Этот их главный, здоровый такой, он за ними сам пришел. Мы, сказать по правде, испугались, решив, что этих он пока решил сохранить, а остальные только мешают.
Натали прерывисто вздохнула. Сколько из этих ребятишек, среди которых были ведь и совсем малыши, до конца жизни обречены сходить с ума от сознания замкнутости пространства, прислушиваться к характерному посвисту - не уходит ли драгоценный воздух, непроизвольно принюхиваться, если мерещится запах мочи, да просто задыхаться в объединяющих все это ночных кошмарах?
- Едва ли что-то угрожает их жизни, - сказала Игрейна. - Было бы совершенно нелогично тащить их куда-то в другой уголок Галактики, чтобы причинить им вред.
- Логику нам диктуют правила игры МакДиармида, - возразил Норм. - Грайни, ты знаешь, что я должен делать.
- А ты сам-то знаешь?
- Я сказал - «что». «Как» - угу, понятия не имею. Ну да война план покажет.
Это были слова, к которым Натали прислушалась более чем внимательно. Она тоже знала - «что», и понятия не имела - «как». Очень схожие проблемы. Однако возникший на пороге связной, вежливо козырнув, обратился к ней по имени:
- Вы просили связь с командным центром, мэм? Ваш... командор Эстергази готов поговорить с вами.
- Отлично.
Она кинулась в рубку со всех ног, а Норм последовал за ней.
- Харальд?
- Я уже знаю. Есть какие-то новые данные, зацепки? Вы расспрашивали других детей?
- Какую ценность может представлять Брюс? Кому он так уж нужен, кроме нас?
- В Галактике, Натали, происходит много странного. Но, я думаю, мы не можем ждать ничего хорошего от людей, которые... которые желают завладеть им в обход нас.
- Вот что. Не имеет ни малейшего смысла возвращаться на Нереиду. У планеты свои проблемы, у меня - свои. Мне нужен прыжковый корабль. В полное мое распоряжение. Сделаете?
- Это практически невозможно, Натали. Комитет контролирует все, что способно войти в гипер. Мы же эвакуируем людей.
Натали даже зажмурилась от негодования. Этот мямля не в состоянии даже воспользоваться служебным положением! К счастью, ее осенило прежде, чем свекор прервал сеанс.
- А «Балерина»?
- «Балерина»?! - Эстергази выглядел совершенно ошарашенным. - Но... я не могу распоряжаться... сами знаете кем!
- А почему, собственно? Вы всю жизнь ему служили. Ваш сын погиб, защищая его планету. Вы - часть его Импе... ну, неважно. То есть важно. Вы - единственное, что у него осталось, он обязан вас защищать. Он будет последней сволочью, если откажет.
- Я же не могу сказать ему все это... в таких выражениях!
- Попросите. «Балерина» - идеальный вариант. У неё крошечный жилой отсек, она не может представлять интереса для эвакуационной программы Нереиды. Вы можете ее отпустить.
- Хорошо, - покорно согласился Харальд. - Я попрошу. Немедленно. Оставайтесь на связи.
- Мадам, - вклинился в паузу Норм. - Все ресурсы, которые вы в состоянии мобилизовать для вашего сына... Могу я рассчитывать, что вы сделаете то же самое для Мари? Возьмите меня на буксир. Пригожусь.
- И меня.
На детский голосок обернулись все, кто пребывал в рубке по долгу службы.
- У меня тоже есть достоинства, которые вам пригодятся, - заявила Игрейна, стоя на пороге с пледом, волочащимся по полу наподобие королевской мантии. - У меня не бывает истерик.
- Игрейна, - начал Норм, - тебе лучше бы остаться в безопасном месте.
- Полностью с тобой согласна, - ехидно парировала девочка. - Самое безопасное место в Галактике - в метре от тебя.
Часть 2
Искры в пустоте
Им нечего терять, но есть, куда лететь...
Богдан Агрио

- Я, разумеется, полечу, - осторожно сказал Кирилл. - Но есть только одна крохотная загвоздка, советник, - «Балерина» серьезно повреждена. Такие экспедиции непредсказуемы, хотя ничего невозможного в них нет. Нужен ремонт, и нужно снаряжение, топливо, провизия, ну... вы понимаете. Условия, в которые мы с вами тут поставлены...
- Все будет.
Она полетит на «Балерине»!
Погасив картинку, извещавшую его о том, что сеанс связи с диспетчерской ЧС окончен, Кирилл салютнул предкам-викингам банкой контрабандного пива - на удивление мало в Галактике мест, где варят приличное пиво! - и крутанулся с кресла-вертушки, потому что сидя переварить эту новость не мог. Разве что не заорал.
Было время, и заорал бы. Все равно никто не видит. Было время, он сам себя безумно раздражал: слишком щуплый, слишком мелкий, дурацкая тощая шея в форменном воротничке и не менее дурацкие уши. Слишком молодой, чтобы принимать самостоятельные решения, и слишком импульсивный, чтобы ему это позволили. Теперь, когда ему стукнуло тридцать семь, стало очевидно, что маленькая собачка - до старости щенок. И даже если когда-то он тешился надеждой, что солидность, а с нею и уважение, придут с возрастом, оказалось, что идут они, по всей видимости, пешком. Перебрасываясь с места на место, Кирилл намного их обгонял.
Она полетит на «Балерине»! Надо хоть прибрать тут... Тьфу! Думая о ней, Кирилл терял связность мысли, а глядя на нее, испытывал почти непреодолимое желание перебирать карандаши, теребить салфетку или краешек скатерти или проверить ногти на предмет чистоты. И он считал до сих пор, будто его либидо заточено под девятнадцать лет?
Лучше думать о Брюсе.
Итак, Эстергази наконец потребовали платы за верность. Причем в такой форме, что скажешь «нет» - и можешь ежедневно плевать в свои глаза, в зеркало. Всякая власть кончается на орбите - это закон свободной торговли, первым усвоенный его анархической натурой. Между галактиками нас перемещает деловой интерес. Или долг.
Велика Галактика. А отступать некуда.
Он полетел бы за мальчишкой Эстергази, даже не имея шанса на парсек приблизиться к его красавице матери. Потому что, как бы ни была она хороша, Харальд Эстергази, Адретт Эстергази и, черт его побери, Рубен стояли впереди нее в очереди его, Кирилла, долга. Свои авансы они внесли тысячу раз. Тысячи жизней недостаточно в уплату этого долга.
А просят всего-то - слетать!
И еще одно соображение заставляло его так и эдак вертеть в руках пивную жестянку. Размышлять. Эстергази никогда не попросили бы его... им это не свойственно. Стало быть, они вынесли за скобки эту проклятую приставку экс-. А сами остались в скобках. Вместе с ним.
Наше частное пространство. Моя Империя.
Кое-что изменилось. Он повидал жизнь и сформулировал свои собственные правила. Живое знание, оно разительно отличалось от давнишнего: «Смотри на Руба, вот он все делает правильно». Признаться, сейчас ему столь же хотелось вернуть старый титул, как двенадцать лет назад - избавиться от него. Сейчас эта ноша ему по плечу.
Мы все уже взрослые. Это значит - у нас есть мужество принять себя такими, какие мы есть. Стыдно вспомнить: когда-то я хотел быть Рубеном. Для всех, включая родителей и девушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86