Под ними я подразумеваю неидентифицированные объекты наблюдения. Мистер Пек пришел к заключению, что одна из них находилась в грузовике в тот самый день, а вовсе не Кристина Уэллес.
Кристина скосила глаза на Пека. Все это было бредом сивой кобылы. Конечно, это она была в грузовике – там-то ее и арестовали. Пек моргнул, но не изменил выражения лица.
– Мисс Уэллес ни в чем не призналась? – спросил судья, резко отодвинув какой-то документ.
– Именно так, – сказал Гласс.
– Так же не было договоренности о смягчении наказания взамен на признание?
– Совершенно верно.
– Был ли произведен арест утерянного объекта наблюдения, замешанной в данном деле?
– Детектив Пек известил меня, что ее арест будет скоро произведен.
– Тогда в чем же была роль мисс Уэллес?
– Она была подругой одного из главных подозреваемых. И больше ничего.
– Ваш отчет указывал на то, что были затруднения в декодировании шифра, которым банда пользовалась для коммуникации.
– Да, мы думали, что она имеет к этому какое-то отношение.
Судья сделал паузу, на мгновение показалось, что он потерял ход мысли.
– Не было ни признания, ни факта осведомленности в деталях дела?
– Это было более четырех лет назад, ваша честь, но ответ – нет, не было. За все время она не признала себя виновной.
– И за ней не числится никаких ранее совершенных преступлений и правонарушений?
– Нет.
– И ни одного ареста?
– Ни единого.
– А как она вела себя в тюрьме?
– Примерно.
– Готов ли детектив Пек ответить на несколько вопросов?
Пек присягнул. Видно было, что этим утром он немало потрудился над своим галстуком и прической.
– Хорошо, объясните-ка мне вот что, – сказал судья басовито. – Почему в зале суда нет репортеров? История ведь хоть куда.
– Это потому, что меня не поставили в известность, – хриплым голосом запротестовала миссис Бертоли. – Иначе я бы всех на уши поставила.
Судья проигнорировал ее ответ.
– Продолжайте, инспектор.
– Все просто, ваша честь. Мы сделали ошибку в опознании. Другая женщина участвовала в перевозке краденого – та же комплекция, тот же цвет волос, немножко ниже ростом. Нам не удалось ее хорошенько рассмотреть. Нам не было известно ее имя. Когда мы арестовали мисс Уэллес, мы полагали, что она и есть та самая женщина. Мисс Уэллес признала, что была в любовной связи с Риком Бокка, в котором мы подозревали инициатора и руководителя всей операции, и это все, что ей можно инкриминировать.
– Просто подруга? – спросил судья.
– Да.
– Как много ей было известно?
– Возможно, что-то она и знала, ваша честь, но участие в действиях преступной группы не принимала. Там действовали профессионалы. Опытные, матерые. Такие, как Бокка, хорошо нам известный. Она же в то время была всего лишь молоденькой девушкой и, совершенно очевидно, не соучастницей.
Слышать такое просто оскорбительно, подумала Кристина, но промолчала.
– То есть она была вроде как попутчица, подруга, что-то вроде этого? – подвел итог судья.
– У Бокка таких было немало, – детектив подыскивал слово, – bimbos, пожалуй, так их можно назвать.
– Подобные формулировки могут звучать унизительно, ибо нелицеприятны, – заметил судья, – впрочем, даже если терминология, к которой вы прибегаете, и вульгарна, она помогает пролить свет на ситуацию. Полагаю, что я вас понял.
В Колумбийском университете я ни разу не получила ниже пятерки с минусом, зло подумала Кристина, но вдруг вспомнила, что Пек даже изгилялся по этому поводу во время допроса. Девушка, отличница, как же так случилось, что ты связалась с этим Бокка?А он не дурак, этот Пек, который смотрит на судью с лицом, исполненным раскаяния.
– Так в чем же вы ошиблись? – спросил судья.
– Проблема была в том, что истинным преступникам удалось скрыться – в тот раз нам их взять с поличным не удалось, – припомнил Пек. – В руках у нас осталась только лишь фура с крадеными кондиционерами. После ареста мисс Уэллес преступники разбежались и исчезли. Нам было известно, что Бокка виновен, но он переехал на Лонг-Айленд и не проявлял криминальной активности. Тихо себе работал на рыбачьей лодке. Но месяц назад в результате слежки мне удалось его обнаружить, и я осознал, что идентифицировал не ту женщину. – Пек перевел дыхание. – Не мог я себе врать. И я должен был себя спросить, уверен ли я. И вот я иду к мистеру Глассу, и, понятное дело, он не в восторге от всего этого.
Судья кивнул миссис Бертоли:
– Прошу вас, ваше слово.
