.. Возникнет какое-нибудь препятствие, или недостанет какого-нибудь документа?
Грейс побледнела, дыхание у нее оборвалось. До самой последней фразы разговор их был беспечной любовной болтовней. Мрачные события прошлого, еще более мрачное будущее, если хлопоты Мелбери не увенчаются успехом, все было на какой-то миг забыто. Теперь же несчастные обстоятельства снова обступили их, свет и тень заняли подобающие места.
- Но, кажется, дело уже решено, - проговорила Грейс. - Отец пишет, что ему сказал адвокат?
- Пишет, что все в порядке. Случай простой, проще не бывает. Еще, правда, не все оформлено, как полагается по закону. И это естественно.
- Да, конечно! - сказала Грейс и, нахмурив лоб, задумалась. - Но ведь отец написал, что дело почти решено, да? А ты сам что-нибудь знаешь про новый закон?
- Подробно не знаю. Слыхал только, что если муж и жена не ладят, то развестись теперь очень легко. Никакого постановления парламента не надо.
- Они, наверное, просто должны что-нибудь подписать или под присягой рассказать о чем-нибудь?
- Да, наверное.
Сострадательный человек, услыхав, как эти две простые души рассуждают об имперском законе, зарыдал бы, знай, какие опасные мечты лелеют они, усыпленные неведением.
Какое-то время оба молчали, как дети при виде чудесного, непостижимого явления.
- Джайлс, - наконец сказала Грейс, - когда я вспоминаю, как серьезно мое положение, то я очень расстраиваюсь. Давай уйдем отсюда. Мы с тобой так долго вместе, это опрометчиво с моей... с нашей стороны. Вдруг кто-нибудь нас увидит?.. Я почти что уверена, - прибавила она с сомнением, - что не должна позволять тебе брать мою руку, ведь документы еще не подписаны и я еще связана ненавистными узами или почти что связана. Мой отец потерял голову. Правда, я ни перед кем не чувствую никаких моральных обязательств, и на моем месте ни одна женщина, имеющая гордость, не чувствовала бы их после всего, что было. Но я хочу, чтобы приличия были соблюдены.
- Да, да, конечно. Но твой отец пишет в письме, что жизнь коротка. И он прав, поэтому я так хочу знать, Грейс, твое теперешнее ко мне отношение. Минутами я чувствую себя, после того как получил это письмо, точно ребенок, который ничего не понимает и всего боится. Если одному из нас суждено умереть до того, как будут окончены все формальности и ты станешь свободна, если один из нас отойдет в мир иной и мы не воспользуемся этой краткой, минутной, но вполне реальной возможностью, то я, умирая, скажу себе, если это буду я, "правильно ли, что я ни одного раза не поцеловал ее? А я, видит бог, ни разу ее не целовал, хотя она и обещала быть моей; и теперь уже никогда не поцелую". Вот что я подумал бы.
Грейс смотрела, как слова слетают с губ Уинтерборна, точно они были видимы; лицо ее становилось печально; услыхав последние слова, она опустила голову.
- Да, - сказала она, - я тоже об этом думаю. Все время думаю, и я совсем не хочу быть сдержанной и холодной с тобой, с моим единственным другом, который столько лет и так преданно любит меня; я не хочу причинять тебе боль, как причиняла когда-то в те бездумные дни. Не хочу! Но могу ли я сейчас позволить тебе... Не слишком ли рано?..
В глазах Грейс от смущения и страха заблестели слезы. Честный Уинтерборн не стал настаивать, видя смятение Грейс.
- Да, ты права, - ответил он, уже раскаиваясь в сказанном. - Лучше подождать, пока все устроится. А что пишет тебе твой отец?
Уинтерборн хотел спросить, в каком положении дело; но Грейс, поняв его по-своему, стала простодушно пересказывать ту часть письма, где Мелбери советовал ей, как вести себя.
- Он пишет... то, что я уже сказала тебе. Рассказать подробнее?
- Нет, конечно, если это секрет.
- Вовсе не секрет. Я перескажу тебе все слово в слово, Джайлс, если ты хочешь. Он пишет, что я должна подать тебе надежду. Вот! Но я не могу пока зайти так далеко, как он этого хочет... Ну, пойдем отсюда, - прибавила Грейс и, мягко высвободив свою руку из его, первая пошла к выходу.
- Я подумал, что не мешало бы пообедать, - сказал Уинтерборн, спускаясь с небес на землю. - Тебе надо обязательно поесть. Пойдем, я знаю здесь такое местечко.
У Грейс за стенами отцовского дома не было во всем свете ни одного друга. Фитцпирс не ввел ее в общество, напротив, живя с ним, она временами чувствовала себя одинокой, как никогда. И ей было приятно ощутить чью-то заботу. Но всетаки она стала сомневаться, благоразумно ли предложение Уинтерборна и не является ли оно следствием его неискушенности. Грейс ласково сказала ему, что было бы лучше, если бы он пошел один и заказал ей обед где-нибудь поблизости, а она подождет его в привратницкой монастыря. Джайлс понял сомнения Грейс и, упрекнув себя в незнании приличий, пошел, куда велела ему Грейс.
