- Я просто теряюсь в догадках.
Перечитав записку, она нахмурилась. Она не знала никого из своих знакомых, кто был бы способен прислать ей такой подарок. Хотя… Пандора прищурилась, пытаясь сосредоточиться. В последнее время Артур Андервуд стал гораздо более откровенен в своих намерениях. Он состоятельный джентльмен и может себе позволить подобные подарки. Пандора продолжала обдумывать эту догадку. Она вдруг вспомнила, что однажды, несколько месяцев назад, после того, как Андервуд, выпив на вечере немного больше обычного, понес какой-то вздор о том, что он - «князь ее сердца». Правда, она не помнила, чтобы он назвался «сэром Ланселотом».
- Джентльмен сказал, что увидится с вами завтра, - продолжил Джессеп. - Он очень сожалел, что не мог преподнести подарок лично, но только недомогание помешало ему сделать это.
- Вы видели этого джентльмена?
- Да, мадам.
- И как он выглядит?
Джессеп колебался. «Как можно описать старого человека?»
- Он пожилой. И достаточно упитанный.
Пандора нахмурилась. Это описание подходило Артуру Андервуду, которому было под шестьдесят, и он выглядел весьма представительно.
- Мистер Джессеп, я не могу принять такой подарок. Пожалуйста, отвезите его назад этому джентльмену.
- Я не могу. Прошу вас, мадам, верните его сами, когда встретитесь завтра. Я думаю, так будет лучше.
Пандора обдумала его слова.
- Да, лучше мне самой поговорить с этим джентльменом при встрече.
- Очень хорошо, мадам, - сказал Джессеп с облегчением: ему не терпелось скорее покончить с этим, - В таком случае прошу разрешения удалиться.
Когда он ушел, Пандора села на софу и вновь уставилась на изумруды. Достав ожерелье из футляра, она не могла удержаться от соблазна примерить его и поспешила к зеркалу, висевшему в холле. Мерцающие зеленые камни отражали блики света, неотразимо сияла золотая оправа. Это было, без сомнения, самое роскошное ожерелье, какое она когда-либо видела. Пандора вновь уставилась в зеркало, рассматривая чудесные камни.
- Что это ты делаешь, Пэн?
Мужской голос заставил ее отвлечься. Брат немедленно заметил ожерелье.
- О боги, Пэн? Что это у тебя?
- Это подарок. Его только что принесли.
- О Пэн! Если только оно настоящее - оно достойно королевы. Андервуд, видно, имеет серьезные намерения.
- Ты можешь себе представить мистера Андервуда, посылающего мне такое ожерелье? - спросила Пандора, продолжая рассматривать изумруды в зеркало. - Его принес некий молодой человек, и все это очень таинственно. Представь, он даже не знает имени джентльмена, пославшего его с подарком, Ему было велено лишь передать: «От вашего Ланселота».
Винфилд ухмыльнулся.
- Это старик-то Андервуд - «твой Ланселот»? Как смешно, Пэн. Клянусь, я считал его слишком прижимистым, чтобы посылать тебе такие подарки. Должно быть, ты совсем вскружила ему голову.
- Здесь и записка. - Она подала ее брату.
- Это почерк Андервуда?
- Не знаю. Я что-то не помню, чтобы он писал мне когда-нибудь. Молодой человек передал, что «мой Ланселот» навестит меня завтра.
- Андервуд, видно, окончательно решился просить твоей руки. Он думает, что такой подарок тебя впечатлит. - Винфилд опять ухмыльнулся. - Могу тебе сказать, что, если бы я был женщиной, на меня бы это подействовало.
Пандора засмеялась.
- Честное слово, не знаю, что сказать папе. Да и Лиззи, как только увидит это ожерелье, тут же решит, что я должна немедленно выйти замуж за мистера Андервуда.
- Знаешь, Пэн, когда Лиззи увидит это ожерелье, она решит, что это она должна выйти замуж за Андервуда.
Пандора, смеясь, вышла вслед за братом из гостиной.
Глава 3
Роберт Деспенсер, четвертый виконт Сарсбрук, быстро шел по Гайд-парку. Был яркий, солнечный апрельский день, и парк был полон лондонцами, спешившими насладиться хорошей погодой. Навстречу ему ехали модно одетые дамы и джентльмены в роскошных фаэтонах, пешеходы спешили по широким дорожкам зеленого парка.
Лорд Сарсбрук давно взял себе за правило совершать короткую прогулку каждое утро, будь то дождь или хорошая погода. Эти прогулки давали виконту возможность немного размяться и в тоже время поразмышлять.
Его милость был существом с определенными устоявшимися привычками, и его упорядоченная жизнь была лишена неожиданностей. Резиденцией виконта был Сарсбрук-Хаус - внушительное, массивное здание эпохи королевы Анны. Он жил там один, посещаемый редкими гостями, и проводил время вне лондонского светского общества.
