Не смеши меня. – Он откинул голову и разразился приступом смеха, обнажив гнилые зубы. – Уж конечно, тебе пришлосьнемало претерпеть, так я сразу и поверил. Думаешь, я не знаю, кто ты есть? Я всехперевидал, всех и каждого! Рано или поздно все вы сюда являетесь, самого разного сорта люди, плохие, хорошие, богатые, бедные, все. – Он дышал с присвистом. – И ты мнебудешь говорить, что у тебя были проблемы? Я это и так знаю,приятель, я очень хорошознаю, кто ты и что ты: ты ходячая беда! – Его смех перешел в хрипящий кашель. – Здесь и впрямь дышать нечем! – прокаркал он. – Совсем задыхаюсь, браток. – Он поспешил к лифту, его надсадный кашель резонировал в подвале гаража.
Еще Рику был необходим телефон-автомат, но там, где потише, не на улице. Он прошел на запад по Канал-стрит через Китайский квартал, а потом на север к картинным галереям, наслаждаясь утренним солнцем, довольный тем, что освободился от машины. Город выглядел разбогатевшим. Галереи, магазины и рестораны были полны народа, европейцев и девиц в обтягивающих платьях, которые наивно полагали, что могут кого-нибудь этим удивить. Он заметил, что ему уступали дорогу на тротуаре даже черные парни. Рик успел позабыть, что на него так реагируют. На углу полицейский проводил его взглядом. Их глаза встретились. Зацепи лучше кого другого, приятель, а ко мне не вяжись.Надо бы изменить свой внешний вид, подумал Рик, я явно выделяюсь в толпе. Он разыскал ресторан с телефоном в глубине зала, наменял полную кофейную чашку четвертаков и позвонил в справочную Сарасоты, во Флориде, чтобы узнать номер матери Кристины, с которой виделся дважды, причем последний раз в день ареста ее дочери.
– Миссис Уэллес?
– С кем я разговариваю?
– Это Рик Бокка, миссис Уэллес.
– Ты разыскиваешь Тину?
– Да.
– Ее здесь нет, Рик. Она в тюрьме.
Так, подумал он. Ее мать ничего не знает.
– Я тоже о ней беспокоюсь. Ведь она на мои письма не отвечает. Такие дела. Последний раз мы с ней разговаривали зимой. Я много путешествовала. Только вчера вернулась и скоро опять уезжаю.
– Как поживает мистер Уэллес?
– Он лежит, отдыхает…
– Прилег отдохнуть? – … и улыбается.
– Улыбается?
– Он лежит на кладбище в восьми милях отсюда, а улыбается потому, что я не донимаю своими воплями.
– Простите, – произнес Рик. – Он был славный человек.
– Да, мой милый, потому-то я его всегда прощала.
– Надеюсь, он умер легко, миссис Уэллес?
Она затянулась сигаретой.
– Нет, боюсь, что нет. Он так скучал по Тине. Просил меня принести в больницу ее табель успеваемости в старших классах; лежа в кровати, рассматривал его. Ему ужасно недоставало ее. Свои мозги она получила от отца. У меня-то в голове одни опилки, но мистер Уэллес был умница. Я тебе никогда не рассказывала, почему вышла за него замуж?
Рик разговаривал с одинокой женщиной в возрасте. Ему хотелось, чтобы их беседа была дружественной.
– Он, наверное, был красавчик?
Рик услышал, как она сделала затяжку.
– Нет, не из-за этого. Из-за «мустанга».
– Я слышал об этой истории.
– Мистер Уэллес поспорил с приятелем, что сможет разобрать на части «мустанг-кабриолет» и собрать вновь за два дня. За исключением сидений и радио.
– Они разложили все части на простынях, как Кристина мне рассказывала. Условием было – чтобы машина могла поехать.
– Да, они растянули пару старых розовых простыней на полу гаража, чтоб не растерять детали. Моему будущему мужу разрешалось по условиям пари иметь одного помощника, который должен был складывать части.
– Он выиграл пари.
– Он выиграл больше, чем пари, он выиграл меня. Я тогда подумала – вот парень, который способен делать дело. Самое смешное, что все тридцать лет нашего брака мы таскали эту машину за собой.
– Жаль, что вашего мужа нет с нами.
– Мне тоже жаль, но я стараюсь не очень сокрушаться.
– Что ж, так вы не знаете, как там Кристина?
– Никаких вестей от нее, увы.
– Понятно.
– Ты мне всегда нравился, милый. Но жаль, что для Тины все так скверно обернулось. Она спуталась с дурными людьми. А больше я ничего не знаю.
– Она вам ничего не рассказывала, про то, что произошло?
– Нет. Только сказала, что призналась, что совершила ошибку. Скорее всего, она связалась с дурными людьми. Так всегда и случается.
