательно просмотрел предложенные документы. В них все было в порядке. Придраться пока не к чему. Как это не к чему?! Всегда должно быть к чему придраться!
– Ага! – радостно воскликнул обладатель темно-серого костюма. – Краска в чем, в бочках?
– Ну, – кивнул водитель.
– А цена бочек входит в сумму, указанную в накладных? – У него был вид победителя. Наверняка никто из этих местных проверяльщиков не додумался до такой простой истины.
К начальнику незаметно приблизился кто-то из свиты и подсказал робко:
– Обособленно должна проходить! Обособленно!
– Вот именно! – гордо заявил начальник. – Обособленно! Покажите мне документы на бочки, – повернулся к водителю и взглянул на него сверху вниз.
Тот усмехнулся, достал из кабины тряпку и вытер ею промасленные руки.
– Щас, – сказал спокойно. – Дайте-ка, – принял из рук таможенника бумаги. – Вот, – ткнул пальцем в одну из строчек. – Тут написано черным по белому, что тара, то бишь эти самые пятидесятилитровые пластмассовые бочки, ОД-НО-РА-ЗО-ВА-Я, – произнес последнее слово по слогам и вернул документы таможеннику. – Значит, стоимость на нее не определяется.
Полное и крупное лицо начальника зарделось.
– Вы… Вы меня не учите здесь! Умники. Сам вижу, что одноразовая. Давай-ка, открывай бочку! – приказал водителю.
– Какую из них? – спросил тот.
– Да любую! – Начальник начинал терять терпение. – Вот эту, – указал пальцем.
Шофер без труда свинтил крышку на резьбе. Внутри бочки матово отсвечивала темная густая жидкость. Начальник опустил голову к отверстию, принюхался и вдруг резко выпрямился, заорав во все горло:
– Спирт!!! Подкрашенный!!!
Он выкрикнул это слово так громко, что его услышал даже Монахов, находящийся от места осмотра фуры на значительном расстоянии. Внутри у Иннокентия Всеволодовича похолодело. Провал. Теперь этот жирный сыч ни за что не отцепится. Надо же было этому козлу открыть именно бочку с концентратом для виски!
– Тащи стакан! – скомандовал начальник одному из свиты. Тот метнулся и приволок из административного здания граненый стакан. – А ну плесни! – радостно обратился москвич к водителю. Тот на удивление спокойно принес из кабины обыкновенную столовую ложку из нержавеющей стали и этой самой ложкой набрал из бочки треть стакана жидкости.
Свита плотно сгруппировалась вокруг начальника, приготовившегося к дегустации. Все ждали, затаив дыхание. Еще бы! Сам проверяющий из Москвы задерживает на их участке крупную партию контрабанды! Запах, исходящий из открытой емкости, действительно чем-то напоминал спиртовой. Разве что был значительно слабее.
Руки у начальника дрожали от волнения. Он аккуратно принял стакан у водителя и приложился к нему губами. На вкус жидкость оказалась столь противной, что грузный человек в темно-сером костюме, только лизнув ее, с отвращением дернул головой. Рука, держащая стакан, также содрогнулась, и пищевой краситель выплеснулся ему на костюм, светлый шелковый галстук и белоснежную сорочку.
– Ёп-п!.. – выругался начальник и с силой зашвырнул стакан далеко в кусты. В момент замаха остатки бурой жидкости попали ему. на голову. Светло-русые волосы, аккуратно подстриженные и зачесанные на косой пробор, покрылись грязными пятнами.
Тут уж сдержаться не смог никто. Ржали не скрываясь, судорожно хватаясь за животы и вытирая с глаз слезы.
– У-умыва-альни-ик!!! – заорал проверяющий, весь вымазанный в красителе, и помчался с невероятной скоростью к административному зданию.
Когда смех поутих, руководитель подразделения таможни подошел к водителю.
– Ты давай шустро оформляйся и проваливай, чтоб следа твоего здесь не было, – проговорил он. Повторять дважды нужды не было.
Уже через десяток минут фуру вновь опломбировали и выпустили за пре'делы зоны досмотра. Не притормаживая, она промчалась мимо автомобиля Иннокентия Всеволодовича. Водитель на ходу подал ему услбвный знак «все в порядке» и добавил газу.
