Он упал на колени, выхватил оружие и все стрелял и стрелял, почти уже наугад, так как сам был смертельно ранен.
Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась, и в наступившей тишине послышался приближавшийся стук копыт. Кто-то выругался, потом крикнул другим:
— Мотаем отсюда!
Они развернули лошадей. Выскочив из укрытия, Вэл бросился к отцу, схватил его револьвер и выстрелил как раз в тот момент, когда бандиты уже скрылись в кустах.
Со стороны Карсона неслась группа всадников.
Худой бородатый человек остановил лошадь, посмотрел на Вэла, потом на отца.
— Кто это сделал, мальчик?
Вэл рассказал, потом подбежал к отцу и, упав рядом на колени, с тоской и отчаянием смотрел на него. Голову и рубашку залила кровь.
— Вэл… Вэл, я… — Потом, совсем тихо, он прошептал: — Будь умницей. Твоя мама…
Голос его оборвался, и его не стало.
Бородач положил руку Вэлу на плечо.
— Твой отец был настоящим мужчиной, сынок. Он погиб, проявив истинную отвагу.
Они похоронили отца там же, на невысоком холме под деревьями, и Вэл собственноручно сделал надгробие — большой кусок песчаника, на котором он с помощью молотка и зубила старательно выбил слова.
Перезимовал он в хижине. За двадцать пять центов в неделю убирал улицу вокруг магазинчика Спаффорда. Для одного едока заработка хватало, с дровами он тоже не бедствовал. У него были теплые одеяла, винтовка, ружье и револьвер. Позже, побродив по следам убийц, он нашел и второй револьвер, на рукоятке которого значилось имя «А. К. Элдер». Очевидно, он выпал при поспешном отступлении или его выронил раненый.
Зимой Вэл разобрал вещи, оставшиеся от родителей: одежду, небольшой сундучок с памятными подарками, какие-то старые письма. Среди вещей матери он нашел пять золотых монет, припрятанных на случай острой нужды, и снова убрал их, а когда наступила весна, запряг быков и, присоединившись к первому же обозу, отправился через горы в Калифорнию. Ему стукнуло тринадцать, и для своих лет он выглядел рослым и сильным.
В Сакраменто он продал быков и фургон, а кобылу и оружие оставил. Револьвер с надписью на рукоятке завернул отдельно. Теперь он знал два имени — Скиннер и А. К. Элдер.
В то лето он пас скот, помогал рыть оросительные каналы, сооружал водовод. Осенью нанялся строить бревенчатые конюшни, рубил и заготавливал лес.
На лесозаготовках рядом с ним работал человек с берегов Миссури, сутулый, со впалыми щеками, но неутомимый рассказчик, его язык работал не переставая с восхода солнца до поздней ночи, а память хранила несметное множество самых разных историй из жизни переселенцев: об охоте, о драках, о переправах через реки.
Как-то на закате он воскликнул:
— А пираты! Представляешь, парень, ходили по Миссури речные пираты. Могли что хочешь из-под носа увести. По большей части они лежали в засаде и ждали, когда появится плот или лодка, а ночью взбирались на нее, людей убивали и грабили все подряд!.. Моя мать, богобоязненная женщина, воспитывала нас правильно. Она принадлежала к методистской церкви, и мы часто ходили на проповеди. Многое я уже забыл, только в то время мы как раз стали поглядывать на девчонок, которых родители брали с собой на проповеди. Мы глазели то на одну, то на другую, а однажды я даже взял дочку Сойера за руку прямо в церкви! Пришлось мне драться из-за нее с другим мальчишкой. Драка была прямо не на жизнь, а на смерть, но потом пришел Оби и…
— Кто?
— Оби, Оби Скиннер. Тот, что жил возле Лысой горы. Так вот он…
— Расскажи-ка мне про него.
— Про Оби-то? Да так, ничего особенного. Он на год, на два помоложе меня, но уже тогда считался отпетым и бессовестным вором. Я всыпал тогда этому мальчишке, но Оби… он подошел и ударил его палкой. Он поступил нечестно. Я только хотел, чтобы парнишка убрался прочь, но Оби зашел с моей стороны и крепко дал ему по мозгам. Парень лежал как бревно. Я обругал Оби, сказал, что сам разберусь со своими делами, но он только посмеялся надо мной. В тот же год его взяли — попался на краже осла, но каким-то образом ему удалось удрать из тюрьмы, и он подался к речным пиратам.
— А что тебе известно о шайке Оби Скиннера? — спросил Вэл.
Часть вторая
Глава 5
Прошло десять лет… Наступил 1859 год. Все это время Вэл Тревэллион неутомимо работал. Снедаемый ненавистью к осиротившим его подонкам, он брался за любое дело, стараясь отложить немного денег, и трудился не покладая рук с единственной мыслью — найти и уничтожить убийц отца и матери, убедиться, что они наказаны за содеянное.
