— И тем не менее было очень трудно привлечь тех людей к ответственности. Общественное мнение их осудило, но с юридической точки зрения трудно доказать, что их действия должны квалифицироваться как преступления, а не как просто служебный проступок. Как бы то ни было, все материалы по этому делу исчезли, и на нем пришлось поставить крест.
— А что ты скажешь, Фил, — бил в точку Морейн, — если я тебе докажу, что эти люди не только допустили отступления от закона, но и обогатились за счет значительной части фондов Кооператива и именно они заплатили за то, чтобы вся разоблачающая их махинации документация пропала из прокуратуры? Что ты на это ответишь, а?
Прокурор, прищурившись, вглядывался в своего друга:
— Я бы сказал, что моя карьера будет сломана в тот день, когда это станет достоянием гласности.
— А если я добавлю, что твой псевдодруг Карл Торн отхватил более пятидесяти тысяч долларов на контракте с дорожными работами в Вест-Энде?
— Я не поверю этому.
— А если я тебе докажу? Как и то, что в твою контору поступили деньги, предназначенные для того, чтобы прикрыть эти делишки?
— Да ты с ума сошел!
— Нет, я в полном рассудке!
— Что ты подразумеваешь под этим “поступили в мою контору”?
— Я имею в виду то, что в прокуратуре есть работники, которым платят за то, чтобы они не давали в обиду преступников и мошенников. И эти люди оказывают влияние на линию твоего поведения. С твоим чистосердечием ты помогаешь их проделкам. Из-за своей доверчивости ты следуешь их советам. В итоге получается, что ты тоже в этом участвуешь.
— Не верю, — прошептал Дункан. — Ты все это выдумал, чтобы отвлечь мое внимание, Сэм.
— К сожалению, это правда, — напирал Морейн. — И рано или поздно тебе придется столкнуться с ней лицом к лицу. Я не собираюсь говорить с тобой о Диксоне, Фил. Эта встреча была мне нужна для того, чтобы обсудить вопрос о тебе самом. Я твой друг и хочу помочь тебе выбраться из этого осиного гнезда. Если ты так быстро готов подозревать даже меня, то почему же столь скептически относишься к утверждению о вероломстве твоих сотрудников? Я даю тебе честное слово, что тебя предали, Фил.
Дункан тяжело вздохнул:
— Я не могу в это поверить, Сэм. Морейн дружески потрепал его за колено.
— Теперь, когда я раскрыл тебе глаза на то, что происходит на самом деле, хочу, чтобы ты мне доверял. Полагаю, я смогу решить эту проблему таким образом, что ты с честью выйдешь из этой передряги.
— Это невозможно! — тихо произнес Дункан. — Созывается Большое жюри.
— А при чем здесь Большое жюри? — с недоумением спросил Морейн.
— Очень даже при чем, — ответил Дункан. — Члены Большого жюри являются политическими противниками той партии, которая сегодня занимает главенствующие позиции в городе и в графстве. Конечно, было политической ошибкой наделять этот орган контрольными функциями, но такое случилось, и никто не знает каким образом. Утверждают, что в руки членов Большого жюри попал “политический динамит” и оно собирается специально для того, чтобы рассмотреть эти документы и начать кампанию в пользу реформистской партии, которая могла бы обуздать коррупцию.
Морейн понимающе кивнул.
— Кажется, я знаю, откуда появился этот “политический динамит”, — прошептал он.
— Откуда?
— Этого я пока сказать тебе не могу. Большое жюри выступает против тебя лично?
— Драйвер, возглавляющий Большое жюри, поддерживает Джона Феарфилда, заклятого врага Карла Торна.
— Если ты отойдешь от Торна и его партии, будет ли Феарфилд препятствовать твоему избранию?
— То, что сделал бы Феарфилд, интереса не представляет. Но если я порву с Торном, то более чем очевидно, что меня не изберут.
Морейн, доехав на машине до парка, посмотрел на часы:
— Нам еще много о чем надо поговорить друг с другом, Фил. Но поскольку ты, видимо, интересуешься, что там настрочил Барни Морден, то почему бы тебе не позвонить на работу?
Дункан согласился, вышел из машины и неспешно дошел до телефонной будки. Минут через десять он вернулся.
— Сэм, — пристально глядя в глаза Морейну, спросил прокурор, — способен ли ты мне солгать?
— Никоим образом, — твердо ответил Морейн. — Я могу уклониться от ответа, поставить какие-то условия, но солгать — нет.
— Тогда ответь, где ты был этой ночью, покинув свой офис?
— У меня была встреча.
— С женщиной?
— Не с Энн Хартвелл, если ты думаешь об этом.
