Маунтен Вью принадлежит мне в той же мере, что и тебе, и теперь мы будем работать здесь вместе. – Он взял сумку и направился к двери. – Отправляйся спать, Бо. Утром придется позаботиться о похоронах. Раз ты хозяин Маунтен Вью, вся ответственность, безусловно, ляжет на тебя.
Роман толкнул дверь и вышел. Бо смотрел ему вслед с открытым ртом. Вдруг Селия заметила, что кто-то метнулся через холл.
Это была Кинау. Гавайская девушка грациозно подбежала к двери и устремилась за Романом.
Селия застыла, как изваяние. Обида и ревность терзали ее. Всего несколько часов назад Роман отнес ее наверх, ласкал, успокаивал, а теперь Кинау побежала за ним, и Селия ясно представляла себе, что за этим последует.
А она-то подумала… Она-то вообразила…
В горле у девушки стоял комок. Значит, сегодня вечером Роман испытывал к ней только жалость и ничего больше! Сострадал ей, такой измученной, такой расстроенной! Вот почему он ее успокаивал. И с чего это она размечталась о большем?
– Что с вами? Вы похожи на привидение! – воскликнул Бо. Его настроение изменилось с пугающей быстротой.
Селия пригладила растрепанные волосы и застегнула пуговицы. Поглощенная своей болью, она совсем забыла о Бо.
– Со мной… все в порядке, – с трудом выговорила она. – День был таким длинным и тяжелым, Бо, для всех нас.
– Да, – мрачно ответил юноша. – Но я знаю, почему вы сейчас так плохо выглядите. Не из-за смерти моего отца, верно? Совсем не из-за этого!
Селия молча смотрела на него.
– Это из-за дяди Романа вы так побледнели. О, я видел ваши глаза, когда Кинау побежала за ним! А знаете, чем они сейчас занимаются? – В янтарных глазах Бо, неотрывно следящих за ней, появился какой-то безумный блеск. – Держу пари, они отправились в деревню, где у Кинау маленький домик. Туда-то они и пошли заняться любовью!
– Нет!
– Разве вы не знали? Она уже многие годы его любовница. Кинау наведывается в Лахаина, а Роман приезжает сюда, согласитесь, они прекрасно устроились!
Неужели этот ужасный день никогда не кончится? Селия пыталась скрыть, какую боль доставляли ей слова Бо. Боже, и почему только ее угораздило влюбиться в Романа!
Но Роман никогда не говорил ей, что любит ее, напомнила себе девушка. Она просто вообразила себе то, чего никогда не существовало. Романтичная, как школьница, обожающая ничего не подозревающего учителя!
Бо улыбался, удовлетворенный ее реакцией.
– Пойдемте, Селия. Возможно, дядя прав: мне нужно успокоительное. Но, полагаю, это не помешает и вам.
Он взял ее за руку и повел в библиотеку, где стояли книги Джона в кожаных переплетах. Там были мягкие кресла, бархатные кушетки, над полками висели револьверы: их коллекционировал Джон.
Бо открыл шкатулку из слоновой кости и достал уотерфордский графин. Хрусталь засверкал в свете ламп.
– Бренди, – пояснил он. – Это и есть успокоительное, которое я собирался принять. Надеюсь, вы ко мне присоединитесь.
Селия взглянула на золотистую жидкость и подумала о предстоящих ей долгих, одиноких ночных часах, заполненных чувством вины, сожаления и боли. Если она сейчас отправится спать, то будет думать только о Романе и Кинау, терзая себя неосуществимой мечтой.
– Хорошо, – проговорила она. – Я, пожалуй, немного выпью.
Бо уже разливал бренди.
Глава 16
До чего же противоречив Бо, страстный, способный на нежную привязанность и на безудержный гнев! Селия жалела юношу. Он уже наполнил бренди две рюмки и тут же залпом осушил свою.
– Вот так, – сказал он и потянулся к графину. – Теперь мне лучше. Бренди отца теперь тоже принадлежит мне.
Селия потягивала напиток, ощущая, как по ее телу разливается тепло.
– А как же Тина? – невольно спросила она. – Не принадлежит ли половина бренди и ей, так сказать?
Бо покачал головой:
– Нет. Отец завещал ей определенную сумму, которой она сможет распоряжаться либо по достижении двадцати одного года, либо выйдя замуж, смотря потому, что произойдет раньше. Но Маунтен Вью принадлежит только мне.
– Наполовину, – заметила Селия, вспомнив, что и Джон тоже всегда говорил о плантации так, словно Романа не существовало.
Бо напряженно молчал. Вдруг девушка заметила, что на ней только ночная рубашка и домашнее платье, а волосы даже не уложены и спадают по плечам. Но Бо, казалось, не обратил на это внимания, погруженный в мрачные мысли.
Молчание не смущало их, ибо они испытывали некую общность. Селия допила вторую рюмку и, ощутив легкое головокружение, поднялась.