Служил он посыльным при фактории, грузчиком в магазине, работал в небольшой газете, участвовал в разведке золотоносных жил, в стычках с индейцами, нанимался матросом на пароход в Сакраменто и прошел всю страну от Соноры до верховий Фрэйзиер-Ривер в Британской Колумбии. Он работал на приисках, в восемнадцать лет был уже старшим по смене, а в двадцать — управляющим.
Тревэллиона знали как человека, способного справляться с любыми трудностями. Он умел управлять людьми и хорошо освоил горнорудные профессии. Случалось, появляясь на приисках, находившихся на грани краха, он превращал их в прибыльные предприятия, а потом уходил, даже если ему предлагали остаться за любые деньги.
Его отец успел заплатить двоим, сам он мог найти и убить, предположим, еще двоих, но по-прежнему его не покидала решимость отыскать остальных. И теперь, десять трудных лет спустя, эта одержимость привела его на путь, пролегавший обратно через горы.
В крохотной лачуге, где они ждали лошадей и мулов, чтобы перебраться через Сьерру, стояла жаркая духота. Оглядев присутствовавших, он вдруг почувствовал нетерпение… вот ведь глупцы, все мечты-то у них лишь о золоте. Он много повидал их, мужчин и женщин, страстно желавших богатства, но почти никто из них не хотел выполнять работу, которая для этого требовалась.
Он подошел к двери и шагнул на холод. В горах уже лежал снег, но в городе он выпадал и таял, хотя голую землю прихватило морозом. Опустив плечи, он прошелся под ледяным ветром до конца грузовой площадки и уже собирался повернуть обратно, когда краем глаза заметил какое-то движение.
Помедлив, Вэл пошарил в карманах, слово ища что-то, и, не поворачивая головы, боковым зрением стал следить за человеком, появившимся из-за деревьев на противоположном холме. С минуту тот колебался, потом, спотыкаясь, почти бегом начал спускаться вниз по склону.
Только недавно забрезжил рассвет, и небо лишь слегка окрасилось в серый цвет. В такое время показалось бы странным, если бы путник направлялся в какое-либо другое место, а не на станцию.
В лачуге девять человек ждали мулов, чтобы переправиться через горы в Уошу, но из них только хорошенькую светловолосую девушку, которую сопровождал лощеного вида молодой человек, обуревали тревожные предчувствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась, и в наступившей тишине послышался приближавшийся стук копыт. Кто-то выругался, потом крикнул другим:
— Мотаем отсюда!
Они развернули лошадей. Выскочив из укрытия, Вэл бросился к отцу, схватил его револьвер и выстрелил как раз в тот момент, когда бандиты уже скрылись в кустах.
Со стороны Карсона неслась группа всадников.
Худой бородатый человек остановил лошадь, посмотрел на Вэла, потом на отца.
— Кто это сделал, мальчик?
Вэл рассказал, потом подбежал к отцу и, упав рядом на колени, с тоской и отчаянием смотрел на него. Голову и рубашку залила кровь.
— Вэл… Вэл, я… — Потом, совсем тихо, он прошептал: — Будь умницей. Твоя мама…
Голос его оборвался, и его не стало.
Бородач положил руку Вэлу на плечо.
— Твой отец был настоящим мужчиной, сынок. Он погиб, проявив истинную отвагу.
Они похоронили отца там же, на невысоком холме под деревьями, и Вэл собственноручно сделал надгробие — большой кусок песчаника, на котором он с помощью молотка и зубила старательно выбил слова.
Перезимовал он в хижине. За двадцать пять центов в неделю убирал улицу вокруг магазинчика Спаффорда. Для одного едока заработка хватало, с дровами он тоже не бедствовал. У него были теплые одеяла, винтовка, ружье и револьвер. Позже, побродив по следам убийц, он нашел и второй револьвер, на рукоятке которого значилось имя «А. К. Элдер». Очевидно, он выпал при поспешном отступлении или его выронил раненый.
Зимой Вэл разобрал вещи, оставшиеся от родителей: одежду, небольшой сундучок с памятными подарками, какие-то старые письма. Среди вещей матери он нашел пять золотых монет, припрятанных на случай острой нужды, и снова убрал их, а когда наступила весна, запряг быков и, присоединившись к первому же обозу, отправился через горы в Калифорнию. Ему стукнуло тринадцать, и для своих лет он выглядел рослым и сильным.
В Сакраменто он продал быков и фургон, а кобылу и оружие оставил. Револьвер с надписью на рукоятке завернул отдельно. Теперь он знал два имени — Скиннер и А. К. Элдер.