Он откланялся. Итак, отец Кристины умер, она с ним даже не попрощалась. И этот грех на тебе, ублюдок, на тебе и больше ни на ком, подумал Рик. Он посмотрел на кофейную чашку с монетами, потом достал визитку следователя Пека. Один гудок, и раздался его голос.
– Это Рик Бокка.
– Да?
– У меня не получается ее найти. Когда я подъехал к тюрьме, ее уже там не было.
– Ее выпустили в Манхэттене.
– Ты мне ничего не сказал.
– У меня оказался плохой источник информации.
У тебя были плохие намерения, подумал Рик.
– Ты где ищешь-то? – спросил Пек.
– По старым местам, понятное дело.
– Пытался связаться с ее матерью? – спросил следователь.
Вопрос мог оказаться простым совпадением. А если полиция прослушивает ее телефон? Фиксируя входящие и исходящие звонки.
– Да. Ничего.
– Может, она лжет?
Почему Пеку пришла в голову такая мысль?
– Сомневаюсь.
– Разве?
– Не похоже на это.
– Она где-то тут, но я не имею представления…
– Ее матери поступали и другие звонки, – прервал его следователь.
– Откуда?
– Звонили из бара «Джим-Джек», на углу Бродвея и Бликер.
Тот же район города, в котором Рик сейчас находился.
– Откуда это тебе известно?
– Известно, и все. У нас имеются возможности.
Равно как и вычислить, что Рик звонит из ресторана на Томпсон-стрит. Полиция теперь использует всякие компьютеры и может мгновенно определить, откуда звонят. Рик повесил трубку. Стало быть, они ее разыскивают. Все, чего он сейчас хотел, так это поговорить с Кристиной. Он-то думал, что она в игре Тони Вердуччи. Теперь ясно, что сам он в игре Пека. Пол всегда говорил, что когда ты играешь в игру, игра играет тобой. Нужно перезвонить миссис Уэллес. Но если он сделает звонок отсюда сразу после разговора с Пеком, они поймут, кто звонит. Возможно, Пол поможет ему во всем разобраться; он ему тоже позвонит.
Из ресторана Рик двинулся на север, потом на восток по Бликер, до самого «Джим-Джека». Непритязательной харчевни на Бродвее, с большими окнами, дешевой едой и мексиканцами, убирающими столы. Эти мексиканцы заполонили город; скоро здесь будет второй Лос-Анджелес. Телефон висел на стене рядом со стойкой бара. Если Кристина звонила матери отсюда, тогда его звонок могут принять за ее, при условии, что полиция не прослушивала линию. Это было бы умно. Но прошло всего десять минут с тех пор, как он разговаривал с Пеком, – совсем недавно, они наверняка догадаются.
Рик заметил парикмахерскую на другой стороне Бликер-стрит и вошел внутрь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Еще Рику был необходим телефон-автомат, но там, где потише, не на улице. Он прошел на запад по Канал-стрит через Китайский квартал, а потом на север к картинным галереям, наслаждаясь утренним солнцем, довольный тем, что освободился от машины. Город выглядел разбогатевшим. Галереи, магазины и рестораны были полны народа, европейцев и девиц в обтягивающих платьях, которые наивно полагали, что могут кого-нибудь этим удивить. Он заметил, что ему уступали дорогу на тротуаре даже черные парни. Рик успел позабыть, что на него так реагируют. На углу полицейский проводил его взглядом. Их глаза встретились. Зацепи лучше кого другого, приятель, а ко мне не вяжись.Надо бы изменить свой внешний вид, подумал Рик, я явно выделяюсь в толпе. Он разыскал ресторан с телефоном в глубине зала, наменял полную кофейную чашку четвертаков и позвонил в справочную Сарасоты, во Флориде, чтобы узнать номер матери Кристины, с которой виделся дважды, причем последний раз в день ареста ее дочери.
– Миссис Уэллес?
– С кем я разговариваю?
– Это Рик Бокка, миссис Уэллес.
– Ты разыскиваешь Тину?
– Да.
– Ее здесь нет, Рик. Она в тюрьме.
Так, подумал он. Ее мать ничего не знает.
– Я тоже о ней беспокоюсь. Ведь она на мои письма не отвечает. Такие дела. Последний раз мы с ней разговаривали зимой. Я много путешествовала. Только вчера вернулась и скоро опять уезжаю.
– Как поживает мистер Уэллес?
– Он лежит, отдыхает…
– Прилег отдохнуть? – … и улыбается.
– Улыбается?
– Он лежит на кладбище в восьми милях отсюда, а улыбается потому, что я не донимаю своими воплями.
– Простите, – произнес Рик. – Он был славный человек.
– Да, мой милый, потому-то я его всегда прощала.
– Надеюсь, он умер легко, миссис Уэллес?
