Слуге, старому турку, он велел указать богатому купцу то место для отдыха, где останавливался Фома Кантакузин. И, чтоб турки не растащили товары и вреда купцам не сделали, велел коменданту приставить стражу к гостиному двору.
Васильев сказал смиренно:
– Твое высочество, мудрейший предводитель, начальник грозной, неприступной крепости, я недостоин спать в том месте, где спал когда-то посол его величества султана Амурата. Я буду спать на возу. Мне так сподручнее. И люди мои не станут бродить попусту по крепости.
Польщенный словами Васильева, Калаш-паша трижды кивнул головой.
– А стражи нам не надобно, – прибавил Васильев. – Ваших людей из крепости мы не боимся. Опасных людей и воров у вас, мы знаем, не водится.
Калаш-паша снова кивнул головой три раза и стал гладить пухлой рукой положенные перед ним меха.
Васильев вышел, сунул слуге куницу и шепнул:
– Утром принесу Калаш-паше подарки побогаче.
Караул у возов не поставили. «Купцы» сварили пищу и принялись есть. Но турки с ружьями опять пришли, потолкались и, выйдя из гостиного двора, закрыли ворота на запор.
– Пропали, братцы! – сказал Серапион. – Как мы вылезем?
– Да то нам на руку! – сказал Васильев. – Снимай с возов товары! Пусть казаки хоть кости поразомнут.
Возницы приумолкли.
– Почто ж вы не веселы? – спросил Наум. – Мы ж с вами в крепости. Сами же хотели счастья испытать.
– Не думали мы, что крепость столь грозная. Не выбраться нам отсюда, – сокрушались некоторые, немногие казаки.
Но только они стали развязывать возы, как ворота гостиного двора снова раскрылись. К возам подошли турки с ружьями.
– Аллах велик! Акча барабыз! – тихо обратились они к Васильеву, вымогая деньги.
– Экое у вас бесстыдство! – смело сказал Васильев. – Одному дал деньги, другому дал, подарки снес. Я вот пойду к Калаш-паше, – пригрозил он по-турецки, – и расскажу ему, что его люди – воры! Он живо вас проучит. Он не одну срубленную башку поднимет над крепостью, тогда не будете вымогать – «акча барабыз».
Турки мигом метнулись от возов и закрыли ворота, но от ворот не ушли.
– Поесть, идолы, не дадут! – сказал Серапион.
Так и остались возы неразвязанными до утра. Турки поглядывали отовсюду. Казаки совсем приуныли. А те, которые лежали в возах под товарами, начали уже задыхаться. Они все чаще стали подавать голос:
– Доколе ж нам будет эта мука? Господи!..
– Воды бы испить! Любую бы смерть приняли на воле.
– Потерпите, казаки, – уговаривал их Наум. – Не выдайте, братцы! Терпите!
Терпели казаки всю ночь.
Утром Наум опять пошел к Калаш-паше с четырьмя казаками. Понес он подарки: сафьян, парчу, малый бочонок меду, «три сорока» лисиц, сорок аршин холстов и сукон.
Калаш-паша все взял и в знак особой милости повел атамана Наума Васильева на Азовскую стену.
Перед ним открылось заветное море. С правой руки тихо бежал широкий Дон… В небе было ясно. Чайки кружились над водой… Вдруг Калаш-паша стал пристально вглядываться вдаль.
– Суда плывут к крепости! Верно, порох везут!
В устье Дона вошли черные быстроходные суда, по виду – турецкие.
На первом черном струге сидел человек в белой чалме, в турецком платье. За ним двигалось в стругах войско, тоже в турецкой одежде.
Васильев понял, что это было «турецкое войско» Ивана Каторжного.
Черные струги остановились на расстоянии, ожидая сигнала с крепости. Калаш-паша послал навстречу от Приречной стены быстрые суда. Суда поплыли по Дону и вскоре же вернулись.
– Какие люди прибыли? – спросил Калаш-паша.
– Турецкие люди, – доложили посланные турки. – Они будут охранять крепость. Запорожские казаки проскочили мимо крепости Казикермень и сюда идут. Наши дождутся запорожцев и нападут на них.
– А много ли в море казаков? – спросил Калаш-паша. – И не надо ли мне готовить для боя мои суда?
Возле Приречной стены стояло триста турецких стругов-ястребов.
– Капудан-паша, наш морской начальник, – сказали турки, – сам с казаками справится. Судов от пристани не велел пока трогать.
– Якши! – сказал Калаш-паша, весьма довольный.
Васильев, не подавая виду, тревожился, однако, тем, что ему не удалось еще решить дела и дать сигнал с крепости…
С левой стороны в лощину спустилось «татарское» войско со знаменами. Это пришел Иван Косой. Левее, в татарских вывернутых шубах и со знаменами, на которых болтались конские хвосты, остановилось войско Осипа Петрова. Еще левее показался верблюжий полк Гайши. К Ташканской стене близко подошло войско с ханской кибиткой Татаринова.
