»
Это не есть хорошо, рядовой согласен. Но в каждом монастыре свои правила.
Кресла вроде черепицы раскладываются. Голова одного над коленями другого. Днем держать спинку поднятой - хороший тон. Натали вынуждена была спросить, не мешает ли ее сын соседу сзади.
- Нисколько. Не беспокойтесь, мадам.
Сперва думала, что он отец темненькой, и до сих пор считала бы так, когда бы ни разговор Мари по комму. Некое отдаленное сходство меж девочкой и мужчиной было, вероятно, всего лишь расовым. Брюска-то вон тоже черноволос и кареглаз.
В жизни не видела более ненавязчивого и апатичного существа. Натали и слышала-то соседа, только когда тот суставами пальцев похрустывал, потягиваясь. Смотрел, как она успела заметить, Игры, все виды подряд. Девчонками своими командовать даже и не пытался, а больше дремал, лишь иногда перебрасываясь парой слов с Игрейной по правую руку. «Меня тут нет» - оптимальная тактика для переполненного пространства. И правильно. Если от тебя ничего не зависит, сделай одолжение - помолчи.
«Телохранитель, - пояснил для матери Брюс. - Норм - классный парень, он мне устройство термической бомбы рассказал». С Брюсом они за руку здороваются. Выглядит комично, но что-то, без сомнения, значит. Стараниями бабушки Брюска кто угодно, только не демократ. Правда, критерии отнесения в категорию «кто попало» у него очень уж свои .
Само собой, кто этакую принцесску одну гулять отпустит? Удивительно, что их не пять. Впрочем... бывают такие, что дюжины стоят. Из этих, что ли? Серые брюки в армейском стиле, все в карманах, черная футболка. Накачанный. Побритый. Из категории достойных сопровождать юную леди.
Впрочем, ну его. Брюска ведь задразнит. Не Рубен, отнюдь. Нет, ну а Рубен-то тут при чем?
Что-то происходило вокруг, с наружной стороны «конуса», отделившего внешний мир от внутреннего «я» Натали. Стюардессу вызвали в кабину к пилотам, она пронеслась по проходу, все бросив, со скоростью небольшого торнадо, что вообще-то было ей не свойственно. Корпус «Белаквы» вздрогнул. Включились двигатели. По персональным экранам прошла полоса помех. Натали отключила «конус», и волна звука больно ударила ее по ушам. И не ее одну. По всему салону народ, болезненно морщась, выключал «конусы», переспрашивая друг у друга, что происходит, и верно ли, что происходит вообще.
Стюардесса Айрин появилась в салоне, перевела дух, прижавшись спиной к дверям пилотской кабины:
- Уважаемые пассажиры, прошу минуточку внимания. В связи с нештатной ситуацией нам придется принять на борг несколько десятков дополнительных пассажиров. Экипаж убедительно просит вас освободить проход. Родители, пожалуйста, возьмите в свои кресла детей в возрасте до трех лет.
Что тут началось! Даже в первые дни эвакуации подобная просьба была бы встречена без восторга, но на седьмой! Салон взорвался протестами, улюлюканьем и свистом.
- А физиологические нормы когда отменили?
- Что, черт побери, происходит?..
И даже:
- С места не сдвинусь, хоть режьте! А что вы сделаете?
К слову, систем ректификации воды на «Белакве» нет. Не предусмотрены они на яхте ближнего радиуса. А лишние пятьдесят человек дышат и излучают тепло.
В крайней растерянности Айрин лупала близорукими голубыми глазками на вышедший из подчинения салон. Развернулась, сунула голову в кабину:
- Пассажиры категорически против.
- У пассажиров права голоса нет! - рявкнул со всех экранов голос Харальда Эстергази. Натали вздрогнула. Трансляция пресеклась, теперь пассажиры «Белаквы» могли любоваться кучкой взъерошенных военных в координационном центре, который тоже болтался где-то на орбите. - У нас нет времени гонять челноки. «Белаква», вы стыкуетесь с «Лейбовицем» и снимаете с него всех до последнего человека. Вы отвечаете за каждую гражданскую жизнь. Слово «приказ» знакомо вам? Мне некогда усмирять ваших овец!
Здесь до большинства уже дошло, что там, за стенами пласталевой коробки, происходит что-то серьезное, и большинство немедленно возжелало узнать, что именно. Другие в лучшей бараньей традиции обиделись на «овец». Никто, само собой, не желал страдать молча, а менее всех - чертов сосед справа.
Есть такое выражение, весьма специфичное для Нереиды, «как рыба в воде». Он долго ждал и наконец дождался звездного часа. Когда бы еще ему удалось возглавить митинг? Никто его пока не слушал, потому что у каждого было что сказать, но в конечном итоге побеждает в этом деле тот, у кого хватит выдумки, воображения и злости.