Вернулся он через десять минут и застал Грейс на том же месте, где оставил.
- Пока ты дойдешь туда, обед будет готов, - сказал он и назвал харчевню, где заказал обед. Грейс никогда о такой харчевне не слыхала.
- Я спрошу, как туда идти, - сказала Грейс, спускаясь со ступеней храма.
- Мы еще увидимся сегодня?
- Конечно, приходи туда ко мне. Как будто ты случайно зашел. Это совсем другое дело, не то что идти вместе. А потом ты поищешь мою двуколку.
Уинтерборн подождал четверть часа, достаточный, по его мнению срок, чтобы пообедать, и поспешил в харчевню. Харчевня "Три бочки", маленькая, опрятная и недорогая, находилась в соседнем переулке. По дороге Уинтерборн вдруг со страхом подумал, достаточно ли хорошо это место для Грейс; а войдя в зал и увидев там Грейс, сразу понял, что совершил промах. Грейс сидела за столом в зале, бывшем по ярмарочным дням и столовой и гостиной; это была длинная узкая комната с полом, посыпанным песком, на котором метла оставила след в виде елочки, и двумя окнами - одно, занавешенное красной шторой, выходило на улицу, другое во двор. Грейс забилась в самый дальний угол, поглядывая растерянно на молочников и мясников, занявших все передние столики. Надо отдать Уинтерборну справедливость: когда он заходил сюда, чтобы заказать обед, этой публики еще не было.
Грейс была совершенно подавлена. Войдя в харчевню и оглядевшись, она немало изумилась, но было уже поздно отступать, и она, сделав над собой героическое усилие, прошла вперед и села на тщательно выскобленную скамейку за длинный узкий стол со стальными ножами и вилками, оловянными перечницами и голубыми солонками. Со стены на нее глядели вывески, рекламирующие торговлю волами. Последний раз, когда Грейс обедала вне дома, это было в фешенебельной гостинице "Эрл-ов-Уэссекс", в обществе Фитцпирса, а до этого она два месяца путешествовала с ним по Европе и останавливалась в тамошних роскошных гостиницах.
Но разве она могла ожидать что-нибудь другое теперь, когда спутником ее стал Уинтерборн?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Грейс побледнела, дыхание у нее оборвалось. До самой последней фразы разговор их был беспечной любовной болтовней. Мрачные события прошлого, еще более мрачное будущее, если хлопоты Мелбери не увенчаются успехом, все было на какой-то миг забыто. Теперь же несчастные обстоятельства снова обступили их, свет и тень заняли подобающие места.
- Но, кажется, дело уже решено, - проговорила Грейс. - Отец пишет, что ему сказал адвокат?
- Пишет, что все в порядке. Случай простой, проще не бывает. Еще, правда, не все оформлено, как полагается по закону. И это естественно.
- Да, конечно! - сказала Грейс и, нахмурив лоб, задумалась. - Но ведь отец написал, что дело почти решено, да? А ты сам что-нибудь знаешь про новый закон?
- Подробно не знаю. Слыхал только, что если муж и жена не ладят, то развестись теперь очень легко. Никакого постановления парламента не надо.
- Они, наверное, просто должны что-нибудь подписать или под присягой рассказать о чем-нибудь?
- Да, наверное.
Сострадательный человек, услыхав, как эти две простые души рассуждают об имперском законе, зарыдал бы, знай, какие опасные мечты лелеют они, усыпленные неведением.
Какое-то время оба молчали, как дети при виде чудесного, непостижимого явления.
- Джайлс, - наконец сказала Грейс, - когда я вспоминаю, как серьезно мое положение, то я очень расстраиваюсь. Давай уйдем отсюда. Мы с тобой так долго вместе, это опрометчиво с моей... с нашей стороны. Вдруг кто-нибудь нас увидит?.. Я почти что уверена, - прибавила она с сомнением, - что не должна позволять тебе брать мою руку, ведь документы еще не подписаны и я еще связана ненавистными узами или почти что связана. Мой отец потерял голову. Правда, я ни перед кем не чувствую никаких моральных обязательств, и на моем месте ни одна женщина, имеющая гордость, не чувствовала бы их после всего, что было. Но я хочу, чтобы приличия были соблюдены.