– Мне пора, – сказала она. – Утром надо многое сделать.
Бо вскочил и, положив руки на плечи Селии, усадил ее:
– Нет, о Боже, не сегодня! Не бросайте меня!
– Но…
– Сегодня я не могу быть один! – Селия услышала в голосе Бо такую мольбу, что не могла ему отказать. Она села и приняла из рук Бо третью рюмку. Сделав глоток, девушка почувствовала, что ей немного жарко, и бессознательно расстегнула ворот платья.
– Хотите поговорить, Бо?
– Поговорить?
– О вашем отце. Может, вам хочется вспомнить о нем?
– Что? Как он привез меня из Калифорнии, словно преступника? И только из-за сфабрикованного обвинения, которое так и не было доказано? Засадил меня здесь, в Маунтен Вью, как нашкодившего школьника, никогда не слушал моих предложений, обращался со мной так, словно я полное ничтожество. Вы не можете этого отрицать, вы все видели! – Бо осушил рюмку и потянулся за следующей. – Так вот, я собираюсь завершить то, что он начал. Я пророю оросительный канал, проведу к полям столько воды, сколько ему и не снилось.
Селия поудобнее устроилась в кресле, решив дать ему выговориться. «Любовь и ненависть, тесно переплетены, связаны в тугой узел», – подумала она. Вот что испытывал к отцу Бо. Пока он говорил, Селия потягивала бренди, чувствуя, что алкоголь и в самом деле расслабляет ее. Ароматный напиток смягчил остроту чувств.
Как легко и просто сидеть здесь, слушать монотонный голос Бо, ни о чем не думать…
Бо снова заговорил о Кинау, хотя Селия даже не помнила почему.
– Она ведь бесплодна, – сообщил он. – Многие гавайские девушки бесплодны. Из-за этого народ вымирает, разве вы не знали? Через поколение-другое гавайцев останется очень мало.
Селия пробормотала в ответ что-то невнятное. В тот момент все казалось ей нереальным. Какая разница, может Кинау иметь ребенка или нет? Хотя, конечно, приятно, что она не подарит Роману ребенка…
Бо все говорил и говорил, а Селия сидела с рюмкой в руке, думая о своем. Ей было жалко Романа, Джона, себя, свои разрушенные мечты… Бо прикончил графинчик, потянулся за следующим и стал наполнять рюмку, проливая виски на скатерть.
Смеясь, Селия попыталась смахнуть бренди со стола и нечаянно коснулась руки Бо.
Вдруг он вцепился в ее запястье:
– Селия… Я не хочу оставаться наедине с собой… Я не могу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Роман толкнул дверь и вышел. Бо смотрел ему вслед с открытым ртом. Вдруг Селия заметила, что кто-то метнулся через холл.
Это была Кинау. Гавайская девушка грациозно подбежала к двери и устремилась за Романом.
Селия застыла, как изваяние. Обида и ревность терзали ее. Всего несколько часов назад Роман отнес ее наверх, ласкал, успокаивал, а теперь Кинау побежала за ним, и Селия ясно представляла себе, что за этим последует.
А она-то подумала… Она-то вообразила…
В горле у девушки стоял комок. Значит, сегодня вечером Роман испытывал к ней только жалость и ничего больше! Сострадал ей, такой измученной, такой расстроенной! Вот почему он ее успокаивал. И с чего это она размечталась о большем?
– Что с вами? Вы похожи на привидение! – воскликнул Бо. Его настроение изменилось с пугающей быстротой.
Селия пригладила растрепанные волосы и застегнула пуговицы. Поглощенная своей болью, она совсем забыла о Бо.
– Со мной… все в порядке, – с трудом выговорила она. – День был таким длинным и тяжелым, Бо, для всех нас.
– Да, – мрачно ответил юноша. – Но я знаю, почему вы сейчас так плохо выглядите. Не из-за смерти моего отца, верно? Совсем не из-за этого!
Селия молча смотрела на него.
– Это из-за дяди Романа вы так побледнели. О, я видел ваши глаза, когда Кинау побежала за ним! А знаете, чем они сейчас занимаются? – В янтарных глазах Бо, неотрывно следящих за ней, появился какой-то безумный блеск. – Держу пари, они отправились в деревню, где у Кинау маленький домик. Туда-то они и пошли заняться любовью!
– Нет!
– Разве вы не знали? Она уже многие годы его любовница. Кинау наведывается в Лахаина, а Роман приезжает сюда, согласитесь, они прекрасно устроились!
Неужели этот ужасный день никогда не кончится? Селия пыталась скрыть, какую боль доставляли ей слова Бо. Боже, и почему только ее угораздило влюбиться в Романа!
Но Роман никогда не говорил ей, что любит ее, напомнила себе девушка. Она просто вообразила себе то, чего никогда не существовало. Романтичная, как школьница, обожающая ничего не подозревающего учителя!