– Синопский паша, кажется, пришел! – обрадовался Калаш-паша. – Джан-бек Гирей пришел!
К новым войскам посланы были турки, чтобы узнать, чьи отряды и военачальники пришли под крепость. Вернувшись, они сказали:
– К войску не допустили близко. А прибыли синопский паша, крымский хан Джан-бек Гирей. Пришли по повелению султана охранять крепость.
Калаш-паша просил военачальников прибыть в крепость, чтоб подкрепиться с дороги. Военачальники ответили:
– Войско оставить нельзя, надо строго стоять под крепостью, чтоб донским и запорожским казакам к крепости не подойти.
Калаш-паша, потирая руки, сказал весело:
– Очень хорошо! Куда им теперь подойти!
И Наум Васильев сказал радостно:
– Куда им, ворам-разбойникам!
Калаш-паша совсем ободрился и предложил Науму пойти вниз осмотреть астраханские товары.
Они сошли со стены и направились к гостиному двору. Идя по городу, они видели в каменных казематах много пленных казаков, грузин, персов, греков и других. Турецкого войска в городе, по подсчету Васильева, было тысяч десять.
Калаш-паше сообщили, что к Каланчинским башням подошли донские струги. Паша, оставив атамана, побежал в замок совещаться с военачальниками.
Казаки все еще томились и терпели, лежа в телегах. А походный атаман Татаринов, Осип Петров, Гайша, Иван Косой и все казаки под крепостью напряженно ждали сигнала. Но так и не дождались…
Наступила вторая ночь.
Возле гостиного двора турки не поставили стражи, и атаман Васильев велел возницам развязать возы. Казаки, вздохнув, собрались в круг.
– Запомните, братья казаки! – сказал Васильев. – Когда мы на земле живем, то мы всегда в гостях. Когда нас в землю кинут – тогда мы будем дома? Для блага земли нашей и для потомков нам надо потрудиться, прожить с добром и честью… Настала пора добыть нам славу великую! Сабли навзлет! – И пошел атаман с новыми «подарками» к Калаш-паше.
– Разделитесь поровну, – сказал он уходя. – Назад не отступать! Не выдавайте! Молись, Серапион, скоро вернемся!
Войдя с двумя казаками во дворец Калаш-паши, Васильев попросил доложить о своем приходе. Он застал Калаш-пашу в большом волнении.
По знаку атамана три сабли, сверкнув, взметнулись кверху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133
Васильев сказал смиренно:
– Твое высочество, мудрейший предводитель, начальник грозной, неприступной крепости, я недостоин спать в том месте, где спал когда-то посол его величества султана Амурата. Я буду спать на возу. Мне так сподручнее. И люди мои не станут бродить попусту по крепости.
Польщенный словами Васильева, Калаш-паша трижды кивнул головой.
– А стражи нам не надобно, – прибавил Васильев. – Ваших людей из крепости мы не боимся. Опасных людей и воров у вас, мы знаем, не водится.
Калаш-паша снова кивнул головой три раза и стал гладить пухлой рукой положенные перед ним меха.
Васильев вышел, сунул слуге куницу и шепнул:
– Утром принесу Калаш-паше подарки побогаче.
Караул у возов не поставили. «Купцы» сварили пищу и принялись есть. Но турки с ружьями опять пришли, потолкались и, выйдя из гостиного двора, закрыли ворота на запор.
– Пропали, братцы! – сказал Серапион. – Как мы вылезем?
– Да то нам на руку! – сказал Васильев. – Снимай с возов товары! Пусть казаки хоть кости поразомнут.
Возницы приумолкли.
– Почто ж вы не веселы? – спросил Наум. – Мы ж с вами в крепости. Сами же хотели счастья испытать.
– Не думали мы, что крепость столь грозная. Не выбраться нам отсюда, – сокрушались некоторые, немногие казаки.
Но только они стали развязывать возы, как ворота гостиного двора снова раскрылись. К возам подошли турки с ружьями.
– Аллах велик! Акча барабыз! – тихо обратились они к Васильеву, вымогая деньги.
– Экое у вас бесстыдство! – смело сказал Васильев. – Одному дал деньги, другому дал, подарки снес. Я вот пойду к Калаш-паше, – пригрозил он по-турецки, – и расскажу ему, что его люди – воры! Он живо вас проучит. Он не одну срубленную башку поднимет над крепостью, тогда не будете вымогать – «акча барабыз».
Турки мигом метнулись от возов и закрыли ворота, но от ворот не ушли.
– Поесть, идолы, не дадут! – сказал Серапион.
Так и остались возы неразвязанными до утра. Турки поглядывали отовсюду. Казаки совсем приуныли. А те, которые лежали в возах под товарами, начали уже задыхаться. Они все чаще стали подавать голос:
– Доколе ж нам будет эта мука? Господи!..