— Нет, не то. Я задаю сам себе вопрос, не была ли это Натали Раис. Куда ты ее послал?
— По моим делам. — Куда?
Морейн усмехнулся:
— Боже мой! Вы что, уже не в состоянии, обнаружив какое-нибудь убийство, тут же не навесить его на меня или мою секретаршу?
— Не до шуток, Сэм, — взмолился Дункан. — Дело серьезное.
— Во сколько убили Диксона?
— Около десяти сорока вечера.
— Разве ты не помнишь, что в этот час я находился вместе с тобой в своем кабинете?
— Да, это так, но где в это время была твоя секретарша?
— А ты у нее спроси, — посоветовал Морейн. — Если я тебе скажу, ты же мне не поверишь. Кстати, каким образом столь точно установили время убийства?
— По свече.
— По свече? — удивился Морейн.
Фил Дункан недоверчиво посмотрел на него:
— Именно по ней. Минувшей ночью было очень ветрено. К пяти утра стихло, но до того напор ветра был настолько силен, что даже повалил дерево у дома Диксона. Оно упало на линию электропередач, дом остался без света, и жильцы были вынуждены прибегнуть к свечам. К счастью, установить, когда это произошло, несложно, поскольку остановились двое электрических часов. В доме был запас свечей на подобный случай, и дворецкий менее чем через три минуты после аварии зажег их. Когда Диксон был убит, то при падении выбил выходившее на север окно. Ворвавшийся в комнату ветер почти мгновенно погасил свечу. Поскольку это была довольно массивная свеча, то легко установить время ее сгорания.
— Толковое объяснение, — одобрил Морейн.
— Мы также выяснили, что Энн Хартвелл была убита напротив бокового входа в дом, — сообщил прокурор.
Морейн сделал вид, что удивлен этим.
— В момент гибели на Энн Хартвелл была коричневая шляпка. Но на том месте, где был найден ее труп, шляпки не оказалось. Видимо, в момент убийства она от удара отлетела под куст. Шляпка вся была в кровавых пятнах, а следы на земле показывают, что смерть произошла напротив боковой входной двери.
Морейн продолжал изображать крайнюю заинтересованность.
— Согласно показаниям дворецкого, у Диксона была назначена встреча с какой-то женщиной на десять часов вечера, но она не явилась. Диксон дал ему указание открыть боковую дверь, а затем идти спать. Мы доставили дворецкого в морг. Он внимательно осмотрел труп Энн Хартвелл и заявил, что никогда раньше ее не видел и что встреча могла быть назначена как с ней, так и с другой женщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— А что ты скажешь, Фил, — бил в точку Морейн, — если я тебе докажу, что эти люди не только допустили отступления от закона, но и обогатились за счет значительной части фондов Кооператива и именно они заплатили за то, чтобы вся разоблачающая их махинации документация пропала из прокуратуры? Что ты на это ответишь, а?
Прокурор, прищурившись, вглядывался в своего друга:
— Я бы сказал, что моя карьера будет сломана в тот день, когда это станет достоянием гласности.
— А если я добавлю, что твой псевдодруг Карл Торн отхватил более пятидесяти тысяч долларов на контракте с дорожными работами в Вест-Энде?
— Я не поверю этому.
— А если я тебе докажу? Как и то, что в твою контору поступили деньги, предназначенные для того, чтобы прикрыть эти делишки?
— Да ты с ума сошел!
— Нет, я в полном рассудке!
— Что ты подразумеваешь под этим “поступили в мою контору”?
— Я имею в виду то, что в прокуратуре есть работники, которым платят за то, чтобы они не давали в обиду преступников и мошенников. И эти люди оказывают влияние на линию твоего поведения. С твоим чистосердечием ты помогаешь их проделкам. Из-за своей доверчивости ты следуешь их советам. В итоге получается, что ты тоже в этом участвуешь.
— Не верю, — прошептал Дункан. — Ты все это выдумал, чтобы отвлечь мое внимание, Сэм.
— К сожалению, это правда, — напирал Морейн. — И рано или поздно тебе придется столкнуться с ней лицом к лицу. Я не собираюсь говорить с тобой о Диксоне, Фил. Эта встреча была мне нужна для того, чтобы обсудить вопрос о тебе самом. Я твой друг и хочу помочь тебе выбраться из этого осиного гнезда. Если ты так быстро готов подозревать даже меня, то почему же столь скептически относишься к утверждению о вероломстве твоих сотрудников? Я даю тебе честное слово, что тебя предали, Фил.
Дункан тяжело вздохнул:
— Я не могу в это поверить, Сэм. Морейн дружески потрепал его за колено.
— Теперь, когда я раскрыл тебе глаза на то, что происходит на самом деле, хочу, чтобы ты мне доверял. Полагаю, я смогу решить эту проблему таким образом, что ты с честью выйдешь из этой передряги.
