Доложили атаманам, что из-под Кагальника приехали казаки с Федором Порошиным и привезли лазутчиков.
– Пускай пождет! – велели атаманы. – С Тимошкой покончим дело; выйдем вскоре. Турка и грека держите накрепко. Измена тут немалая!..
– Вот! – сплюнув, сказал Порошин. – Турча да грек были посланы Фомой по нашим крепям. Все дело б сгинуло, да доглядели казаки дозорные.
Турка, привязанного к конскому хвосту, отвязали и кинули на землю возле Поленова. Туда же кинули и грека.
– А ты, – сказал Иван Разин, ухмыляясь – припечатай-ка им позорное тавро. Пока будет суд да расправа, они кой о чем пусть поразмыслят.
Федька Порошин изловчился, взметнул свою тяжелую плеть, и она со свистом опустилась на щеку турка, а потом – на грека.
– Клейменые! И ладно будет, – сказал, отвернувшись, есаул Левка Карпов.
Поленов приоткрыл глаза, посмотрел на Федора Порошина.
– Ты, – сказал он, – на плетку мастак, а по уму – дурак… Бери толмача Асана. Асан всему заводчик.
Как будто зажег толпу этими словами Поленов. Выхватив сабли, некоторые казаки побежали к посольской землянке, где стояли на постое турецкий посол и его толмач Асан.
– Бери его! Руби!
– Бери Фому!.. Хватай Асана!..
Толпа волновалась. Но вскоре атаманы позвали для допроса лазутчиков и Поленова.
Привезли из-под Кагальника убитых турками пятнадцать лучших казаков. Они лежали на татарских арбах, прикрытые травой. Привез их атаман Иван Косой. Никому не говоря ни слова, он снял шапку, пригнулся и хотел было войти в землянку, но Старой, выйдя к нему навстречу, предупредил:
– Пожди, Иван. Послушаем лазутчиков, потом и до тебя дойдет черед. Дело пошло немалое. Измена вскрылась! А ниточка далеко протянулась. Не осерчай…
Иван Косой не торопясь надел шапку и отошел в сторону. Бугристое, рябое лицо его было сумрачно.
Карпов спросил:
– Татары побили аль турки?
– А не един ли черт! – ответил Косой, закуривая.
– Теперь молчать недолго будем. Сколько убитых привезли?
– Двух есаулов из Раздорского, тринадцать казаков, Да на земле осталось, поди, с полста!
Казаки молча подошли к татарским арбам и стали разгребать траву.
В первой арбе лежали есаулы. Их головы были совсем отделены – срезаны саблей. Одна лежала, как ком земли, запыленная, волосатая, бородатая. Уши и нос были срезаны. На лбу зияли три сабельные раны. Глаза выколоты.
– Чья голова? – спросили казаки испуганно. – Признать нельзя.
Иван Косой, однако, признал:
– Татаринова Максима! Обезобразили…
– Ой, казаки! Брательник Мишкин! Ой, лихо! Татаринову какое горе!.. Ему неведомо?
– Еще неведомо, – сказал Косой. – Всем горе. Таких терять – одна беда!
Арбу облепили со всех сторон… Но тут всех отвлек шум от Прибылянских ворот. Ехали конные казаки с верхних городков. Впереди – сотник в красном кафтане. Казаки покачивались в седлах, пели песни. Толпа присмотрелась. Подъехал сотник и, не слезая с коня, хрипло крикнул:
– Гей, вы! Шарпалыцики! Почто вы тут заварили со своими атаманами кашу? Без нас порешили Азов брать?
Ему ничего не ответили. Он повысил голос:
– Почто тут атаман ваш, Старой, послал нам грамотки? Позабыл, видно, что мы ж, государевы холопи, посылали уже казаков в Смоленск, и под Азов, и на море. За атаманов, за чужую крепость помирать не будем!