На сердце Монахова отлегло. Он посмотрел на себя в зеркало заднего вида, поправил растрепавшиеся волосы и закурил, глубоко втягивая густой ароматный дым дорогой сигареты. Выходит, сегодня по-крупному повезло. Во всей фуре лишь пять бочек были с пищевым красителем. Всю остальную тару занимал концентрат виски.
Можно со спокойной душой ехать к Бизону и докладывать об успешно проведенной операции. Расчет Серегина оправдался. Местные дотошные таможенники проверять машину не стали. А чего им прогибаться, коли высокий чин из Москвы сам выпендриться решил! Теперь с недельку не отмоется. Да.
Развернув на дороге машину, Монахов погнал к Бизону.
Старик в последнее время практически не вылезал из своей берлоги, контролируя отсюда деятельность организации через доверенных лиц. Исключение составляли лишь выходы в свет: на концерты, выставки и прочие мероприятия, связанные с жизнью богемы. Старика с чего-то вдруг потянуло к культуре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– Смеются они! – возмутился в очередной раз.
Его можно было понять. Направляясь сюда из Москвы, он надеялся застать на границе большое скопление машин. И уж тут, в гуще, так сказать, событий показать этим провинциальным служакам, как надо работать. Московские аппаратчики тщательно засекретили дату проведения инспекторской проверки. Но жизнь есть жизнь. Информация просочилась из кабинетов Главного управления таможни на места. Те, в свою очередь, поставили в известность «своих» бизнесменов и руководителей транспортных предприятий. А на пустой таможне что проверять? В бумагах копаться? Так бумаг и в Москве хватает. Другое дело – нагрянуть с проверкой внезапно, обойти пяток-другой автопоездов. Не в одном, так в другом что-нибудь недозволенное обнаружится. А нашел дерьмо, так подчиненных – носом, носом! Вот, мол, что у вас тут творится, контрабандисты внагляк парадным маршем у вас перед глазами шествуют! Не вышло. Досада. Стоит у платформы фура одна-одинешенька, и все. В ней-то наверняка ничего путного, в смысле недозволенного, нет. Стал бы этот водила в одиночку на терминал переть…
– Что везете? – не глядя на водителя, спросил грузный.
– В товарных документах указано, – пожал плечами тот. – Пищевые красители.
– Хм-м… Красители… – задумчиво пробормотал начальник. Свита по-прежнему не встревала. Сказал «я сам» – действуй. – Петров! – повернулся начальник к инспектору. – Открывай!
Рядовой таможенник сорвал пломбы. Водитель снял замки и отворил задние дверцы фуры. Нутро автопоезда доверху было набито пластмассовыми бочками по пятьдесят литров каждая.
– Что в таре? – вновь задал вопрос начальник из Москвы.
– Я ж сказал – краска! – удивился водитель такой непонятливости.
– Да… сказал, – согласился начальник. Внимательно просмотрел предложенные документы. В них все было в порядке. Придраться пока не к чему. Как это не к чему?! Всегда должно быть к чему придраться!
– Ага! – радостно воскликнул обладатель темно-серого костюма. – Краска в чем, в бочках?
– Ну, – кивнул водитель.
– А цена бочек входит в сумму, указанную в накладных? – У него был вид победителя. Наверняка никто из этих местных проверяльщиков не додумался до такой простой истины.
К начальнику незаметно приблизился кто-то из свиты и подсказал робко:
– Обособленно должна проходить! Обособленно!
– Вот именно! – гордо заявил начальник. – Обособленно! Покажите мне документы на бочки, – повернулся к водителю и взглянул на него сверху вниз.
Тот усмехнулся, достал из кабины тряпку и вытер ею промасленные руки.
– Щас, – сказал спокойно. – Дайте-ка, – принял из рук таможенника бумаги. – Вот, – ткнул пальцем в одну из строчек. – Тут написано черным по белому, что тара, то бишь эти самые пятидесятилитровые пластмассовые бочки, ОД-НО-РА-ЗО-ВА-Я, – произнес последнее слово по слогам и вернул документы таможеннику. – Значит, стоимость на нее не определяется.