иссис Бертоли поднялась.
– На основании новой информации, поступившей в распоряжение окружного прокурора города Нью-Йорк, в соответствии со статьей четыреста сорок, десять уголовного законодательства штата Нью-Йорк, я прошу у суда отмены приговора Кристины Уэллес и аннулирования установленного приговором срока ее заключения.
Судья повернулся к Глассу.
– Возражения?
– Возражений нет, ваша честь.
Судья вздохнул.
– Мисс Уэллес, очевидно, штат Нью-Йорк, и в особенности окружной прокурор города Нью-Йорка, обязаны принести вам извинения. Равно как и должны вам четыре года вашей жизни. Извинение принести в наших силах, но отнятые годы компенсировать мы не в состоянии. Несомненно, правоохранительные органы стараются делать все возможное, чтобы подобное не происходило, но время от времени, в редчайших случаях, случаются серьезные нарушения законности. Это, должен я признать, и произошло с вами. Таким образом, я, – судья вытащил перо, – подписываю постановление об отмене вашего приговора и срока заключения. – Он поднял глаза. – О'кей… вы свободны, мисс Уэллес. – Он кивнул матронам, одна из них подошла к Кристине и разомкнула наручники. Потом вручила ей заклеенный конверт с удостоверением личности и деньгами.
Гласс собрал свои бумаги и вышел, едва взглянув на Кристину.
– Могу я говорить? – спросила Кристина, проверяя, целы ли ее деньги.
– Прошу покорно, – сказал судья, махнув рукой.
– Я свободна?
– Да. Прямо здесь и сейчас.
Она оглянулась по сторонам.
– И это все? Все на этом закончено?
– Да, – судья снял телефонную трубку.
Кристина повернулась к миссис Бертоли.
– Так я могу отсюда идти?
– Очевидно.
– Как часто подобное случается?
– Никогда.
– Но у них есть полномочия на это?
– Да, – сказала миссис Бертоли.
– Никто о подобных вещах не слыхивал.
– Прокуратура многие вещи не разглашает.
– А вы знали об их намерении?
– Не имела представления.
– Они выслали вам уведомление?
– Я сильно в этом сомневаюсь, – ответила миссис Бертоли. – Это очень скандальная история. Так что они постарались ее замять.
Кристина заметила стоявшего в глубине судебного зала Пека, он раскачивался на каблуках. Возможно, полицейский был одним из тех, кого ей следовало бы опасаться, подумала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Кристина скосила глаза на Пека. Все это было бредом сивой кобылы. Конечно, это она была в грузовике – там-то ее и арестовали. Пек моргнул, но не изменил выражения лица.
– Мисс Уэллес ни в чем не призналась? – спросил судья, резко отодвинув какой-то документ.
– Именно так, – сказал Гласс.
– Так же не было договоренности о смягчении наказания взамен на признание?
– Совершенно верно.
– Был ли произведен арест утерянного объекта наблюдения, замешанной в данном деле?
– Детектив Пек известил меня, что ее арест будет скоро произведен.
– Тогда в чем же была роль мисс Уэллес?
– Она была подругой одного из главных подозреваемых. И больше ничего.
– Ваш отчет указывал на то, что были затруднения в декодировании шифра, которым банда пользовалась для коммуникации.
– Да, мы думали, что она имеет к этому какое-то отношение.
Судья сделал паузу, на мгновение показалось, что он потерял ход мысли.
– Не было ни признания, ни факта осведомленности в деталях дела?
– Это было более четырех лет назад, ваша честь, но ответ – нет, не было. За все время она не признала себя виновной.
– И за ней не числится никаких ранее совершенных преступлений и правонарушений?
– Нет.
– И ни одного ареста?
– Ни единого.
– А как она вела себя в тюрьме?
– Примерно.
– Готов ли детектив Пек ответить на несколько вопросов?
Пек присягнул. Видно было, что этим утром он немало потрудился над своим галстуком и прической.
– Хорошо, объясните-ка мне вот что, – сказал судья басовито. – Почему в зале суда нет репортеров? История ведь хоть куда.
– Это потому, что меня не поставили в известность, – хриплым голосом запротестовала миссис Бертоли. – Иначе я бы всех на уши поставила.
Судья проигнорировал ее ответ.
– Продолжайте, инспектор.
– Все просто, ваша честь. Мы сделали ошибку в опознании. Другая женщина участвовала в перевозке краденого – та же комплекция, тот же цвет волос, немножко ниже ростом. Нам не удалось ее хорошенько рассмотреть. Нам не было известно ее имя. Когда мы арестовали мисс Уэллес, мы полагали, что она и есть та самая женщина. Мисс Уэллес признала, что была в любовной связи с Риком Бокка, в котором мы подозревали инициатора и руководителя всей операции, и это все, что ей можно инкриминировать.
