У Торри было преимущество во времени, кроме того, он бежал быстрее Йена и Осии. Когда они с Торианом дель Орвальдом ворвались в кабинет, Торри уже стоял на коленях на полу над открытым потайным сейфом, все еще полным золота.
Торри горстями выгребал на пол золотые монеты. Бранден дель Бранден и лорд Сенсевер наблюдали за ним. На морщинистом лице Ториана дель Орвальда появилось удивленное выражение.
Торри поднял лоснящееся от пота лицо.
– Дядя Осия, это же как тайник с оружием, который дома!.. – Торри выгреб на пол последнюю монетку и засунул руку в тайник. – Никак не могу нащупать… – Он поднял взгляд на Брандена дель Брандена. – Не посветишь мне? Лампой или свечой какой-нибудь?
Было заметно, каких усилий стоит Брандену дель Брандену сохранять невозмутимое выражение лица. Он кивнул, вышел из комнаты и быстро вернулся с зажженной лампой, которую подал Торри.
Торри поставил лампу на пол и уставился внутрь тайника.
– Проклятие, плохо видно. Эх, сюда бы фонарик или… – Тут он сунул руку в карман и извлек инструмент, который раскрылся в клещи. В каждой рукоятке тоже прятались разнообразные инструменты. – «Паратул», – заметил юноша, ухмыльнувшись и доставая из рукоятки изогнутый кусок проволоки. – Не выходите без него из дому. – Торри принялся ковыряться в сейфе. – Я ее не вижу, но она где-то тут, – произнес он, напряженно наморщив лоб. – Вообще, все очень странно. Зачем Огненному Герцогу хранить столько золота в таком месте? Сколько-то еще куда ни шло – на мелкие расходы, но зачем Герцогу Дома Пламени такая куча денег? У него ведь был казначей, да и потом, не мужское это дело – заниматься деньгами.
– Тот, кого мы считали Огненным Герцогом, – заметил Осия, – был родом не отсюда.
– Да, но притворялся-то он своим, – откликнулся Торри. – Во всем, кроме этого. Если он… Ага!
Юноша вытащил из сейфа металлическую пластину, по форме и размеру напоминающую тарелку. Сверху пластинка была гладкой, а снизу торчал механизм замка. Торри аккуратно освободил замок из проволочной петли «паратула» и положил пластину на пол, механизмом вверх. Йен не вник в принцип работы замка, но догадался, зачем по краям пластины на равном расстоянии друг от друга размещены шесть задвижек: если они выдвинуты, вытащить замок стоило бы изрядных усилий.
Йен почувствовал, как забилось сердце. Если на самом деле под тайником скрывается еще один тайник, то золото призвано отвлекать от него внимание. Можно подумать, конечно, будто золото фальшивое, но Йен знал, что золото самое настоящее: именно из этого сейфа отец Торри и Осия взяли золотые монеты, когда бежали отсюда, те самые монеты, которые мать Торри превратила в доллары.
Раз сотни фунтов золота призваны маскировать существование второго тайника, выходит, его содержимое много дороже всего этого золота.
– Торри, это же…
– Йен, прикуси язык. Сейчас некогда объяснять. – Торри уже засунул руку обратно в тайник, аж по плечо.
Затем он выпрямился: на ладони у него лежал маленький кожаный мешочек. Дрожащими пальцами юноша растянул горлышко мешочка.
В комнате почему-то стало темнее. Неровный круглый камень, который выкатился на ладонь, не просто горел темно-алым пламенем; казалось, он впитывает в себя свет и тепло не только стоящей рядом лампы, но и всей комнаты. В его рубиновом свете лицо Торри казалось грязным от пыли и пота. Ему стоило изрядных усилий сжать пальцы, прогнав темноту и причудливо-алый отсвет. Снова вспыхнул свет лампы и свет дня.
Осия уже стоял на коленях рядом с Торри.
– Тот самый рубин, вынутый из разломанного ожерелья Брисингов, благословенного и проклятого, – произнес он, покачав головой. – Значит, герцог уже нашел один и искал остальные камни.
Сенсевер рассудительно кивнул:
– Именно это меня и тревожило. Его покойная Пылкость притворялся человеком куда лучше всех тех огненных великанов, о которых я когда-либо слышал. Все Старшие Народы – оборотни, но невозможно подумать, что огненный великан сам по себе способен так долго носить чужой облик. Изменить обличье на час, на время трапезы, на день – еще куда ни шло. Но не на годы же… Очевидно, он имел у себя некий дополнительный источник силы. – Лорд Сенсевер протянул руку. – Лучше передать его под мою опеку.
Бранден дель Бранден вскочил на ноги.
– Думаю, камень должен остаться здесь, в Доме Пламени. Это огненный самоцвет, в конце концов.
Ториан дель Орвальд тоже встал.
– Распорядитель дуэлей представляет весь Доминион, – произнес он, положив руку на эфес меча и чуть повернув голову, чтобы видеть все здоровым глазом. Двигался он совсем не как больной старик. – Именно мне следует забрать его – именем Неба.
Нет, никому из них нельзя довериться.
Торри поднялся на ноги, держа камень в левой руке, а правую положив на рукоять меча.
– Полагаете, что у вас получится отобрать у меня рубин?
Ториан дель Орвальд кивнул:
– Да, внук, думаю, что получится. И не только у меня. Тебе этот камень ни к чему, юный Ториан. Он слишком опасен.
Болван ты, Торри, подумал Йен. Втравить их в такую историю, а все почему? Потому что побежал обратно доставать камень из сейфа, вместо того чтобы обсудить с остальными возможные последствия.
Да, во всем виноваты его родители и соседи. Торри выращивали в оранжерее, его окружали люди, которым он верил. Он просто не знал, какие законы правят миром, не знал, что не всегда можно полагаться на тех, на кого ты привык полагаться.
Йен-то это прекрасно знал: уроки Бенджамина Сильверстейна не прошли даром.
Конечно, Бранден дель Бранден – друг Торри, лорд Сенсевер – друг его семьи, а Ториан дель Орвальд вообще его родной дед, но этот рубин – камень Брисингамена, и каждый из троих без труда объяснит, почему камню не следует оставаться у Торри и почему хранить камень следует именно ему. Вот черт!
Теперь им либо придется прорываться из Города с боем – а каковы шансы у них двоих? – либо…
Стараясь двигаться плавно, Йен поспешно обогнул Брандена дель Брандена и нырнул в дверь, которая вела на веранду.
– Торри! – крикнул Йен от двери. – Давай его сюда! И прикрой меня!
Торри действовал почти не колеблясь: он из-за спины кинул камень Йену, затем прыгнул к двери на веранду, чтобы загородить дорогу остальным, вытаскивая на ходу меч. И встал за спиной у Йена.
– Торопись давай, – сказал он. – Дело дерьмо.
А то я сам не вижу, подумал Йен. Ладно, со взаимными обвинениями можно и подождать.
– Минутку, – сказал Йен.
Он вышел на веранду. Рубин был теплым на ощупь; он не успел бы так нагреться от руки Торри за несколько минут. И хотя самоцвет вовсе не казался тяжелым, требовалось приложить некие усилия, чтобы сдвинуть его с места – словно тот, кто его создал, не озаботился синхронизировать вес и инерцию камня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81