В то лето он пас скот, помогал рыть оросительные каналы, сооружал водовод. Осенью нанялся строить бревенчатые конюшни, рубил и заготавливал лес.
На лесозаготовках рядом с ним работал человек с берегов Миссури, сутулый, со впалыми щеками, но неутомимый рассказчик, его язык работал не переставая с восхода солнца до поздней ночи, а память хранила несметное множество самых разных историй из жизни переселенцев: об охоте, о драках, о переправах через реки.
Как-то на закате он воскликнул:
— А пираты! Представляешь, парень, ходили по Миссури речные пираты. Могли что хочешь из-под носа увести. По большей части они лежали в засаде и ждали, когда появится плот или лодка, а ночью взбирались на нее, людей убивали и грабили все подряд!.. Моя мать, богобоязненная женщина, воспитывала нас правильно. Она принадлежала к методистской церкви, и мы часто ходили на проповеди. Многое я уже забыл, только в то время мы как раз стали поглядывать на девчонок, которых родители брали с собой на проповеди. Мы глазели то на одну, то на другую, а однажды я даже взял дочку Сойера за руку прямо в церкви! Пришлось мне драться из-за нее с другим мальчишкой. Драка была прямо не на жизнь, а на смерть, но потом пришел Оби и…
— Кто?
— Оби, Оби Скиннер. Тот, что жил возле Лысой горы. Так вот он…
— Расскажи-ка мне про него.
— Про Оби-то? Да так, ничего особенного. Он на год, на два помоложе меня, но уже тогда считался отпетым и бессовестным вором. Я всыпал тогда этому мальчишке, но Оби… он подошел и ударил его палкой. Он поступил нечестно. Я только хотел, чтобы парнишка убрался прочь, но Оби зашел с моей стороны и крепко дал ему по мозгам. Парень лежал как бревно. Я обругал Оби, сказал, что сам разберусь со своими делами, но он только посмеялся надо мной. В тот же год его взяли — попался на краже осла, но каким-то образом ему удалось удрать из тюрьмы, и он подался к речным пиратам.
— А что тебе известно о шайке Оби Скиннера? — спросил Вэл.
Часть вторая
Глава 5
Прошло десять лет… Наступил 1859 год. Все это время Вэл Тревэллион неутомимо работал. Снедаемый ненавистью к осиротившим его подонкам, он брался за любое дело, стараясь отложить немного денег, и трудился не покладая рук с единственной мыслью — найти и уничтожить убийц отца и матери, убедиться, что они наказаны за содеянное.
Служил он посыльным при фактории, грузчиком в магазине, работал в небольшой газете, участвовал в разведке золотоносных жил, в стычках с индейцами, нанимался матросом на пароход в Сакраменто и прошел всю страну от Соноры до верховий Фрэйзиер-Ривер в Британской Колумбии. Он работал на приисках, в восемнадцать лет был уже старшим по смене, а в двадцать — управляющим.
Тревэллиона знали как человека, способного справляться с любыми трудностями. Он умел управлять людьми и хорошо освоил горнорудные профессии. Случалось, появляясь на приисках, находившихся на грани краха, он превращал их в прибыльные предприятия, а потом уходил, даже если ему предлагали остаться за любые деньги.
Его отец успел заплатить двоим, сам он мог найти и убить, предположим, еще двоих, но по-прежнему его не покидала решимость отыскать остальных. И теперь, десять трудных лет спустя, эта одержимость привела его на путь, пролегавший обратно через горы.
В крохотной лачуге, где они ждали лошадей и мулов, чтобы перебраться через Сьерру, стояла жаркая духота. Оглядев присутствовавших, он вдруг почувствовал нетерпение… вот ведь глупцы, все мечты-то у них лишь о золоте. Он много повидал их, мужчин и женщин, страстно желавших богатства, но почти никто из них не хотел выполнять работу, которая для этого требовалась.
Он подошел к двери и шагнул на холод. В горах уже лежал снег, но в городе он выпадал и таял, хотя голую землю прихватило морозом. Опустив плечи, он прошелся под ледяным ветром до конца грузовой площадки и уже собирался повернуть обратно, когда краем глаза заметил какое-то движение.
Помедлив, Вэл пошарил в карманах, слово ища что-то, и, не поворачивая головы, боковым зрением стал следить за человеком, появившимся из-за деревьев на противоположном холме. С минуту тот колебался, потом, спотыкаясь, почти бегом начал спускаться вниз по склону.
Только недавно забрезжил рассвет, и небо лишь слегка окрасилось в серый цвет. В такое время показалось бы странным, если бы путник направлялся в какое-либо другое место, а не на станцию.
В лачуге девять человек ждали мулов, чтобы переправиться через горы в Уошу, но из них только хорошенькую светловолосую девушку, которую сопровождал лощеного вида молодой человек, обуревали тревожные предчувствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112