«Куда это годится?», и «Жертвы преступной некомпетентности!», и даже «Исполнительные комитеты Нереиды должны быть преданы независимому суду!» Он даже в кресле подпрыгивал, жаждая быть услышанным, и только досадовал на двух или трех младенцев, разовравшихся во всеобщем гвалте и грозивших унести его лавры.
- ...вы ведь согласны?
- Совершенно, - согласилась Натали. - О боже, у них еще и муха тут!
Ничего умнее ей в этот момент не придумалось. Сосед вытаращился на нее непонимающе, а она, протянув руку к его шее, придавила «муху» пальцем.
Абсолютно запрещенный прием, который отрабатывают на Зиглинде все без исключения стюардессы на случай вроде этого. Тонны объяснительных по каждому факту применения. Натали только оглянулась пугливо: не видел ли кто? Ничего ему не сделается, часок поспит, но тут, на Архипелаге, все повернуты на правах и свободах.
И, к ужасу своему, встретилась глазами с соседом сзади.
- Я и сам хотел, - вполголоса сказал он. - Только вы успели раньше. Вы очень терпеливы мадам.
И снова откинулся в своем кресле, будто ничего не произошло. И не произойдет.
Не старше сорока, не моложе тридцати пяти, лучики морщин у глаз подчеркнуты загаром. Натали, по привычке старавшейся избегать излучений любого рода, всегда казалось странным дикарское пристрастие к ультрафиолету. И все же как-то уверенней себя чувствуешь, когда рядом мужик «при исполнении». Будто бы щит, который он держит и тебя прикрывает. Будто можешь на это рассчитывать.
* * *
Все возмущение стихло, словно его выключили с пульта, когда Айрин вместе со стюардом-мужчиной приняли у входного люка мужчину, наспех замотанного в окровавленные бинты. Не говоря ни слова, молодая мамаша слева от входа взяла на руки своего младенца. В гробовой тишине стюарды свалили ношу на свободное место и вновь направились клюку - принимать еще. Все уши развернулись в ту сторону и все шеи вытянулись туда же:
- Что там происходит?
И из уст в уста, словно круги по воде:
- Обстреляли... Обстреляли? Обстреляли!!!
С Брюски можно было гусенка рисовать. Ну, или аллегорию любопытства, в зависимости от того, как на жизнь смотреть. Норм приподнял брови.
Сумки из прохода, казалось, растворялись в воздухе. Вместо них подходили, садились и ложились на пол люди с пострадавшего, потерявшего управление и, как уже говорили, горящего «Лейбовица».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Это не есть хорошо, рядовой согласен. Но в каждом монастыре свои правила.
Кресла вроде черепицы раскладываются. Голова одного над коленями другого. Днем держать спинку поднятой - хороший тон. Натали вынуждена была спросить, не мешает ли ее сын соседу сзади.
- Нисколько. Не беспокойтесь, мадам.
Сперва думала, что он отец темненькой, и до сих пор считала бы так, когда бы ни разговор Мари по комму. Некое отдаленное сходство меж девочкой и мужчиной было, вероятно, всего лишь расовым. Брюска-то вон тоже черноволос и кареглаз.
В жизни не видела более ненавязчивого и апатичного существа. Натали и слышала-то соседа, только когда тот суставами пальцев похрустывал, потягиваясь. Смотрел, как она успела заметить, Игры, все виды подряд. Девчонками своими командовать даже и не пытался, а больше дремал, лишь иногда перебрасываясь парой слов с Игрейной по правую руку. «Меня тут нет» - оптимальная тактика для переполненного пространства. И правильно. Если от тебя ничего не зависит, сделай одолжение - помолчи.
«Телохранитель, - пояснил для матери Брюс. - Норм - классный парень, он мне устройство термической бомбы рассказал». С Брюсом они за руку здороваются. Выглядит комично, но что-то, без сомнения, значит. Стараниями бабушки Брюска кто угодно, только не демократ. Правда, критерии отнесения в категорию «кто попало» у него очень уж свои .
Само собой, кто этакую принцесску одну гулять отпустит? Удивительно, что их не пять. Впрочем... бывают такие, что дюжины стоят. Из этих, что ли? Серые брюки в армейском стиле, все в карманах, черная футболка. Накачанный. Побритый. Из категории достойных сопровождать юную леди.
Впрочем, ну его. Брюска ведь задразнит. Не Рубен, отнюдь. Нет, ну а Рубен-то тут при чем?
Что-то происходило вокруг, с наружной стороны «конуса», отделившего внешний мир от внутреннего «я» Натали. Стюардессу вызвали в кабину к пилотам, она пронеслась по проходу, все бросив, со скоростью небольшого торнадо, что вообще-то было ей не свойственно. Корпус «Белаквы» вздрогнул. Включились двигатели. По персональным экранам прошла полоса помех. Натали отключила «конус», и волна звука больно ударила ее по ушам. И не ее одну. По всему салону народ, болезненно морщась, выключал «конусы», переспрашивая друг у друга, что происходит, и верно ли, что происходит вообще.
