– Я, наверно, дурак и трус, и я никакой не герой, не воин, да и вообще… но я не сволочь, честно… Это же будет предательством, а я… ты ведь не сделал мне ничего дурного, нет… Я – нет…
– Спорный вопрос – сделал я тебе дурное или нет… – медленно проговорил посох. – Ничего дурного я тебе не хотел – вот что будет правдой. Быть может, ты еще захочешь того, от чего сейчас отрекся. Не потому что ты сволочь, не потому что предатель, а просто потому, что очень больно…
– Зачем ты говоришь мне все это?! – потрясенно спросил Курт.
– Если ты захочешь этого, мы станем врагами. Нам может не представиться случая просто поболтать, и тогда мы уже вряд ли сможем друг другу верить, – ответил посох. – Поэтому я хочу, чтоб ты знал: я не виню тебя, что бы ни случилось. Не каждому под силу терпеть такое.
– Спасибо, – сказал Курт. – Я все же надеюсь, что у меня сил не меньше, чем у какого-то одеревеневшего языка. По крайней мере, я-то хотя бы вопить буду благозвучно – а вот тебя ожидают мучения, связанные с прослушиванием собственных воплей. Это так ужасно, что все остальное кажется мелочью…
– Тебя они тоже ожидают, мои вопли, – рассмеялся посох. – Или ты надеешься заткнуть уши?! Ну так не надейся! Когда я воплю на всю катушку, никакие затычки не…
Тут оно и случилось. Пространство растянулось безмолвно и страшно, все линии невероятно искривились, и Курт даже не сразу понял, что давно уже закрыл глаза, и то, что он созерцает сейчас – пространство его крика, густо прошитое прожилками боли.
Внутри боли можно жить. Можно построить дом. Каменный или из бревен, крепость или шалаш – кому что нравится. Внутри боли можно жить, привыкнуть, открыть глаза, перестать орать… это поначалу кажется, что все, но когда боль такая огромная, она как бы и не боль вовсе. Тело отказывается ее воспринимать – потому что если воспримет, тут же умрет, а телу умирать неохота. Поэтому оно не воспринимает. И вот тогда внутри боли можно жить.
Когда великий воин и полководец Санга Аланда Линард вошел в пещеру, несколько веков служащую ему жилищем – Курт уже не кричал. Посох тоже.
– Пойдем, – сказал великий полководец. – Пора.
– Ага, – еле двигая губами, сказал Курт. – Вот сейчас умру и пойдем.
Боль закончилась так же неожиданно, как и началась.
– Жив? – спросил его отшельник.
– Жив… – прошептал Курт, и отшельник протянул ему чашку пряного горячего отвара.
– Подкрепись, – сказал он. – Нам действительно лучше здесь не задерживаться.
– Что-нибудь случилось? – встревожился Курт.
– Случилось, – кивнул отшельник. – В предгорьях враги.
– Враги, – вздохнул посох.
– Вы их видели?! – воскликнул Курт.
– Ты быстро восстанавливаешь силы, – одобрительно заметил отшельник. – Это хорошо. А врагов я не видел. Их видели птицы. Птицы считают, что нам лучше убраться отсюда. Думаю, на их мнение можно положиться.
– Они уже добрались до места сражения – ну, где мой хозяин погиб? – спросил посох.
– Нет еще, – сказал отшельник. – И они там не слишком много чего найдут. Я похоронил всех. И друзей, и врагов. В смерти все равны.
– Да, но само место… – пробормотал посох.
– Увы… – вздохнул отшельник. – Убрать за столь короткий срок место, где проходила битва – такое по силам разве что магу. Поэтому ведь я и призываю поторопиться. Это место скоро станет опасным.
– И в этом виноваты мы… – вздохнул Курт. – Втянули вас во все это безобразие…
– Я знал, что делал, когда убивал всю эту мразь, – возразил отшельник. – Плохой был бы из меня полководец, если бы я не подумал о последствиях.
– Да. Но ваша пещера…
– У меня не одна пещера, – усмехнулся отшельник. – За то время, что я здесь прожил, было бы странно не обзавестись дополнительным жилищем – просто так, на всякий случай.
– У них есть маг? – спросил посох.
– Думаю, да, – ответил отшельник. – Не могу ручаться, но… Вряд ли они полезли бы в эти горы запросто так, да еще и без мага.
– А вчерашние? – спросил Курт.
– Наемники, – поморщился отшельник.
– А эти? – спросил посох.
– Регулярный отряд.
– Маг все равно найдет нас по следам, – сообщил посох. – Если он у них есть, нам крышка.
– Найдет, – подтвердил отшельник. – Найдет, конечно, если жив останется.
– А что с ним может случиться? – удивился посох.
– В горах всякое бывает, – лукаво улыбнулся отшельник. – Оползни, камнепады, змеи ядовитые, пауки – мало ли… никогда заранее не знаешь.