Обладатель солидного состояния и блестящей родословной, Сарсбрук жил тем не менее очень скромно. Его милость одевался просто, обращая более внимание на удобство, нежели на требования моды. Он имел собственное мнение о своем внешнем виде и не заботился особенно, что подумают о нем. Таким образом, он делал то, что ему нравится, и жил так, как он того хотел.
Обычным занятием для джентльменов его круга было проводить время на скачках. Сарсбрук, однако, имел весьма незначительный интерес к подобного рода увеселениям. Он не любил охоту и стрельбу. Не увлекался дамами полусвета, как то делали многие знатные особы.
Имея положение и состояние, Сарсбрук был весьма лакомой добычей, правда, практически неуязвимой для охотниц, стремящихся обворожить его.
Его милость весьма невысоко оценивал весь женский пол, но назвать его женоненавистником было бы не совсем правильно, так как его мнение о мужчинах было столь же невысоким. В двадцать шесть лет восприятие Сарсбруком всего человеческого рода был удручающим. Он был очень циничен и слишком многие ему не нравились. Многие из тех, кто знал лорда Сарсбрука, находили его слишком гордым, нелюбезным и вообще неприятным. То, как воспринимали его в свете, его совершенно не заботило. Он более предпочитал общество своих близких друзей и любимых книг.
Если бы кто-нибудь наблюдал за лордом Сарсбруком, идущим по парку, то увидел бы высокого молодого человека, одетого в респектабельный костюм, панталоны и бобровую шапку. На худом вытянутом лице виконта застыло задумчивое выражение. Он размышлял о некоторых эзотерических положениях греческой философии.
Имея склонность к интеллектуальным занятиям с самого детства, виконт посвятил себя изучению классики. Он проявил такую одаренность, овладев латынью и греческим языком, немало удивив преподавателей в Итоне. Среди знати прилежные ученики были большой редкостью. К слову сказать, одержимость науками воспринималась в обществе с подозрением, но ничто не смущало Сарсбрука, который рос упорным, необычайно сосредоточенным ребенком. В Итоне он дружил с прилежными мальчиками, не обращая внимания на их знатность и происхождение.
После смерти отца четыре года назад Сарсбрук унаследовал земли и титул. Присущее ему чувство долга и ответственности заставило его очень тщательно следить за имуществом семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Перечитав записку, она нахмурилась. Она не знала никого из своих знакомых, кто был бы способен прислать ей такой подарок. Хотя… Пандора прищурилась, пытаясь сосредоточиться. В последнее время Артур Андервуд стал гораздо более откровенен в своих намерениях. Он состоятельный джентльмен и может себе позволить подобные подарки. Пандора продолжала обдумывать эту догадку. Она вдруг вспомнила, что однажды, несколько месяцев назад, после того, как Андервуд, выпив на вечере немного больше обычного, понес какой-то вздор о том, что он - «князь ее сердца». Правда, она не помнила, чтобы он назвался «сэром Ланселотом».
- Джентльмен сказал, что увидится с вами завтра, - продолжил Джессеп. - Он очень сожалел, что не мог преподнести подарок лично, но только недомогание помешало ему сделать это.
- Вы видели этого джентльмена?
- Да, мадам.
- И как он выглядит?
Джессеп колебался. «Как можно описать старого человека?»
- Он пожилой. И достаточно упитанный.
Пандора нахмурилась. Это описание подходило Артуру Андервуду, которому было под шестьдесят, и он выглядел весьма представительно.
- Мистер Джессеп, я не могу принять такой подарок. Пожалуйста, отвезите его назад этому джентльмену.
- Я не могу. Прошу вас, мадам, верните его сами, когда встретитесь завтра. Я думаю, так будет лучше.
Пандора обдумала его слова.
- Да, лучше мне самой поговорить с этим джентльменом при встрече.
- Очень хорошо, мадам, - сказал Джессеп с облегчением: ему не терпелось скорее покончить с этим, - В таком случае прошу разрешения удалиться.
Когда он ушел, Пандора села на софу и вновь уставилась на изумруды. Достав ожерелье из футляра, она не могла удержаться от соблазна примерить его и поспешила к зеркалу, висевшему в холле. Мерцающие зеленые камни отражали блики света, неотразимо сияла золотая оправа. Это было, без сомнения, самое роскошное ожерелье, какое она когда-либо видела. Пандора вновь уставилась в зеркало, рассматривая чудесные камни.
- Что это ты делаешь, Пэн?
Мужской голос заставил ее отвлечься. Брат немедленно заметил ожерелье.
- О боги, Пэн? Что это у тебя?
- Это подарок. Его только что принесли.