– Э, горлопан! Помолчи! – крикнул тогда Иван Косой. – Ты – шкура! Я знаю тебя. Твой брат был храбрым есаулом, а ты…
– Ге! Брат? – рассмеялся сотник. – Да, може, мой брат кум тестю царскому. Може, я сам родня царю!
– Брешешь, собачий сын! А еще сотник!
Сотник продолжал:
– А то ваша брехня! Попомни: головы свои мы зазря не станем складывать под каменюками крепостными.
– Слезай с коня! – резко крикнул ему молодой Иван Разин. – Поговорим ужо!
Сотник, не слезая, продолжал:
– Атаманы торговлю заведут, казну свою богатить станут, – нам прибыли не будет!.. Так ли я сказал, казаки? – повернулся сотник к своей команде.
– Истинно! Поехали назад!
– Поехали! – заорал здоровенный рябоватый казак в потрепанном зипуне. – За тем ли мы сюда спешили? Пора пришла все разом выговорить атаманам.
– Ну, выговаривай! – крикнул Иван Разин. – Буянить попусту не след.
– А не тебе бы нам указывать! – зло гаркнул казак. – Ты сам голытьба, а почто руку атаманов держишь! Пожил бы в верхних городках и сам бы то же говорил. Батьке твоему, Тимошке, доподлинно известно, каково у нас житье-бытье.
– Известно! Не сладкий мед жить в верхних городках. Сам знаю, – сказал Тимошкин сын. – А бунтовать – не то время выбрали. Тут дело изменой запахло. Порох пожгли лазутчики.
– Порох пожгли! – усмехнулся казак, глянув на сотника. – Добро, у вас порох есть. А у нас и пороху нету, и жрать нечего. А землянки атаманские от добра заморского ломятся!
– Верно! – поддержал казака детина без шапки, с огромными босыми ногами вдетыми в дорогие посеребренные стремена. – Атаманы у вас пообжирели, поразбогатели внизу реки, что бояре московские! Пора бы нам поменять старшину в низовьях.
– Надобно выбирать ныне атаманов из верхних городков – из голытьбы! Дело!
– А складно говорит казак! – заметил стоявший рядом высокий старик, опираясь на палку.
– Еще бы! – продолжал рябой казак высказывать свое недовольство. – Понадобилась, видно, сила большая – и мы атаманам надобны. Вот завсегда так. Где неустойка – нас призывают. А где делят добро богатое – нас забывают!
– Эх! Дурья голова! – горячо произнес Иван Разин. – Я сам бы сказал не менее твоего… Ссору нам, низовым и верховым казакам, затевать не след. Пень-голова! Внимай совету. Езжай подобру-поздорову, да не бунтуй!
Казак разобиделся. Заорал крепче прежнего. Бил со злости лошаденку плеткой, ударил пятками по ее худым бокам.
Сотник сказал:
– Да он же прав! Побить бы всю низовую старшину да добрый бы порядок на Дону учинить немедля!
Иван Косой подошел тогда к сотнику и сдернул его с коня.
– Стой, сатана! А ну к арбе! Поди за мною!
Сотник, слетев с седла, стал упираться. Но Иван насильно повел его за собой. Возле арбы Иван Косой остановился и показал:
– Гляди! Твой брательник?
Увидя срезанную саблей голову своего брата, отважного есаула Панкрата Бобырева, сотник весь затрясся…
– То голова Панкрата! А где же побили их?.. Эх, турки проклятые!
– Хлопцы! – приказал Косой. – Хватай-ка сотника! Он всему зачинщик!
Казаки из толпы кинулись было к конным, но те сами стали слезать с коней и окружили арбу, где лежали убитые турками казаки…
Вскоре на азовском тракте появился новый гонец – конный казак на гнедой кобыленке. Казак был без шапки и без сапог, в распахнутом кафтане, с запыленной рыжеи бороденкой. Подъехал и, еле отдышавшись, спросил:
– Где атаманы? Лихо! Крымский хан Джан-бек Гирей показнил государева посла… Где ж атаманы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133