На высоте от двух до трёх тысяч километров над поверхностью планеты группировались основные силы последнего оборонительного эшелона. Пространство здесь просто кишело боевыми станциями, тяжёлыми и лёгкими кораблями, а также всякой мелюзгой – от шаттлов-истребителей до сновавших туда и обратно орбитальных катеров.
– Ну вот сейчас начнётся, – сказала Рашель. Лицо её побледнело, она закусила нижнюю губу и крепко вцепилась пальцами в подлокотники кресла. Другие ребята были взволнованы не меньше моей дочери.
Словно для того, чтобы разрядить обстановку (а может, именно для этого), через интерком к нам обратился Буало:
– Итак, мы почти у цели. Осталось только прошмыгнуть мимо всех этих посудин и совершить посадку. Кстати, посмотрите на экран номер два – там начинается небольшая заварушка. Десяток недобитых в дром-зоне габбарских кораблей пытается прорваться к планете, чтобы швырнуть на неё бомбы. Зуб даю – ничего у них не получится. А нам это только на руку: пока альвы будут накручивать хвосты мартышкам, мы проскользнём у мохнатиков под самым носом. Так что смотрите и получайте удовольствие.
Уверенный тон пилота челнока несколько успокоил ребят. Они принялись живо обсуждать дислокацию сил противника и время от времени поглядывали в экран номер два, где, по словам Буало, немногочисленные габбарские корабли атаковали оборонительные порядки альвов. Никаких деталей видно не было, всё происходило слишком далеко от нас, и о кипевшем там сражении свидетельствовали только частые всполохи от плазменных залпов и взрывов позитронных или ядерных ракет.
Между тем мы беспрепятственно углубились в гущу вражеских войск. Впрочем, выражение «в гущу» следовало понимать весьма и весьма условно. Даже при такой насыщенной обороне среднее расстояние между дрейфовавшими на орбите станциями и кораблями измерялось несколькими сотнями километров, так что у нас было достаточно простора для манёвров. Но если бы наш «призрак» был запеленгован, нам оставалось бы жить считанные секунды – на таких расстояниях плазменные орудия и ракеты бьют неотразимо.
К счастью, нас никто не обнаружил, и полчаса спустя, когда челнок лёг на низкую орбиту километрах в трехстах над уровнем моря, Буало произнёс в интерком:
– Вот и всё, господа. Мы уже в верхних слоях термосферы. Нам осталась самая малость – сесть на планету в обусловленном месте. Начинаем снижение, трансляцию картинок для вас прекращаю. – В этот же момент все экраны погасли. – Также для вашего удобства отключаю в пассажирском отсеке задержку в работе гравикомпенсаторов. – Лёгкое покачивание прекратилось, сразу возникла иллюзия полного отсутствия движения. А Буало продолжал: – Коммодор Матусевич, сэр, прошу вас проследить, чтобы все члены отряда приняли снотворное.
– Безусловно, – ответил я, наблюдая за тем, как Анн-Мари достаёт из аптечки упаковку с инъекционными ампулами. – Надеюсь, мы проснёмся не в аду.
– Не беспокойтесь, сэр, – вклинился в наш разговор Нарсежак. – Всего через час мы передадим вас в целости и сохранности в руки наших здешних друзей.
– Отставить разговоры, бортинженер, – строго произнёс Буало. И уже ко мне: – В общем, мы поняли друг друга, бригадир.
– Да, конечно. Мягкой вам посадки, каплей.
– А вам приятных снов, сэр.
Интерком отключился. Тем временем Анн-Мари уже отошла в хвостовую часть салона и принялась делать ребятам инъекции.
– Ох, не нравится мне это, – проговорил Валько, загодя закатывая рукав своей рубашки.
– Никому это не нравится, – сказала моя дочь, изображая полную невозмутимость. – Но так нужно. Чем меньше мы будем видеть и слышать, тем лучше. Если нас схватят, то на допросе мы не сможем ничего сообщить о месте посадки челнока, приземлился он или приводнился, кто его встречал, каким путём нас переправили...
– Прекрати, Рашель! Не считай меня идиотом. Я всё прекрасно понимаю, просто... просто чувствую себя немного не в своей тарелке. Пока я в сознании, мне ещё не так страшно. Но как только я представлю себя бесчувственного, беспомощного, во власти других людей, пусть и друзей... Ай, ладно! – И он покорно протянул свою руку только что подошедшей к нему Анн-Мари.
После Валька свою дозу снотворного получила и Рашель. Затем Анн-Мари сделала инъекцию мне, а последнюю ампулу использовала для себя. Усевшись в своё кресло, она сказала:
– Половина ребят уже спит, остальные засыпают.
Меня тоже начало клонить ко сну. Рашель сладко зевнула, а Валько, оставаясь в своём репертуаре, пробормотал:
– Если нас собьют или мы сами разобьёмся, то даже не узнаем об этом. А может, мы проснёмся в плену у мохнатиков.
– Типун тебе на язык! – сонно произнесла Рашель. – Спокойной ночи, несносный мальчишка. И тебе тоже, папа... то есть, сэр. И вам, Анн-Мари, конечно...
Я что-то промычал в ответ, но уже не помню что именно, так как в то же мгновение меня одолел сон.
14
Я проснулся, жмурясь от яркого света. Спустя несколько секунд мои глаза привыкли к нему, и я убедился, что свет не такой уж яркий, а обычный дневной, проникающий сквозь два окна в просторную комнату, где я лежал на широкой двуспальной кровати, поверх цветастого байкового покрывала. На мне был тот же самый костюм новороссийского производства, который я надел перед посадкой в челнок, – правда, изрядно помятый. В таком же состоянии был и наряд Анн-Мари, которая спала рядом, подложив под голову руку. На её лице застыло умиротворённое выражение.
Приняв сидячее положение, я осмотрелся вокруг. Комната ни в малейшей мере не напоминала тюремную камеру. Это была уютная семейная спальня в доме граждан среднего достатка. Правда, в мелких деталях обстановка казалась мне немного необычной, но это было естественно – другая планета, другая культура, другой образ жизни. Помнится, я долго привыкал к тому, как обставила наш дом Луиза... Но нет, сейчас не время предаваться воспоминаниям.
Я легонько потряс Анн-Мари за плечо. Никакой реакции. Я тряхнул сильнее, но она продолжала спать как ни в чём не бывало. Похоже, на неё ещё продолжало действовать снотворное, тогда как я уже успел его «переварить». Здесь многое зависело от индивидуальных особенностей метаболизма.
Я соскочил с постели, обулся и осторожно подступил к одному из окон. Как я и ожидал, мы находились в особняке, в спокойном загородном районе, где обычно проживали бизнесмены средней руки, инженеры, врачи, адвокаты и прочие представители так называемых «респектабельных» профессий. Это был один из возможных вариантов, перечисленных адмиралом Дюбарри, когда он инструктировал меня в связи с предстоящим заданием, но никакие конкретные детали в том разговоре не обсуждались. В отличие от ребят из нашей группы, чьи легенды тщательно разрабатывались в течение нескольких месяцев, меня, Рашель и Анн-Мари собирались устроить уже на месте, с оглядкой на обстоятельства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95