Итак, нас увели в полицейский участок и бросили в разные камеры.
Даже и не пытаюсь описать ту кипящую ярость, что не давала мне заснуть всю ночь. Любые попытки соседей проявить сочувствие отвергались мною с обидой и раздражением. По-моему они инстинктивно догадались, что я попал в беду не по своей вине, и спешили по-своему грубовато проявить доброту к незнакомцу.
Наихудшим в этом деле было то, что нас обыскали и отняли нашу опору, дорогую бутылочку с золотым верхом! С ее помощью я мог бы легко привести себя в состояние, когда все это показалось бы смешным, как это уже случалось так часто раньше; и в первый раз я познал жуткий спазм сердца, который вызывает воздержание.
И это был пока только намек на дальнейший кошмар. Во мне было достаточно вещества, чтобы продержаться какое-то время. Но даже при таком положении вещей, состояние было довольно скверное.
Я чувствовал полнейшую беспомощность. Я начал раскаиваться, что отвергал попытки сокамерников пойти мне навстречу. Я приблизился к ним и пояснил, что я «Signor Inglese» у которого «molto danaro» [много денег — ит.] ; и если кто-нибудь сделает одолжение и угостит меня щепоткой кокаина (это я показал жестом), то он не останется без благодарности, и это не просто слова.
Меня сразу же поняли. Они сочувственно посмеялись, прекрасно понимая, что это за случай. Но, как обычно бывает, никто не ухитрился протащить что-нибудь в камеру. Не оставалось ничего другого, кроме как дожидаться утра. Я лежал на скамье, ощущая себя жертвой все более и более острого раздражения.
Часы проходили, точно шествие наследников Банко перед глазами Макбета; и голос во мне продолжал повторять: «Макбет зарезал сон, Макбет больше никогда не будет спать!»
Я испытывал жуткое тревожное ощущение, словно меня выследил некий невидимый враг. Меня обуял совершенно беспричинный гнев на Фекклза, как если бы это по его вине, а не по моей собственной, я попал в этот переплет.
Вы можете счесть это странным, но я так и ни разу не подумал о Лу. Мне было все равно, страдает она или нет. Мой ум всецело занимали только мои личные физиологические ощущения.
Сразу по прибытии комиссара, меня проводили к нему. Похоже, они решили, что наше дело представляет важность.
Лу уже находилась в кабинете. Комиссар по-английски не говорил, и переводчик в эту самую минуту был также недоступен. Она выглядела абсолютно несчастной.
Удобств, чтобы привести в порядок свой туалет, у них не имелось, и при свете дня наш маскарад выглядел смехотворно.
Волосы Лу спутались и были грязны. Цвет лица был желтоватый, с вкраплениями нездоровой красноты. Глаза мутные, налитые кровью. Под ними появились темно-фиолетовые круги.
Меня крайне разозлил ее непривлекательный вид. Уже потом мне в первый раз вдруг открылось, что я и сам, наверное, не похож на Принца Уэльсского в День Дерби!
Комиссар был коротенький субъект с бычьей шеей; очевидно выскочка из народной массы. Соответственно он обладал преувеличенным чувством своего значения.
Он говорил с нами почти грубо, и явно презирал нашу неспособность понимать его язык.
Что до меня, то боевой дух покинул меня полностью. Все, на что я был годен, это назвать наши имена тоном школьника, вызванного к директору и апеллировать к «Consule Inglese».
Клерк комиссара похоже всполошился, услыхав, кто мы такие, и заговорил со своим начальников быстрым приглушенным голосом. Нам попросили написать наши имена на бумаге.
Мы показалось, что мы выберемся отсюда со всеми приличиями. Я был уверен, что «Сэр» не может не подействовать, а «Кавалер Креста Виктории, Рыцарь Британской Империи» вряд ли не произведут впечатления.
Я ни капли не сноб; но я был искренне рад, что в кой веки раз, являюсь важной персоной.
Клерк с бумагой выбежал из кабинета. Он тут же вернулся, весь сияя, и предложил вниманию комиссара одну из утренних газет, проводя пальцем по строчкам со сдерживаемым восторгом.
Мой дух воспрянул. Какой-нибудь параграф светской хроники явно подтверждал нашу личность.
Манеры комиссара сразу же изменились. Его новый тон не был совсем уж дружелюбным и сочувственным, но я приписал это его плебейскому происхождению.
Он что-то сказал насчет «Consule», и направил нас в приемную. Клерк показал, что нам придется ждать здесь — сомнений не было — прибытия консула.
Прошло не больше получаса; но он показался вечностью. Нам с Лу нечего было сказать друг другу. Мы только и чувствовали, что невыносимое желание поскорее убраться от этих дряных людишек, снова попасть в «Калигулу», принять ванну, съесть обед. Но прежде всего — успокоить свои нервы доброй и крепкой дозой героина и несколькими щедрыми порциями кокаина.
ГЛАВА X
МЫЛЬНЫЙ ПУЗЫРЬ ЛОПНУЛ
Мы поняли, что наши беда позади, когда в приемную продефилировал высокий, загорелый джентльмен во фланелевом костюме.
Мы инстинктивно вскочили на ноги, но он не обратил на нас никакого внимания, только взглянул краем глаза и скривил свой рот в курьезном компромиссе между улыбкой и знаком вопроса.
Клерк с поклонами проводил его в кабинет. А мы все ждали и ждали. Мне было совершенно непонятно, о чем они могли там разбираться так долго.
Но вот, наконец, солдат у дверей поманил и нас. Вице-консул сидел на софе в отдалении. Склонив голову на бок, он бросал проницательные пристальные взгляды, и настойчиво кусал ноготь большого пальца, словно находился в состоянии крайне нервозной растерянности.
На меня нахлынуло чувство полнейшего унижения. То был преходящий, лихорадочный всплеск, но после него я стал еще слабее.
Комиссар развернулся в своем кресле к нашему спасителю, и что-то сказал, что очевидно означало: «Пожалуйте открыть огонь».
— Я — здешний вице-консул, — начал тот. — И, как я понимаю, вы настаиваете, что вас зовут Сэр Питер и Леди Пендрагон.
— Они самые, — мой ответ был жалкой попыткой казаться небрежно-развязным.
— Не сомневаюсь, что вы меня простите, — промолвил вице-консул, — если я скажу, что на взгляд среднего итальянского чиновника вы не совсем подходите для этой роли. Паспорта у вас с собой?
Уже одно присутствие английского джентльмена возымело положительный эффект и помогло мне взять себя в руки.
Я сказал, с большей, чем прежде, уверенностью, что наш агент организовал нам показ в Неаполе некоторых зрелищ, о которых обычный турист ничего не знает, и в порядке избежания возможного беспокойства, он же порекомендовал нам надеть этот маскарад — и так далее, вплоть до того, чем закончилась эта история.
Вице-консул улыбнулся — снисходительно, как мне показалось.
— Признаться, кое-какой опыт у нас имеется, — произнес он неспешно, — когда молодые люди, наподобие вас, попадают в разного рода неприятности. Нельзя ожидать от каждого знания всех хитростей;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99