Что же касалось основных его дел, то работали тщательно подобранные люди – каждый на своем участке. Мечта старого вора – создать разветвленную мощную сеть по торговле наркотиками – сбылась. Более того, на волне перестроечных процессов им были созданы десятки коммерческих струк– тур, денно и нощно отмывающие деньги, полу-ченные с марихуаны и опиума. Жулики всех мастей прикрыли лагерные татуировки белоснежными сорочками и строгими смокингами, оставив воровские «малины» и поселившись в роскошных особняках, избегали общаться «по фене» и принялись усиленно постигать тонкости менеджмента и маркетинга.
– Рад тебя видеть, мальчик мой! – приветствовал Игорь Иванович Серегин Монахова.
– Доброе утро, – ответил Иннокентий Всеволодович.
– Что на таможне?
– Порядок.
Бизон возлежал на жесткой банкетке в одних трусах. Двадцатилетняя совершенно обнаженная массажистка заканчивала обычную часть лечебно-оздоровительного сеанса и уже переходила к эротической. Охранник, сидевший в этой же комнате в невысоком кресле, старательно отводил глаза. Монахов оставался равнодушен к происходящему.
– Ну хватит, хватит! – простонал Бизон, шлепнув массажистку по голой попке.
Та хихикнула и, запахнувшись в просторный шелковый халат, покинула комнату.
– Я вот, зачем позвал тебя, Кеша, – обратился к нему Игорь Иванович. – Тревожат меня друзья наши. Кореец с Соленым.
– А что с ними?
Бизон поднялся, кряхтя, с банкетки и натянул на себя шерстяной спортивный костюм.
– …Мне дела их не нравятся, – продолжил он. – Отдали ментам нашего курьера с товаром. Прошляпили кучу денег. И вообще, в последнее время прокол за проколом. Не обеднеем, конечно. Людей жалко…
С каких это пор Бизону стало жалко людей? Утрата рядового члена группировки вряд ли могла озаботить Бизона. Монахов подивился его словам. Нет, тут что-то другое. Жареным запахло. Боится Игорь Иванович, что погорят в Узбекистане кореец с Соленым, а цепочка разоблачений, как принято говорить, приведет сюда, в Ленинград? Или же попросту хочет прощупать ситуацию на предмет перспективности дальнейших взаимоотношений?
– Что я должен сделать? – спросил Иннокентий Всеволодович.
– Прокатись до Ташкента, сынок. Разузнай там, что да как.
– Больше некому?
– Есть братки. Есть. Да верить им я не могу на все сто, – развел руки Бизон. – Мы с тобой много лет вместе. И ни разу ты меня не подвел. Уважь крестного, не откажи…
Бизон произносил все это тихим скрипучим голосом. И не командовал. Действительно, всего-навсего просил. Но Монахов знал, что кроется за этой просьбой. Откажешься – схлопочешь пулю или нож под ребро. Сопляки, что сейчас окружают бывшего казначея воровского общака, пойдут на все, лишь бы услужить ему. И ни перед какой мокрухой не остановятся. А неповиновения Игорь Иванович не прощает.
– И что я должен в Ташкенте узнать? – спросил Монахов без особого энтузиазма, но с достаточной учтивостью в голосе.
Старик долго кряхтел, расхаживая по комнате и растирая поясницу.
– Лихорадит их там. Чувствую, – наконец произнес он. – Но причин не знаю. Может, это нежелание продолжать работу именно с нами. Может, власть их кончается, авторитет теряют. Или менты прижимают. Ты приедешь – на месте и разберешься.
Монахов был в курсе, что отношения у Бизона с корейцем и Соленым стали напряженными. Несколько раз они задерживали поставку товара. Не смогли вытащить с нар попавшегося в Узбекистане курьера. Такая работа не устраивала Бизона – с его-то масштабами!
– Ты глянь там, – продолжил Серегин. – Возможно, им помощь от нас какая нужна… («Вот оно!» – подумал Монахов.) С другой стороны, какая помощь? У них мент в Москве прикорм ленный. Все может.
– Когда ехать?
– Не ехать. Лететь, – ответил Бизон. – Завтра.
Разговор на эту тему можно было считать оконченным, и они перешли к обсуждению других вопросов, коих всегда было множество. Через несколько часов Иннокентий Всеволодович собрался уходить и уже на пороге услышал:
– Да! Кеша! Возьмешь от меня чемоданчик…
– Что за груз? – поинтересовался Монахов.
– Денег немного. Фальшивка. Как в Ташкент прибудешь, позвони сюда. Я скажу, кому передать.
– Рискованно, – нахмурился Монахов. – Кому это надо? Вам лично?