Бо улыбался, удовлетворенный ее реакцией.
– Пойдемте, Селия. Возможно, дядя прав: мне нужно успокоительное. Но, полагаю, это не помешает и вам.
Он взял ее за руку и повел в библиотеку, где стояли книги Джона в кожаных переплетах. Там были мягкие кресла, бархатные кушетки, над полками висели револьверы: их коллекционировал Джон.
Бо открыл шкатулку из слоновой кости и достал уотерфордский графин. Хрусталь засверкал в свете ламп.
– Бренди, – пояснил он. – Это и есть успокоительное, которое я собирался принять. Надеюсь, вы ко мне присоединитесь.
Селия взглянула на золотистую жидкость и подумала о предстоящих ей долгих, одиноких ночных часах, заполненных чувством вины, сожаления и боли. Если она сейчас отправится спать, то будет думать только о Романе и Кинау, терзая себя неосуществимой мечтой.
– Хорошо, – проговорила она. – Я, пожалуй, немного выпью.
Бо уже разливал бренди.
Глава 16
До чего же противоречив Бо, страстный, способный на нежную привязанность и на безудержный гнев! Селия жалела юношу. Он уже наполнил бренди две рюмки и тут же залпом осушил свою.
– Вот так, – сказал он и потянулся к графину. – Теперь мне лучше. Бренди отца теперь тоже принадлежит мне.
Селия потягивала напиток, ощущая, как по ее телу разливается тепло.
– А как же Тина? – невольно спросила она. – Не принадлежит ли половина бренди и ей, так сказать?
Бо покачал головой:
– Нет. Отец завещал ей определенную сумму, которой она сможет распоряжаться либо по достижении двадцати одного года, либо выйдя замуж, смотря потому, что произойдет раньше. Но Маунтен Вью принадлежит только мне.
– Наполовину, – заметила Селия, вспомнив, что и Джон тоже всегда говорил о плантации так, словно Романа не существовало.
Бо напряженно молчал. Вдруг девушка заметила, что на ней только ночная рубашка и домашнее платье, а волосы даже не уложены и спадают по плечам. Но Бо, казалось, не обратил на это внимания, погруженный в мрачные мысли.
Молчание не смущало их, ибо они испытывали некую общность. Селия допила вторую рюмку и, ощутив легкое головокружение, поднялась.
– Мне пора, – сказала она. – Утром надо многое сделать.
Бо вскочил и, положив руки на плечи Селии, усадил ее:
– Нет, о Боже, не сегодня! Не бросайте меня!
– Но…
– Сегодня я не могу быть один! – Селия услышала в голосе Бо такую мольбу, что не могла ему отказать. Она села и приняла из рук Бо третью рюмку. Сделав глоток, девушка почувствовала, что ей немного жарко, и бессознательно расстегнула ворот платья.
– Хотите поговорить, Бо?
– Поговорить?
– О вашем отце. Может, вам хочется вспомнить о нем?
– Что? Как он привез меня из Калифорнии, словно преступника? И только из-за сфабрикованного обвинения, которое так и не было доказано? Засадил меня здесь, в Маунтен Вью, как нашкодившего школьника, никогда не слушал моих предложений, обращался со мной так, словно я полное ничтожество. Вы не можете этого отрицать, вы все видели! – Бо осушил рюмку и потянулся за следующей. – Так вот, я собираюсь завершить то, что он начал. Я пророю оросительный канал, проведу к полям столько воды, сколько ему и не снилось.
Селия поудобнее устроилась в кресле, решив дать ему выговориться. «Любовь и ненависть, тесно переплетены, связаны в тугой узел», – подумала она. Вот что испытывал к отцу Бо. Пока он говорил, Селия потягивала бренди, чувствуя, что алкоголь и в самом деле расслабляет ее. Ароматный напиток смягчил остроту чувств.
Как легко и просто сидеть здесь, слушать монотонный голос Бо, ни о чем не думать…
Бо снова заговорил о Кинау, хотя Селия даже не помнила почему.
– Она ведь бесплодна, – сообщил он. – Многие гавайские девушки бесплодны. Из-за этого народ вымирает, разве вы не знали? Через поколение-другое гавайцев останется очень мало.
Селия пробормотала в ответ что-то невнятное. В тот момент все казалось ей нереальным. Какая разница, может Кинау иметь ребенка или нет? Хотя, конечно, приятно, что она не подарит Роману ребенка…
Бо все говорил и говорил, а Селия сидела с рюмкой в руке, думая о своем. Ей было жалко Романа, Джона, себя, свои разрушенные мечты… Бо прикончил графинчик, потянулся за следующим и стал наполнять рюмку, проливая виски на скатерть.
Смеясь, Селия попыталась смахнуть бренди со стола и нечаянно коснулась руки Бо.
Вдруг он вцепился в ее запястье:
– Селия… Я не хочу оставаться наедине с собой… Я не могу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75