Полное и крупное лицо начальника зарделось.
– Вы… Вы меня не учите здесь! Умники. Сам вижу, что одноразовая. Давай-ка, открывай бочку! – приказал водителю.
– Какую из них? – спросил тот.
– Да любую! – Начальник начинал терять терпение. – Вот эту, – указал пальцем.
Шофер без труда свинтил крышку на резьбе. Внутри бочки матово отсвечивала темная густая жидкость. Начальник опустил голову к отверстию, принюхался и вдруг резко выпрямился, заорав во все горло:
– Спирт!!! Подкрашенный!!!
Он выкрикнул это слово так громко, что его услышал даже Монахов, находящийся от места осмотра фуры на значительном расстоянии. Внутри у Иннокентия Всеволодовича похолодело. Провал. Теперь этот жирный сыч ни за что не отцепится. Надо же было этому козлу открыть именно бочку с концентратом для виски!
– Тащи стакан! – скомандовал начальник одному из свиты. Тот метнулся и приволок из административного здания граненый стакан. – А ну плесни! – радостно обратился москвич к водителю. Тот на удивление спокойно принес из кабины обыкновенную столовую ложку из нержавеющей стали и этой самой ложкой набрал из бочки треть стакана жидкости.
Свита плотно сгруппировалась вокруг начальника, приготовившегося к дегустации. Все ждали, затаив дыхание. Еще бы! Сам проверяющий из Москвы задерживает на их участке крупную партию контрабанды! Запах, исходящий из открытой емкости, действительно чем-то напоминал спиртовой. Разве что был значительно слабее.
Руки у начальника дрожали от волнения. Он аккуратно принял стакан у водителя и приложился к нему губами. На вкус жидкость оказалась столь противной, что грузный человек в темно-сером костюме, только лизнув ее, с отвращением дернул головой. Рука, держащая стакан, также содрогнулась, и пищевой краситель выплеснулся ему на костюм, светлый шелковый галстук и белоснежную сорочку.
– Ёп-п!.. – выругался начальник и с силой зашвырнул стакан далеко в кусты. В момент замаха остатки бурой жидкости попали ему. на голову. Светло-русые волосы, аккуратно подстриженные и зачесанные на косой пробор, покрылись грязными пятнами.
Тут уж сдержаться не смог никто. Ржали не скрываясь, судорожно хватаясь за животы и вытирая с глаз слезы.
– У-умыва-альни-ик!!! – заорал проверяющий, весь вымазанный в красителе, и помчался с невероятной скоростью к административному зданию.
Когда смех поутих, руководитель подразделения таможни подошел к водителю.
– Ты давай шустро оформляйся и проваливай, чтоб следа твоего здесь не было, – проговорил он. Повторять дважды нужды не было.
Уже через десяток минут фуру вновь опломбировали и выпустили за пре'делы зоны досмотра. Не притормаживая, она промчалась мимо автомобиля Иннокентия Всеволодовича. Водитель на ходу подал ему услбвный знак «все в порядке» и добавил газу.
На сердце Монахова отлегло. Он посмотрел на себя в зеркало заднего вида, поправил растрепавшиеся волосы и закурил, глубоко втягивая густой ароматный дым дорогой сигареты. Выходит, сегодня по-крупному повезло. Во всей фуре лишь пять бочек были с пищевым красителем. Всю остальную тару занимал концентрат виски.
Можно со спокойной душой ехать к Бизону и докладывать об успешно проведенной операции. Расчет Серегина оправдался. Местные дотошные таможенники проверять машину не стали. А чего им прогибаться, коли высокий чин из Москвы сам выпендриться решил! Теперь с недельку не отмоется. Да.
Развернув на дороге машину, Монахов погнал к Бизону.
Старик в последнее время практически не вылезал из своей берлоги, контролируя отсюда деятельность организации через доверенных лиц. Исключение составляли лишь выходы в свет: на концерты, выставки и прочие мероприятия, связанные с жизнью богемы. Старика с чего-то вдруг потянуло к культуре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102