Серегин утвердительно кивнул в ответ.
Расставшись с Бизоном, Монахов проанализировал весь короткий разговор, касающийся его предстоящего визита в Ташкент…
Неспроста старик направляет в Среднюю Азию не кого-нибудь, а именно его. Хочет иметь полную информацию о сегодняшнем положении дел корейца и Соленого. Бизон опасается, не выльется ли сегодняшняя лихорадка в завтрашнее крушение. И даже не это главное. Бизон почти уверен в том, что азиатские партнеры рано или поздно побегут оттуда в Россию. Чай, не мусульмане. Коренные же рано или поздно их со своей земли выживут. И Серегин, скорее всего, задумал прибрать к рукам их капитал, поставив вчерашних партнеров в полную от себя зависимость. Как это бывает? Протягиваешь руку помощи, вытаскиваешь человека из дерьма. Но только лишь для того, чтобы затем благополучно выпотрошить его карманы. А там – спите спокойно, жители Багдада.
Все правильно. Перед Монаховым ни Ким, ни Соленый рисоваться не станут. Выложат все, как есть на самом деле. И помощи через него у Бизона попросить не постесняются. А если принять во внимание тот факт, что Иннокентий Всеволодович знает обоих как облупленных, то. лучшего разведчика Бизону и не сыскать.
Долгие годы Монахов служил ему, постепенно поднимаясь вверх по иерархической лестнице. Теперь он был одним из особо приближенных к старику Серегину. С одним лишь уточнением: параллельно Иннокентий Всеволодович добросовестно работал на Ивана Ивановича Багаева. Агент продолжал снабжать оперативную службу бесценной информацией, хотя кличку Голубь никто давно уже не произносил вслух. В соответствии с устоявшимися правилами, агентурная работа держится на трех принципах. Во-первых, на идейно-патриотическом – это когда тайному осведомителю внушают, что от его работы зависит чуть ли не безопасность Родины и при этом с честными глазами призывают выполнить гражданский долг. Агент в этом случае должен чувствовать себя важной и высоконравственной фигурой. Во-вторых, на принципе зависимости. Тут работает собранный заранее компромат. И наконец, в-третьих, – принцип заинтересованности. Поскольку материя все-таки первична, то и заинтересовать человека можно только лишь материально.
Что бы там ни говорили ярые защитники чести мундира, первый принцип в большинстве случаев не срабатывает. Оставшиеся же два годятся на все случаи жизни. Но и тут важно не перегнуть палку с фактором – зависимости. Агент, уставший от постоянного гнета, может сломаться и выкинуть какой-нибудь фортель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– Рад тебя видеть, мальчик мой! – приветствовал Игорь Иванович Серегин Монахова.
– Доброе утро, – ответил Иннокентий Всеволодович.
– Что на таможне?
– Порядок.
Бизон возлежал на жесткой банкетке в одних трусах. Двадцатилетняя совершенно обнаженная массажистка заканчивала обычную часть лечебно-оздоровительного сеанса и уже переходила к эротической. Охранник, сидевший в этой же комнате в невысоком кресле, старательно отводил глаза. Монахов оставался равнодушен к происходящему.
– Ну хватит, хватит! – простонал Бизон, шлепнув массажистку по голой попке.
Та хихикнула и, запахнувшись в просторный шелковый халат, покинула комнату.
– Я вот, зачем позвал тебя, Кеша, – обратился к нему Игорь Иванович. – Тревожат меня друзья наши. Кореец с Соленым.
– А что с ними?
Бизон поднялся, кряхтя, с банкетки и натянул на себя шерстяной спортивный костюм.
– …Мне дела их не нравятся, – продолжил он. – Отдали ментам нашего курьера с товаром. Прошляпили кучу денег. И вообще, в последнее время прокол за проколом. Не обеднеем, конечно. Людей жалко…
С каких это пор Бизону стало жалко людей? Утрата рядового члена группировки вряд ли могла озаботить Бизона. Монахов подивился его словам. Нет, тут что-то другое. Жареным запахло. Боится Игорь Иванович, что погорят в Узбекистане кореец с Соленым, а цепочка разоблачений, как принято говорить, приведет сюда, в Ленинград? Или же попросту хочет прощупать ситуацию на предмет перспективности дальнейших взаимоотношений?
– Что я должен сделать? – спросил Иннокентий Всеволодович.
– Прокатись до Ташкента, сынок. Разузнай там, что да как.
– Больше некому?