– Хорошо бы… – вздохнул посох, словно отшельник предложил ему не способы избавится от возможного врага, а какой-нибудь невероятно вкусный и давно желанный десерт.
– Тогда вперед! – воскликнул отшельник. – Поищем наиболее подходящий камнепад!
Курт даже представить себе не мог, что он на такое способен. Влезать вслед за отшельником по отвесным скалам, цепляясь пальцами за трещинки в камне, протискиваться в какие-то едва заметные щели, бодро шагать по краю пропасти – и ведь не одна такая пропасть, тут на каждом шагу по пропасти – перепрыгивать со скалы на скалу… а вниз-то лучше и не смотри, вниз, братцы мои, только самоубийцы смотрят, туда ведь если рухнуть, так пожалуй, падать замучаешься, умрешь от усталости раньше, чем до низу долетишь.
Посох Курт пристроил за спиной на манер того, как отшельник носил меч. Отшельник же ему и посоветовал, и помог пристроить, и вообще… Вот когда Курт понял, что значит – быть великим полководцем. Когда отшельник спас их от наемников, он был всего лишь воином; потом, в пещере – хозяином, приветливым и добродушным собеседником. Но теперь… теперь он вел их за собой, и одно присутствие этого человека делало возможным все, что он скажет и прикажет. Курт ощущал себя, как будто во сне. Он шел рядом с божеством, и одно присутствие этого божества делало его способным на невероятное. Его тело словно бы само совершало вещи чудовищные и удивительные. Например, с легкостью хватало громадные камни и, бесстрашно балансируя на узком мостике, с обеих сторон обрывающемся в пропасть, таскало их к месту, где отшельник решил устроить первый камнепад. То, что такие камни мог таскать сам Санга Аланда Линард у Курта не вызывало удивления: легендарный герой, он и есть легендарный герой. Но сам-то Курт никакой не герой вовсе, а как он высоты боится – кто бы знал! Однако присутствие Линарда не оставляло места страхам и невозможностям, он вытеснил их собой, силой своей личности, они попадали кверх тормашками со скал, и Курт не слишком о них сожалел – уж хотя бы потому что ему вовсе не хотелось к ним присоединиться.
– Отлично! – сказал отшельник, когда четвертый каменный кулак замер, вознесенный в небо. Замер в ожидании жертвы.
– Ну, и как это все сработает? – устало поинтересовался посох. Его слегка укачало, в силу чего он находился не в самом приятном расположении духа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
– Спорный вопрос – сделал я тебе дурное или нет… – медленно проговорил посох. – Ничего дурного я тебе не хотел – вот что будет правдой. Быть может, ты еще захочешь того, от чего сейчас отрекся. Не потому что ты сволочь, не потому что предатель, а просто потому, что очень больно…
– Зачем ты говоришь мне все это?! – потрясенно спросил Курт.
– Если ты захочешь этого, мы станем врагами. Нам может не представиться случая просто поболтать, и тогда мы уже вряд ли сможем друг другу верить, – ответил посох. – Поэтому я хочу, чтоб ты знал: я не виню тебя, что бы ни случилось. Не каждому под силу терпеть такое.
– Спасибо, – сказал Курт. – Я все же надеюсь, что у меня сил не меньше, чем у какого-то одеревеневшего языка. По крайней мере, я-то хотя бы вопить буду благозвучно – а вот тебя ожидают мучения, связанные с прослушиванием собственных воплей. Это так ужасно, что все остальное кажется мелочью…
– Тебя они тоже ожидают, мои вопли, – рассмеялся посох. – Или ты надеешься заткнуть уши?! Ну так не надейся! Когда я воплю на всю катушку, никакие затычки не…
Тут оно и случилось. Пространство растянулось безмолвно и страшно, все линии невероятно искривились, и Курт даже не сразу понял, что давно уже закрыл глаза, и то, что он созерцает сейчас – пространство его крика, густо прошитое прожилками боли.
Внутри боли можно жить. Можно построить дом. Каменный или из бревен, крепость или шалаш – кому что нравится. Внутри боли можно жить, привыкнуть, открыть глаза, перестать орать… это поначалу кажется, что все, но когда боль такая огромная, она как бы и не боль вовсе. Тело отказывается ее воспринимать – потому что если воспримет, тут же умрет, а телу умирать неохота. Поэтому оно не воспринимает. И вот тогда внутри боли можно жить.
Когда великий воин и полководец Санга Аланда Линард вошел в пещеру, несколько веков служащую ему жилищем – Курт уже не кричал. Посох тоже.
– Пойдем, – сказал великий полководец. – Пора.
– Ага, – еле двигая губами, сказал Курт. – Вот сейчас умру и пойдем.
Боль закончилась так же неожиданно, как и началась.