- О Пэн! Если только оно настоящее - оно достойно королевы. Андервуд, видно, имеет серьезные намерения.
- Ты можешь себе представить мистера Андервуда, посылающего мне такое ожерелье? - спросила Пандора, продолжая рассматривать изумруды в зеркало. - Его принес некий молодой человек, и все это очень таинственно. Представь, он даже не знает имени джентльмена, пославшего его с подарком, Ему было велено лишь передать: «От вашего Ланселота».
Винфилд ухмыльнулся.
- Это старик-то Андервуд - «твой Ланселот»? Как смешно, Пэн. Клянусь, я считал его слишком прижимистым, чтобы посылать тебе такие подарки. Должно быть, ты совсем вскружила ему голову.
- Здесь и записка. - Она подала ее брату.
- Это почерк Андервуда?
- Не знаю. Я что-то не помню, чтобы он писал мне когда-нибудь. Молодой человек передал, что «мой Ланселот» навестит меня завтра.
- Андервуд, видно, окончательно решился просить твоей руки. Он думает, что такой подарок тебя впечатлит. - Винфилд опять ухмыльнулся. - Могу тебе сказать, что, если бы я был женщиной, на меня бы это подействовало.
Пандора засмеялась.
- Честное слово, не знаю, что сказать папе. Да и Лиззи, как только увидит это ожерелье, тут же решит, что я должна немедленно выйти замуж за мистера Андервуда.
- Знаешь, Пэн, когда Лиззи увидит это ожерелье, она решит, что это она должна выйти замуж за Андервуда.
Пандора, смеясь, вышла вслед за братом из гостиной.
Глава 3
Роберт Деспенсер, четвертый виконт Сарсбрук, быстро шел по Гайд-парку. Был яркий, солнечный апрельский день, и парк был полон лондонцами, спешившими насладиться хорошей погодой. Навстречу ему ехали модно одетые дамы и джентльмены в роскошных фаэтонах, пешеходы спешили по широким дорожкам зеленого парка.
Лорд Сарсбрук давно взял себе за правило совершать короткую прогулку каждое утро, будь то дождь или хорошая погода. Эти прогулки давали виконту возможность немного размяться и в тоже время поразмышлять.
Его милость был существом с определенными устоявшимися привычками, и его упорядоченная жизнь была лишена неожиданностей. Резиденцией виконта был Сарсбрук-Хаус - внушительное, массивное здание эпохи королевы Анны. Он жил там один, посещаемый редкими гостями, и проводил время вне лондонского светского общества.
Обладатель солидного состояния и блестящей родословной, Сарсбрук жил тем не менее очень скромно. Его милость одевался просто, обращая более внимание на удобство, нежели на требования моды. Он имел собственное мнение о своем внешнем виде и не заботился особенно, что подумают о нем. Таким образом, он делал то, что ему нравится, и жил так, как он того хотел.
Обычным занятием для джентльменов его круга было проводить время на скачках. Сарсбрук, однако, имел весьма незначительный интерес к подобного рода увеселениям. Он не любил охоту и стрельбу. Не увлекался дамами полусвета, как то делали многие знатные особы.
Имея положение и состояние, Сарсбрук был весьма лакомой добычей, правда, практически неуязвимой для охотниц, стремящихся обворожить его.
Его милость весьма невысоко оценивал весь женский пол, но назвать его женоненавистником было бы не совсем правильно, так как его мнение о мужчинах было столь же невысоким. В двадцать шесть лет восприятие Сарсбруком всего человеческого рода был удручающим. Он был очень циничен и слишком многие ему не нравились. Многие из тех, кто знал лорда Сарсбрука, находили его слишком гордым, нелюбезным и вообще неприятным. То, как воспринимали его в свете, его совершенно не заботило. Он более предпочитал общество своих близких друзей и любимых книг.
Если бы кто-нибудь наблюдал за лордом Сарсбруком, идущим по парку, то увидел бы высокого молодого человека, одетого в респектабельный костюм, панталоны и бобровую шапку. На худом вытянутом лице виконта застыло задумчивое выражение. Он размышлял о некоторых эзотерических положениях греческой философии.
Имея склонность к интеллектуальным занятиям с самого детства, виконт посвятил себя изучению классики. Он проявил такую одаренность, овладев латынью и греческим языком, немало удивив преподавателей в Итоне. Среди знати прилежные ученики были большой редкостью. К слову сказать, одержимость науками воспринималась в обществе с подозрением, но ничто не смущало Сарсбрука, который рос упорным, необычайно сосредоточенным ребенком. В Итоне он дружил с прилежными мальчиками, не обращая внимания на их знатность и происхождение.
После смерти отца четыре года назад Сарсбрук унаследовал земли и титул. Присущее ему чувство долга и ответственности заставило его очень тщательно следить за имуществом семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53