– Есть братки. Есть. Да верить им я не могу на все сто, – развел руки Бизон. – Мы с тобой много лет вместе. И ни разу ты меня не подвел. Уважь крестного, не откажи…
Бизон произносил все это тихим скрипучим голосом. И не командовал. Действительно, всего-навсего просил. Но Монахов знал, что кроется за этой просьбой. Откажешься – схлопочешь пулю или нож под ребро. Сопляки, что сейчас окружают бывшего казначея воровского общака, пойдут на все, лишь бы услужить ему. И ни перед какой мокрухой не остановятся. А неповиновения Игорь Иванович не прощает.
– И что я должен в Ташкенте узнать? – спросил Монахов без особого энтузиазма, но с достаточной учтивостью в голосе.
Старик долго кряхтел, расхаживая по комнате и растирая поясницу.
– Лихорадит их там. Чувствую, – наконец произнес он. – Но причин не знаю. Может, это нежелание продолжать работу именно с нами. Может, власть их кончается, авторитет теряют. Или менты прижимают. Ты приедешь – на месте и разберешься.
Монахов был в курсе, что отношения у Бизона с корейцем и Соленым стали напряженными. Несколько раз они задерживали поставку товара. Не смогли вытащить с нар попавшегося в Узбекистане курьера. Такая работа не устраивала Бизона – с его-то масштабами!
– Ты глянь там, – продолжил Серегин. – Возможно, им помощь от нас какая нужна… («Вот оно!» – подумал Монахов.) С другой стороны, какая помощь? У них мент в Москве прикорм ленный. Все может.
– Когда ехать?
– Не ехать. Лететь, – ответил Бизон. – Завтра.
Разговор на эту тему можно было считать оконченным, и они перешли к обсуждению других вопросов, коих всегда было множество. Через несколько часов Иннокентий Всеволодович собрался уходить и уже на пороге услышал:
– Да! Кеша! Возьмешь от меня чемоданчик…
– Что за груз? – поинтересовался Монахов.
– Денег немного. Фальшивка. Как в Ташкент прибудешь, позвони сюда. Я скажу, кому передать.
– Рискованно, – нахмурился Монахов. – Кому это надо? Вам лично?
Серегин утвердительно кивнул в ответ.
Расставшись с Бизоном, Монахов проанализировал весь короткий разговор, касающийся его предстоящего визита в Ташкент…
Неспроста старик направляет в Среднюю Азию не кого-нибудь, а именно его. Хочет иметь полную информацию о сегодняшнем положении дел корейца и Соленого. Бизон опасается, не выльется ли сегодняшняя лихорадка в завтрашнее крушение. И даже не это главное. Бизон почти уверен в том, что азиатские партнеры рано или поздно побегут оттуда в Россию. Чай, не мусульмане. Коренные же рано или поздно их со своей земли выживут. И Серегин, скорее всего, задумал прибрать к рукам их капитал, поставив вчерашних партнеров в полную от себя зависимость. Как это бывает? Протягиваешь руку помощи, вытаскиваешь человека из дерьма. Но только лишь для того, чтобы затем благополучно выпотрошить его карманы. А там – спите спокойно, жители Багдада.
Все правильно. Перед Монаховым ни Ким, ни Соленый рисоваться не станут. Выложат все, как есть на самом деле. И помощи через него у Бизона попросить не постесняются. А если принять во внимание тот факт, что Иннокентий Всеволодович знает обоих как облупленных, то. лучшего разведчика Бизону и не сыскать.
Долгие годы Монахов служил ему, постепенно поднимаясь вверх по иерархической лестнице. Теперь он был одним из особо приближенных к старику Серегину. С одним лишь уточнением: параллельно Иннокентий Всеволодович добросовестно работал на Ивана Ивановича Багаева. Агент продолжал снабжать оперативную службу бесценной информацией, хотя кличку Голубь никто давно уже не произносил вслух. В соответствии с устоявшимися правилами, агентурная работа держится на трех принципах. Во-первых, на идейно-патриотическом – это когда тайному осведомителю внушают, что от его работы зависит чуть ли не безопасность Родины и при этом с честными глазами призывают выполнить гражданский долг. Агент в этом случае должен чувствовать себя важной и высоконравственной фигурой. Во-вторых, на принципе зависимости. Тут работает собранный заранее компромат. И наконец, в-третьих, – принцип заинтересованности. Поскольку материя все-таки первична, то и заинтересовать человека можно только лишь материально.
Что бы там ни говорили ярые защитники чести мундира, первый принцип в большинстве случаев не срабатывает. Оставшиеся же два годятся на все случаи жизни. Но и тут важно не перегнуть палку с фактором – зависимости. Агент, уставший от постоянного гнета, может сломаться и выкинуть какой-нибудь фортель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102