– Жив? – спросил его отшельник.
– Жив… – прошептал Курт, и отшельник протянул ему чашку пряного горячего отвара.
– Подкрепись, – сказал он. – Нам действительно лучше здесь не задерживаться.
– Что-нибудь случилось? – встревожился Курт.
– Случилось, – кивнул отшельник. – В предгорьях враги.
– Враги, – вздохнул посох.
– Вы их видели?! – воскликнул Курт.
– Ты быстро восстанавливаешь силы, – одобрительно заметил отшельник. – Это хорошо. А врагов я не видел. Их видели птицы. Птицы считают, что нам лучше убраться отсюда. Думаю, на их мнение можно положиться.
– Они уже добрались до места сражения – ну, где мой хозяин погиб? – спросил посох.
– Нет еще, – сказал отшельник. – И они там не слишком много чего найдут. Я похоронил всех. И друзей, и врагов. В смерти все равны.
– Да, но само место… – пробормотал посох.
– Увы… – вздохнул отшельник. – Убрать за столь короткий срок место, где проходила битва – такое по силам разве что магу. Поэтому ведь я и призываю поторопиться. Это место скоро станет опасным.
– И в этом виноваты мы… – вздохнул Курт. – Втянули вас во все это безобразие…
– Я знал, что делал, когда убивал всю эту мразь, – возразил отшельник. – Плохой был бы из меня полководец, если бы я не подумал о последствиях.
– Да. Но ваша пещера…
– У меня не одна пещера, – усмехнулся отшельник. – За то время, что я здесь прожил, было бы странно не обзавестись дополнительным жилищем – просто так, на всякий случай.
– У них есть маг? – спросил посох.
– Думаю, да, – ответил отшельник. – Не могу ручаться, но… Вряд ли они полезли бы в эти горы запросто так, да еще и без мага.
– А вчерашние? – спросил Курт.
– Наемники, – поморщился отшельник.
– А эти? – спросил посох.
– Регулярный отряд.
– Маг все равно найдет нас по следам, – сообщил посох. – Если он у них есть, нам крышка.
– Найдет, – подтвердил отшельник. – Найдет, конечно, если жив останется.
– А что с ним может случиться? – удивился посох.
– В горах всякое бывает, – лукаво улыбнулся отшельник. – Оползни, камнепады, змеи ядовитые, пауки – мало ли… никогда заранее не знаешь.
– Хорошо бы… – вздохнул посох, словно отшельник предложил ему не способы избавится от возможного врага, а какой-нибудь невероятно вкусный и давно желанный десерт.
– Тогда вперед! – воскликнул отшельник. – Поищем наиболее подходящий камнепад!
Курт даже представить себе не мог, что он на такое способен. Влезать вслед за отшельником по отвесным скалам, цепляясь пальцами за трещинки в камне, протискиваться в какие-то едва заметные щели, бодро шагать по краю пропасти – и ведь не одна такая пропасть, тут на каждом шагу по пропасти – перепрыгивать со скалы на скалу… а вниз-то лучше и не смотри, вниз, братцы мои, только самоубийцы смотрят, туда ведь если рухнуть, так пожалуй, падать замучаешься, умрешь от усталости раньше, чем до низу долетишь.
Посох Курт пристроил за спиной на манер того, как отшельник носил меч. Отшельник же ему и посоветовал, и помог пристроить, и вообще… Вот когда Курт понял, что значит – быть великим полководцем. Когда отшельник спас их от наемников, он был всего лишь воином; потом, в пещере – хозяином, приветливым и добродушным собеседником. Но теперь… теперь он вел их за собой, и одно присутствие этого человека делало возможным все, что он скажет и прикажет. Курт ощущал себя, как будто во сне. Он шел рядом с божеством, и одно присутствие этого божества делало его способным на невероятное. Его тело словно бы само совершало вещи чудовищные и удивительные. Например, с легкостью хватало громадные камни и, бесстрашно балансируя на узком мостике, с обеих сторон обрывающемся в пропасть, таскало их к месту, где отшельник решил устроить первый камнепад. То, что такие камни мог таскать сам Санга Аланда Линард у Курта не вызывало удивления: легендарный герой, он и есть легендарный герой. Но сам-то Курт никакой не герой вовсе, а как он высоты боится – кто бы знал! Однако присутствие Линарда не оставляло места страхам и невозможностям, он вытеснил их собой, силой своей личности, они попадали кверх тормашками со скал, и Курт не слишком о них сожалел – уж хотя бы потому что ему вовсе не хотелось к ним присоединиться.
– Отлично! – сказал отшельник, когда четвертый каменный кулак замер, вознесенный в небо. Замер в ожидании жертвы.
– Ну, и как это все сработает? – устало поинтересовался посох. Его слегка укачало, в силу чего он находился не в самом приятном расположении духа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100