- Да, да, конечно. Но твой отец пишет в письме, что жизнь коротка. И он прав, поэтому я так хочу знать, Грейс, твое теперешнее ко мне отношение. Минутами я чувствую себя, после того как получил это письмо, точно ребенок, который ничего не понимает и всего боится. Если одному из нас суждено умереть до того, как будут окончены все формальности и ты станешь свободна, если один из нас отойдет в мир иной и мы не воспользуемся этой краткой, минутной, но вполне реальной возможностью, то я, умирая, скажу себе, если это буду я, "правильно ли, что я ни одного раза не поцеловал ее? А я, видит бог, ни разу ее не целовал, хотя она и обещала быть моей; и теперь уже никогда не поцелую". Вот что я подумал бы.
Грейс смотрела, как слова слетают с губ Уинтерборна, точно они были видимы; лицо ее становилось печально; услыхав последние слова, она опустила голову.
- Да, - сказала она, - я тоже об этом думаю. Все время думаю, и я совсем не хочу быть сдержанной и холодной с тобой, с моим единственным другом, который столько лет и так преданно любит меня; я не хочу причинять тебе боль, как причиняла когда-то в те бездумные дни. Не хочу! Но могу ли я сейчас позволить тебе... Не слишком ли рано?..
В глазах Грейс от смущения и страха заблестели слезы. Честный Уинтерборн не стал настаивать, видя смятение Грейс.
- Да, ты права, - ответил он, уже раскаиваясь в сказанном. - Лучше подождать, пока все устроится. А что пишет тебе твой отец?
Уинтерборн хотел спросить, в каком положении дело; но Грейс, поняв его по-своему, стала простодушно пересказывать ту часть письма, где Мелбери советовал ей, как вести себя.
- Он пишет... то, что я уже сказала тебе. Рассказать подробнее?
- Нет, конечно, если это секрет.
- Вовсе не секрет. Я перескажу тебе все слово в слово, Джайлс, если ты хочешь. Он пишет, что я должна подать тебе надежду. Вот! Но я не могу пока зайти так далеко, как он этого хочет... Ну, пойдем отсюда, - прибавила Грейс и, мягко высвободив свою руку из его, первая пошла к выходу.
- Я подумал, что не мешало бы пообедать, - сказал Уинтерборн, спускаясь с небес на землю. - Тебе надо обязательно поесть. Пойдем, я знаю здесь такое местечко.
У Грейс за стенами отцовского дома не было во всем свете ни одного друга. Фитцпирс не ввел ее в общество, напротив, живя с ним, она временами чувствовала себя одинокой, как никогда. И ей было приятно ощутить чью-то заботу. Но всетаки она стала сомневаться, благоразумно ли предложение Уинтерборна и не является ли оно следствием его неискушенности. Грейс ласково сказала ему, что было бы лучше, если бы он пошел один и заказал ей обед где-нибудь поблизости, а она подождет его в привратницкой монастыря. Джайлс понял сомнения Грейс и, упрекнув себя в незнании приличий, пошел, куда велела ему Грейс.
Вернулся он через десять минут и застал Грейс на том же месте, где оставил.
- Пока ты дойдешь туда, обед будет готов, - сказал он и назвал харчевню, где заказал обед. Грейс никогда о такой харчевне не слыхала.
- Я спрошу, как туда идти, - сказала Грейс, спускаясь со ступеней храма.
- Мы еще увидимся сегодня?
- Конечно, приходи туда ко мне. Как будто ты случайно зашел. Это совсем другое дело, не то что идти вместе. А потом ты поищешь мою двуколку.
Уинтерборн подождал четверть часа, достаточный, по его мнению срок, чтобы пообедать, и поспешил в харчевню. Харчевня "Три бочки", маленькая, опрятная и недорогая, находилась в соседнем переулке. По дороге Уинтерборн вдруг со страхом подумал, достаточно ли хорошо это место для Грейс; а войдя в зал и увидев там Грейс, сразу понял, что совершил промах. Грейс сидела за столом в зале, бывшем по ярмарочным дням и столовой и гостиной; это была длинная узкая комната с полом, посыпанным песком, на котором метла оставила след в виде елочки, и двумя окнами - одно, занавешенное красной шторой, выходило на улицу, другое во двор. Грейс забилась в самый дальний угол, поглядывая растерянно на молочников и мясников, занявших все передние столики. Надо отдать Уинтерборну справедливость: когда он заходил сюда, чтобы заказать обед, этой публики еще не было.
Грейс была совершенно подавлена. Войдя в харчевню и оглядевшись, она немало изумилась, но было уже поздно отступать, и она, сделав над собой героическое усилие, прошла вперед и села на тщательно выскобленную скамейку за длинный узкий стол со стальными ножами и вилками, оловянными перечницами и голубыми солонками. Со стены на нее глядели вывески, рекламирующие торговлю волами. Последний раз, когда Грейс обедала вне дома, это было в фешенебельной гостинице "Эрл-ов-Уэссекс", в обществе Фитцпирса, а до этого она два месяца путешествовала с ним по Европе и останавливалась в тамошних роскошных гостиницах.
Но разве она могла ожидать что-нибудь другое теперь, когда спутником ее стал Уинтерборн?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103