— Это невозможно! — тихо произнес Дункан. — Созывается Большое жюри.
— А при чем здесь Большое жюри? — с недоумением спросил Морейн.
— Очень даже при чем, — ответил Дункан. — Члены Большого жюри являются политическими противниками той партии, которая сегодня занимает главенствующие позиции в городе и в графстве. Конечно, было политической ошибкой наделять этот орган контрольными функциями, но такое случилось, и никто не знает каким образом. Утверждают, что в руки членов Большого жюри попал “политический динамит” и оно собирается специально для того, чтобы рассмотреть эти документы и начать кампанию в пользу реформистской партии, которая могла бы обуздать коррупцию.
Морейн понимающе кивнул.
— Кажется, я знаю, откуда появился этот “политический динамит”, — прошептал он.
— Откуда?
— Этого я пока сказать тебе не могу. Большое жюри выступает против тебя лично?
— Драйвер, возглавляющий Большое жюри, поддерживает Джона Феарфилда, заклятого врага Карла Торна.
— Если ты отойдешь от Торна и его партии, будет ли Феарфилд препятствовать твоему избранию?
— То, что сделал бы Феарфилд, интереса не представляет. Но если я порву с Торном, то более чем очевидно, что меня не изберут.
Морейн, доехав на машине до парка, посмотрел на часы:
— Нам еще много о чем надо поговорить друг с другом, Фил. Но поскольку ты, видимо, интересуешься, что там настрочил Барни Морден, то почему бы тебе не позвонить на работу?
Дункан согласился, вышел из машины и неспешно дошел до телефонной будки. Минут через десять он вернулся.
— Сэм, — пристально глядя в глаза Морейну, спросил прокурор, — способен ли ты мне солгать?
— Никоим образом, — твердо ответил Морейн. — Я могу уклониться от ответа, поставить какие-то условия, но солгать — нет.
— Тогда ответь, где ты был этой ночью, покинув свой офис?
— У меня была встреча.
— С женщиной?
— Не с Энн Хартвелл, если ты думаешь об этом.
— Нет, не то. Я задаю сам себе вопрос, не была ли это Натали Раис. Куда ты ее послал?
— По моим делам. — Куда?
Морейн усмехнулся:
— Боже мой! Вы что, уже не в состоянии, обнаружив какое-нибудь убийство, тут же не навесить его на меня или мою секретаршу?
— Не до шуток, Сэм, — взмолился Дункан. — Дело серьезное.
— Во сколько убили Диксона?
— Около десяти сорока вечера.
— Разве ты не помнишь, что в этот час я находился вместе с тобой в своем кабинете?
— Да, это так, но где в это время была твоя секретарша?
— А ты у нее спроси, — посоветовал Морейн. — Если я тебе скажу, ты же мне не поверишь. Кстати, каким образом столь точно установили время убийства?
— По свече.
— По свече? — удивился Морейн.
Фил Дункан недоверчиво посмотрел на него:
— Именно по ней. Минувшей ночью было очень ветрено. К пяти утра стихло, но до того напор ветра был настолько силен, что даже повалил дерево у дома Диксона. Оно упало на линию электропередач, дом остался без света, и жильцы были вынуждены прибегнуть к свечам. К счастью, установить, когда это произошло, несложно, поскольку остановились двое электрических часов. В доме был запас свечей на подобный случай, и дворецкий менее чем через три минуты после аварии зажег их. Когда Диксон был убит, то при падении выбил выходившее на север окно. Ворвавшийся в комнату ветер почти мгновенно погасил свечу. Поскольку это была довольно массивная свеча, то легко установить время ее сгорания.
— Толковое объяснение, — одобрил Морейн.
— Мы также выяснили, что Энн Хартвелл была убита напротив бокового входа в дом, — сообщил прокурор.
Морейн сделал вид, что удивлен этим.
— В момент гибели на Энн Хартвелл была коричневая шляпка. Но на том месте, где был найден ее труп, шляпки не оказалось. Видимо, в момент убийства она от удара отлетела под куст. Шляпка вся была в кровавых пятнах, а следы на земле показывают, что смерть произошла напротив боковой входной двери.
Морейн продолжал изображать крайнюю заинтересованность.
— Согласно показаниям дворецкого, у Диксона была назначена встреча с какой-то женщиной на десять часов вечера, но она не явилась. Диксон дал ему указание открыть боковую дверь, а затем идти спать. Мы доставили дворецкого в морг. Он внимательно осмотрел труп Энн Хартвелл и заявил, что никогда раньше ее не видел и что встреча могла быть назначена как с ней, так и с другой женщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50