— Да, но это же совсем другое!
Он взял ее руки в свои.
— Нет, Сидни, это тоже самое. Не волнуйся за меня. Я думаю, рано или поздно Йен добьется, что меня обменяют.
Сидни покачала головой.
— На это мало надежды. Будь реалистом. Янки сейчас на коне. Они выиграли сражение при Геттисберге. Между прочим, в Вашингтоне поговаривают, что в войне наступил перелом. Это раньше они так любезничали с нашим братом мятежником, теперь же великодушия от них ждать не стоит. Они считают, что у южан больше нет серьезных сил для сопротивления. Виксберг пал, и теперь они в любой момент могут задушить нас при Миссисипи. Джулиан…
— Сидни, я очень прошу тебя, не пытайся что-то для меня делать. Это слишком опасно.
— Ты боишься, что на меня рассердится Джесс?
— Не в этом дело. Он стал твоим мужем, взял на себя ответственность за тебя. Теперь ему придется отвечать за какую-нибудь твою глупость или нарушение данного обещания. Разве это справедливо?
— Не забывай, как он сам поступил со мной. Во всяком случае, я об этом еще не забыла!
— А что ему оставалось делать? Он янки, а ты шпионила на южан. Он не мог смотреть на это сквозь пальцы.
— Если бы он по-настоящему любил… — Что-что-что?
Она покраснела.
— Если бы он был действительно неравнодушен ко мне, он бы меня ни за что не арестовал.
Джулиан всплеснул руками.
— Сидни, идет война!
— Я хочу домой.
— Но ты вышла замуж за янки!
— Я ему обещала не шпионить, но по поводу возвращения в Ричмонд у нас разговора не было. Я помогу тебе бежать, но отправлюсь домой вместе с тобой.
— Сидни, это очень опасно. Если мы попадемся, тебе несдобровать. Вспомни про побег Джерома.
Она покачала головой.
— Это совсем другой случай, ты даже не сравнивай. Джером — контрабандист. Янки ненавидят его, потому что Он десятки раз оставлял их в дураках. К тебе же они относятся с уважением. Ты многих из них спас от смерти, а они помнят добро.
— И все же прошу тебя: не лезь в это дело. Мне поможет Йен. Он обещал.
— А что он может-то, Господи? Придет по начальству, так, мол, и так, у вас в тюрьме сидит мой брат, выпустите его на свободу! Так, что ли?
Джулиан пожал плечами:
— Я не знаю… Он что-нибудь придумает.
— Может, придумает. А может, и нет.
— А ты что предлагаешь?
— У меня есть четкий план.
— Какая-нибудь очередная авантюра…
— Нет, дорогой, этот план уже претворялся в жизнь, и не раз!
— Можешь не продолжать. Сразу говорю, что облачаться в женское платье я не стану.
Сидни топнула ножкой.
— Да нет же! Никто и не будет тебя заставлять это делать. К тому же здесь подобные номера уже не пройдут.
— Что же тогда?
— Гроб.
— Прошу прощения?..
— Я сказала — гроб. Когда отсюда будут вывозить очередную партию умерших арестантов, тебя вывезут вместе с ними. Несколько заключенных уже бежали таким способом, и все прошло гладко. Ты знаешь лучше меня, что отсюда чуть не каждую неделю увозят по двадцать — тридцать человек.
Джулиан уже хотел что-то возразить, но в последний момент передумал.
А что… это, пожалуй, идея.
После Геттисберга в тюрьму свозили множество тяжелораненых, и почти все они через несколько дней умирали. За вывозом мертвых никто строго не следил, их было слишком много. Недостатка в гробах не наблюдалось, один лишний никто и не заметит. А Йен… он, конечно, сделает все, что в его силах, но сколько времени это займет? И получится ли?..
Пока они молча смотрели друг на друга, в тюремной церкви зазвонил колокол. Арестанты собирались на очередную панихиду. Опять кто-то умер… и не один… столяры утром стучали молотками… В тюремном чулане появилось еще несколько новеньких гробов…
Гробы…
Дорога домой.
Рианнон была в курсе всех планов военного командования северян. После сражения при Геттисберге новостей поступало очень много, гигантская армия пришла в движение, и Рианнон знала обо всем благодаря словоохотливому генералу Маги.
В первые дни она очень много работала. Раненые продолжали поступать, операция шла за операцией, перевязка за перевязкой.
И все-таки чем дальше по времени отодвигалась страшная бойня при Геттисберге, тем спокойнее становилась жизнь в стане северян.
Генерал Маги стал чаще появляться в госпитале и почти всегда наведывался к Рианнон. Вечерние часы они проводили в долгих разговорах обо всем, но чаще всего — о войне. Генерал доверял Рианнон и делился с ней буквально всей информацией, которой располагал. Маги разделял мнение тех, кто требовал догнать полуразбитую армию мятежников и нанести ей наконец окончательное поражение. По данным разведки, мятежники потешались над трусостью и нерешительностью своих врагов, которые до сих пор не предприняли никаких попыток развить успех, достигнутый при Геттисберге.
Война давно всем надоела.
К концу июля войска генерала Маги пришли в движение. Рианнон оказалась в Виргинии. Начались первые после долгого перерыва боевые столкновения с мятежниками. Днем Рианнон работала не покладая рук в полевом госпитале, а ночами лежала в своей палатке с открытыми глазами, боясь заснуть и проснуться в холодном поту от нового кошмара.
С Джессом Холстоном они расстались еще в Геттисберге. Он уже выздоравливал и сказал ей, что со временем либо догонит свою кавалерийскую часть, либо — что было вероятнее — вернется в Вашингтон. Рианнон написала обстоятельное письмо Сидни, в котором рассказала о Холстоне и попросила сообщить ей что-нибудь о Джулиане, но ответа так и не дождалась.
Насколько она знала, муж содержался в Старом Капитолии и лечил раненых из числа арестантов. Йен, заехавший к ней в госпиталь, сказал, что обмен удастся организовать — если вообще удастся — не раньше осени. Рианнон надеялась на то, что Джулиан наберется терпения и не совершит до этого времени какую-нибудь глупость.
В середине сентября она стала часто видеть во сне ребенка. По утрам она не могла вспомнить весь сон полностью, а лишь его обрывки, не связанные между собой. Ребенку — мальчику — на вид было не больше полутора лет, но лица его Рианнон вспомнить никак не могла. Он только-только начинал ходить и медленно топал вперед, держась одной ручкой за забор. А позади него… рвались пушечные ядра. Небо выглядело причудливо-темным на фоне заходящего солнца, неестественным, словно намалеванным на картине легкого на руку художника. Отовсюду слышались мужские возгласы, дико ржали кони… И вновь она видела Джулиана, который, пригибаясь, бежал по луговине, где вповалку лежали раненые и павшие…
Однажды она проснулась ночью в холодном поту, но уже через мгновение возблагодарила Бога за это пробуждение, ибо оно избавило ее от продолжения кошмара. Днем Рианнон пыталась осмыслить свой сон, но он как будто не нес в себе никакой информации, никакого предостережения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88