– Воды бы испить! Любую бы смерть приняли на воле.
– Потерпите, казаки, – уговаривал их Наум. – Не выдайте, братцы! Терпите!
Терпели казаки всю ночь.
Утром Наум опять пошел к Калаш-паше с четырьмя казаками. Понес он подарки: сафьян, парчу, малый бочонок меду, «три сорока» лисиц, сорок аршин холстов и сукон.
Калаш-паша все взял и в знак особой милости повел атамана Наума Васильева на Азовскую стену.
Перед ним открылось заветное море. С правой руки тихо бежал широкий Дон… В небе было ясно. Чайки кружились над водой… Вдруг Калаш-паша стал пристально вглядываться вдаль.
– Суда плывут к крепости! Верно, порох везут!
В устье Дона вошли черные быстроходные суда, по виду – турецкие.
На первом черном струге сидел человек в белой чалме, в турецком платье. За ним двигалось в стругах войско, тоже в турецкой одежде.
Васильев понял, что это было «турецкое войско» Ивана Каторжного.
Черные струги остановились на расстоянии, ожидая сигнала с крепости. Калаш-паша послал навстречу от Приречной стены быстрые суда. Суда поплыли по Дону и вскоре же вернулись.
– Какие люди прибыли? – спросил Калаш-паша.
– Турецкие люди, – доложили посланные турки. – Они будут охранять крепость. Запорожские казаки проскочили мимо крепости Казикермень и сюда идут. Наши дождутся запорожцев и нападут на них.
– А много ли в море казаков? – спросил Калаш-паша. – И не надо ли мне готовить для боя мои суда?
Возле Приречной стены стояло триста турецких стругов-ястребов.
– Капудан-паша, наш морской начальник, – сказали турки, – сам с казаками справится. Судов от пристани не велел пока трогать.
– Якши! – сказал Калаш-паша, весьма довольный.
Васильев, не подавая виду, тревожился, однако, тем, что ему не удалось еще решить дела и дать сигнал с крепости…
С левой стороны в лощину спустилось «татарское» войско со знаменами. Это пришел Иван Косой. Левее, в татарских вывернутых шубах и со знаменами, на которых болтались конские хвосты, остановилось войско Осипа Петрова. Еще левее показался верблюжий полк Гайши. К Ташканской стене близко подошло войско с ханской кибиткой Татаринова.
– Синопский паша, кажется, пришел! – обрадовался Калаш-паша. – Джан-бек Гирей пришел!
К новым войскам посланы были турки, чтобы узнать, чьи отряды и военачальники пришли под крепость. Вернувшись, они сказали:
– К войску не допустили близко. А прибыли синопский паша, крымский хан Джан-бек Гирей. Пришли по повелению султана охранять крепость.
Калаш-паша просил военачальников прибыть в крепость, чтоб подкрепиться с дороги. Военачальники ответили:
– Войско оставить нельзя, надо строго стоять под крепостью, чтоб донским и запорожским казакам к крепости не подойти.
Калаш-паша, потирая руки, сказал весело:
– Очень хорошо! Куда им теперь подойти!
И Наум Васильев сказал радостно:
– Куда им, ворам-разбойникам!
Калаш-паша совсем ободрился и предложил Науму пойти вниз осмотреть астраханские товары.
Они сошли со стены и направились к гостиному двору. Идя по городу, они видели в каменных казематах много пленных казаков, грузин, персов, греков и других. Турецкого войска в городе, по подсчету Васильева, было тысяч десять.
Калаш-паше сообщили, что к Каланчинским башням подошли донские струги. Паша, оставив атамана, побежал в замок совещаться с военачальниками.
Казаки все еще томились и терпели, лежа в телегах. А походный атаман Татаринов, Осип Петров, Гайша, Иван Косой и все казаки под крепостью напряженно ждали сигнала. Но так и не дождались…
Наступила вторая ночь.
Возле гостиного двора турки не поставили стражи, и атаман Васильев велел возницам развязать возы. Казаки, вздохнув, собрались в круг.
– Запомните, братья казаки! – сказал Васильев. – Когда мы на земле живем, то мы всегда в гостях. Когда нас в землю кинут – тогда мы будем дома? Для блага земли нашей и для потомков нам надо потрудиться, прожить с добром и честью… Настала пора добыть нам славу великую! Сабли навзлет! – И пошел атаман с новыми «подарками» к Калаш-паше.
– Разделитесь поровну, – сказал он уходя. – Назад не отступать! Не выдавайте! Молись, Серапион, скоро вернемся!
Войдя с двумя казаками во дворец Калаш-паши, Васильев попросил доложить о своем приходе. Он застал Калаш-пашу в большом волнении.
По знаку атамана три сабли, сверкнув, взметнулись кверху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133