Она затянулась сигаретой.
– Нет, боюсь, что нет. Он так скучал по Тине. Просил меня принести в больницу ее табель успеваемости в старших классах; лежа в кровати, рассматривал его. Ему ужасно недоставало ее. Свои мозги она получила от отца. У меня-то в голове одни опилки, но мистер Уэллес был умница. Я тебе никогда не рассказывала, почему вышла за него замуж?
Рик разговаривал с одинокой женщиной в возрасте. Ему хотелось, чтобы их беседа была дружественной.
– Он, наверное, был красавчик?
Рик услышал, как она сделала затяжку.
– Нет, не из-за этого. Из-за «мустанга».
– Я слышал об этой истории.
– Мистер Уэллес поспорил с приятелем, что сможет разобрать на части «мустанг-кабриолет» и собрать вновь за два дня. За исключением сидений и радио.
– Они разложили все части на простынях, как Кристина мне рассказывала. Условием было – чтобы машина могла поехать.
– Да, они растянули пару старых розовых простыней на полу гаража, чтоб не растерять детали. Моему будущему мужу разрешалось по условиям пари иметь одного помощника, который должен был складывать части.
– Он выиграл пари.
– Он выиграл больше, чем пари, он выиграл меня. Я тогда подумала – вот парень, который способен делать дело. Самое смешное, что все тридцать лет нашего брака мы таскали эту машину за собой.
– Жаль, что вашего мужа нет с нами.
– Мне тоже жаль, но я стараюсь не очень сокрушаться.
– Что ж, так вы не знаете, как там Кристина?
– Никаких вестей от нее, увы.
– Понятно.
– Ты мне всегда нравился, милый. Но жаль, что для Тины все так скверно обернулось. Она спуталась с дурными людьми. А больше я ничего не знаю.
– Она вам ничего не рассказывала, про то, что произошло?
– Нет. Только сказала, что призналась, что совершила ошибку. Скорее всего, она связалась с дурными людьми. Так всегда и случается.
Он откланялся. Итак, отец Кристины умер, она с ним даже не попрощалась. И этот грех на тебе, ублюдок, на тебе и больше ни на ком, подумал Рик. Он посмотрел на кофейную чашку с монетами, потом достал визитку следователя Пека. Один гудок, и раздался его голос.
– Это Рик Бокка.
– Да?
– У меня не получается ее найти. Когда я подъехал к тюрьме, ее уже там не было.
– Ее выпустили в Манхэттене.
– Ты мне ничего не сказал.
– У меня оказался плохой источник информации.
У тебя были плохие намерения, подумал Рик.
– Ты где ищешь-то? – спросил Пек.
– По старым местам, понятное дело.
– Пытался связаться с ее матерью? – спросил следователь.
Вопрос мог оказаться простым совпадением. А если полиция прослушивает ее телефон? Фиксируя входящие и исходящие звонки.
– Да. Ничего.
– Может, она лжет?
Почему Пеку пришла в голову такая мысль?
– Сомневаюсь.
– Разве?
– Не похоже на это.
– Она где-то тут, но я не имею представления…
– Ее матери поступали и другие звонки, – прервал его следователь.
– Откуда?
– Звонили из бара «Джим-Джек», на углу Бродвея и Бликер.
Тот же район города, в котором Рик сейчас находился.
– Откуда это тебе известно?
– Известно, и все. У нас имеются возможности.
Равно как и вычислить, что Рик звонит из ресторана на Томпсон-стрит. Полиция теперь использует всякие компьютеры и может мгновенно определить, откуда звонят. Рик повесил трубку. Стало быть, они ее разыскивают. Все, чего он сейчас хотел, так это поговорить с Кристиной. Он-то думал, что она в игре Тони Вердуччи. Теперь ясно, что сам он в игре Пека. Пол всегда говорил, что когда ты играешь в игру, игра играет тобой. Нужно перезвонить миссис Уэллес. Но если он сделает звонок отсюда сразу после разговора с Пеком, они поймут, кто звонит. Возможно, Пол поможет ему во всем разобраться; он ему тоже позвонит.
Из ресторана Рик двинулся на север, потом на восток по Бликер, до самого «Джим-Джека». Непритязательной харчевни на Бродвее, с большими окнами, дешевой едой и мексиканцами, убирающими столы. Эти мексиканцы заполонили город; скоро здесь будет второй Лос-Анджелес. Телефон висел на стене рядом со стойкой бара. Если Кристина звонила матери отсюда, тогда его звонок могут принять за ее, при условии, что полиция не прослушивала линию. Это было бы умно. Но прошло всего десять минут с тех пор, как он разговаривал с Пеком, – совсем недавно, они наверняка догадаются.
Рик заметил парикмахерскую на другой стороне Бликер-стрит и вошел внутрь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126