– Просто подруга? – спросил судья.
– Да.
– Как много ей было известно?
– Возможно, что-то она и знала, ваша честь, но участие в действиях преступной группы не принимала. Там действовали профессионалы. Опытные, матерые. Такие, как Бокка, хорошо нам известный. Она же в то время была всего лишь молоденькой девушкой и, совершенно очевидно, не соучастницей.
Слышать такое просто оскорбительно, подумала Кристина, но промолчала.
– То есть она была вроде как попутчица, подруга, что-то вроде этого? – подвел итог судья.
– У Бокка таких было немало, – детектив подыскивал слово, – bimbos, пожалуй, так их можно назвать.
– Подобные формулировки могут звучать унизительно, ибо нелицеприятны, – заметил судья, – впрочем, даже если терминология, к которой вы прибегаете, и вульгарна, она помогает пролить свет на ситуацию. Полагаю, что я вас понял.
В Колумбийском университете я ни разу не получила ниже пятерки с минусом, зло подумала Кристина, но вдруг вспомнила, что Пек даже изгилялся по этому поводу во время допроса. Девушка, отличница, как же так случилось, что ты связалась с этим Бокка?А он не дурак, этот Пек, который смотрит на судью с лицом, исполненным раскаяния.
– Так в чем же вы ошиблись? – спросил судья.
– Проблема была в том, что истинным преступникам удалось скрыться – в тот раз нам их взять с поличным не удалось, – припомнил Пек. – В руках у нас осталась только лишь фура с крадеными кондиционерами. После ареста мисс Уэллес преступники разбежались и исчезли. Нам было известно, что Бокка виновен, но он переехал на Лонг-Айленд и не проявлял криминальной активности. Тихо себе работал на рыбачьей лодке. Но месяц назад в результате слежки мне удалось его обнаружить, и я осознал, что идентифицировал не ту женщину. – Пек перевел дыхание. – Не мог я себе врать. И я должен был себя спросить, уверен ли я. И вот я иду к мистеру Глассу, и, понятное дело, он не в восторге от всего этого.
Судья кивнул миссис Бертоли:
– Прошу вас, ваше слово.
иссис Бертоли поднялась.
– На основании новой информации, поступившей в распоряжение окружного прокурора города Нью-Йорк, в соответствии со статьей четыреста сорок, десять уголовного законодательства штата Нью-Йорк, я прошу у суда отмены приговора Кристины Уэллес и аннулирования установленного приговором срока ее заключения.
Судья повернулся к Глассу.
– Возражения?
– Возражений нет, ваша честь.
Судья вздохнул.
– Мисс Уэллес, очевидно, штат Нью-Йорк, и в особенности окружной прокурор города Нью-Йорка, обязаны принести вам извинения. Равно как и должны вам четыре года вашей жизни. Извинение принести в наших силах, но отнятые годы компенсировать мы не в состоянии. Несомненно, правоохранительные органы стараются делать все возможное, чтобы подобное не происходило, но время от времени, в редчайших случаях, случаются серьезные нарушения законности. Это, должен я признать, и произошло с вами. Таким образом, я, – судья вытащил перо, – подписываю постановление об отмене вашего приговора и срока заключения. – Он поднял глаза. – О'кей… вы свободны, мисс Уэллес. – Он кивнул матронам, одна из них подошла к Кристине и разомкнула наручники. Потом вручила ей заклеенный конверт с удостоверением личности и деньгами.
Гласс собрал свои бумаги и вышел, едва взглянув на Кристину.
– Могу я говорить? – спросила Кристина, проверяя, целы ли ее деньги.
– Прошу покорно, – сказал судья, махнув рукой.
– Я свободна?
– Да. Прямо здесь и сейчас.
Она оглянулась по сторонам.
– И это все? Все на этом закончено?
– Да, – судья снял телефонную трубку.
Кристина повернулась к миссис Бертоли.
– Так я могу отсюда идти?
– Очевидно.
– Как часто подобное случается?
– Никогда.
– Но у них есть полномочия на это?
– Да, – сказала миссис Бертоли.
– Никто о подобных вещах не слыхивал.
– Прокуратура многие вещи не разглашает.
– А вы знали об их намерении?
– Не имела представления.
– Они выслали вам уведомление?
– Я сильно в этом сомневаюсь, – ответила миссис Бертоли. – Это очень скандальная история. Так что они постарались ее замять.
Кристина заметила стоявшего в глубине судебного зала Пека, он раскачивался на каблуках. Возможно, полицейский был одним из тех, кого ей следовало бы опасаться, подумала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126