Стюардесса Айрин появилась в салоне, перевела дух, прижавшись спиной к дверям пилотской кабины:
- Уважаемые пассажиры, прошу минуточку внимания. В связи с нештатной ситуацией нам придется принять на борг несколько десятков дополнительных пассажиров. Экипаж убедительно просит вас освободить проход. Родители, пожалуйста, возьмите в свои кресла детей в возрасте до трех лет.
Что тут началось! Даже в первые дни эвакуации подобная просьба была бы встречена без восторга, но на седьмой! Салон взорвался протестами, улюлюканьем и свистом.
- А физиологические нормы когда отменили?
- Что, черт побери, происходит?..
И даже:
- С места не сдвинусь, хоть режьте! А что вы сделаете?
К слову, систем ректификации воды на «Белакве» нет. Не предусмотрены они на яхте ближнего радиуса. А лишние пятьдесят человек дышат и излучают тепло.
В крайней растерянности Айрин лупала близорукими голубыми глазками на вышедший из подчинения салон. Развернулась, сунула голову в кабину:
- Пассажиры категорически против.
- У пассажиров права голоса нет! - рявкнул со всех экранов голос Харальда Эстергази. Натали вздрогнула. Трансляция пресеклась, теперь пассажиры «Белаквы» могли любоваться кучкой взъерошенных военных в координационном центре, который тоже болтался где-то на орбите. - У нас нет времени гонять челноки. «Белаква», вы стыкуетесь с «Лейбовицем» и снимаете с него всех до последнего человека. Вы отвечаете за каждую гражданскую жизнь. Слово «приказ» знакомо вам? Мне некогда усмирять ваших овец!
Здесь до большинства уже дошло, что там, за стенами пласталевой коробки, происходит что-то серьезное, и большинство немедленно возжелало узнать, что именно. Другие в лучшей бараньей традиции обиделись на «овец». Никто, само собой, не желал страдать молча, а менее всех - чертов сосед справа.
Есть такое выражение, весьма специфичное для Нереиды, «как рыба в воде». Он долго ждал и наконец дождался звездного часа. Когда бы еще ему удалось возглавить митинг? Никто его пока не слушал, потому что у каждого было что сказать, но в конечном итоге побеждает в этом деле тот, у кого хватит выдумки, воображения и злости.
«Куда это годится?», и «Жертвы преступной некомпетентности!», и даже «Исполнительные комитеты Нереиды должны быть преданы независимому суду!» Он даже в кресле подпрыгивал, жаждая быть услышанным, и только досадовал на двух или трех младенцев, разовравшихся во всеобщем гвалте и грозивших унести его лавры.
- ...вы ведь согласны?
- Совершенно, - согласилась Натали. - О боже, у них еще и муха тут!
Ничего умнее ей в этот момент не придумалось. Сосед вытаращился на нее непонимающе, а она, протянув руку к его шее, придавила «муху» пальцем.
Абсолютно запрещенный прием, который отрабатывают на Зиглинде все без исключения стюардессы на случай вроде этого. Тонны объяснительных по каждому факту применения. Натали только оглянулась пугливо: не видел ли кто? Ничего ему не сделается, часок поспит, но тут, на Архипелаге, все повернуты на правах и свободах.
И, к ужасу своему, встретилась глазами с соседом сзади.
- Я и сам хотел, - вполголоса сказал он. - Только вы успели раньше. Вы очень терпеливы мадам.
И снова откинулся в своем кресле, будто ничего не произошло. И не произойдет.
Не старше сорока, не моложе тридцати пяти, лучики морщин у глаз подчеркнуты загаром. Натали, по привычке старавшейся избегать излучений любого рода, всегда казалось странным дикарское пристрастие к ультрафиолету. И все же как-то уверенней себя чувствуешь, когда рядом мужик «при исполнении». Будто бы щит, который он держит и тебя прикрывает. Будто можешь на это рассчитывать.
* * *
Все возмущение стихло, словно его выключили с пульта, когда Айрин вместе со стюардом-мужчиной приняли у входного люка мужчину, наспех замотанного в окровавленные бинты. Не говоря ни слова, молодая мамаша слева от входа взяла на руки своего младенца. В гробовой тишине стюарды свалили ношу на свободное место и вновь направились клюку - принимать еще. Все уши развернулись в ту сторону и все шеи вытянулись туда же:
- Что там происходит?
И из уст в уста, словно круги по воде:
- Обстреляли... Обстреляли? Обстреляли!!!
С Брюски можно было гусенка рисовать. Ну, или аллегорию любопытства, в зависимости от того, как на жизнь смотреть. Норм приподнял брови.
Сумки из прохода, казалось, растворялись в воздухе. Вместо них подходили, садились и ложились на пол люди с пострадавшего, потерявшего управление и, как уже говорили, горящего «Лейбовица».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86