Норм вдохнул, сосчитал, видимо, до пяти и один утопил до отказа вниз. Еще пять ударов сердца - и рычажок вернулся в прежнее положение.
- Прошу вас, мадам, теперь они сервированы подобающим образом.
- Что это было?
- Гравитация. Пять же.
Натали ринулась вперед, едва не оттолкнув «сайерет» с дороги. Там мой ребенок, твою мать!
* * *
Когда они с мальчишками, еще дома, обсуждали всевозможные способы, гравитация считалась у них самым неизобретательным и примитивным. Все равно как подойти сзади с палкой и садануть по затылку. Куда лучше было придумать что-нибудь изящное с давлением или с химией в воздуховоде. Один сочиняет, остальные раскритиковывают. Но сейчас, лежа, словно скалкой раскатанный, на единственном свободном пятачке пола, Брюс подумал, что они, кто бы они ни были, гравитацией воспользовались умело и совершенно безжалостно. Глаза словно вбили ему под надбровья, щеки под собственной тяжестью обвисли вниз и сейчас представлялись ему ироде бульдожьих. Наверное, теперь он уже мог встать, но делать это почему-то мучительно не хотелось. Болело все! А ведь ему повезло: он уже лежал. Ему некуда было падать. Оказывается, простые приемы - самые эффективные.
- Что это было? Реактор рванул или еще какой-то идиот в нас врезался?
Мари лежала рядом, без всякой воли к. действию и, возможно, без чувств. Кажется - он не был в этом уверен - из-под темных кудряшек текла кровь. Из ушей? Штурман в кресле, очевидно, так и не понял, что случилось, и только одурело мигал. Оглушен. Тяжелые страдают больше. Хуже всего, очевидно, пришлось МакДиармиду, которому чудовищным усилием удалось выбросить себя из кресла. На ногах Мак, ясное дело, не удержался, а рухнул на пол плашмя, зацепив ложемент и развернув его ударом. Вот у него совершенно точно была кровь из ушей и вдобавок из носа: явный гипертоник. Руки у него тряслись, лучемет в них прыгал, и сам Мак едва ли ощущал, килограмм он весит или пять - в руке, которая весит все полета. Брюсу пришлось напрячь слух, чтобы разобрать, что он там бормочет:
- Иди сюда, пацан. Иди сюда.
Ага. Разбежался. Брюс отполз подальше в сторону от тянущейся к нему руки, пока не прижался спиной под самый пульт, и попытался подтащить за собой Мари. Она не сопротивлялась, но и помочь ему не делала никаких попыток. Она была к Маку ближе, но тот ее почему-то игнорировал.
- Брюс!
- Мама?
- Назад! - Мак утвердился на предплечьях, качающийся ложемент, как сообразил Брюс, прикрывал его от ствола Норма. - Назад, или я поджарю драгоценных деток. Оружие на пол. Дамочка - назад, ты - на пол, и руки на затылок! Выполнять.
Мать сделала шаг назад, как ей говорили, нагнулась и аккуратно положила лучемет на пол. Нет! Не надо! Что ты делаешь, это блеф, игра в «кто первый слабину даст»! Если он нас убьет, его ничто уже не спасет, и он это знает.
А потом она расстегнула «молнию» на своей куртке от коричневого спортивного костюма. Талию ее опоясывал странный пояс-патронташ, весь в проводках и с коробочкой на животе. А на коробочке была кнопка, каковую кнопку мать медленно вдавила пальцем. И выражение ее лица Брюсу чрезвычайно не понравилось. Не было его, никакого выражения, вовсе. Словно ее нарисовали черной тушью на белой бумаге и заставили служить каким-то дурацким обобщенным образом. А мама - не образ. Мама - она живая, и она одна - вот что важно. Ее нельзя потерять.
- Выстрелишь по ней - взорвется весь крейсер, - объяснил Норм, который выглядел как гигантская черная тень, обрисованная ярким светом из коридора. - Выстрелишь по ее сыну - она отпустит кнопку. Поговорим?
Их пятеро. МакДиармид на полу между пультом и креслом, дежурный пилот, связист с круглыми глазами, штурман и Кармоди в дурацком жестком воротнике. Натали безучастно стояла между ним и Нормом.
- Не верю, - прохрипел МакДиармид. - То есть, если бы это был ты, - ага. А ей я ноги буду жечь снизу вверх, а она терпеть станет и кнопку держать. Тут ее сын.
- Мне кажется, ты последний, кто будет это проверять. А если у нее сердце не выдержит? Таким образом, стрелять ты можешь только в меня или в девочку. Но в девочку ты стрелять не будешь: она твой выходной билет из этой системы. Ребята, уступили бы вы кресло даме, может, она устала.
Кармоди прыгнул, целясь в Натали, чтобы перехватить кнопку, а Мак нажал на спуск, но даром: одним слитным движением Норм развернулся, пропустив заряд мимо себя в переборку, и встретил Кармоди открытой ладонью в переносицу. Что-то хрястнуло, старший помощник «Инсургента» рухнул на пол и там остался. Даже Мак отвел взгляд от его головы, вывернутой назад в раструбе ортопедического воротника.
- Те же и там же минус один, - констатировал Норм. - Продолжаем переговоры. Кто-то еще намерен делать резкие движения?
Штурман и дежурный пилот замотали головами в знак того, что вовсе не собираются покидать свои кресла. Кажется, у них даже не было оружия. Один лучемет МакДиармида против лучемета Норма, который стреляет быстрее, - поверим на слово! - и еще куча народу на крейсере, пока остающегося в неведении, но, без сомнения, способного учинить с захватившими КП все то же самое, что они только что отчебучили тут.
- Ты, - сказал «сайерет», - должен понять, что можешь потерять все, включая крейсер, жизнь и уважение партнеров, если поведешь себя... неправильно. Никто не говорит добрых слов в адрес лоханувшихся пиратов. Ну или у тебя будет шанс что-нибудь придумать. А у нас выбора нет. Твой отец, я помню, продавал подержанные флайеры, так что считаешь ты получше меня. Вот и давай... подсчитывай.
- Сэр! - воскликнул Чидл. - Прошу прощения. У меня внешний вызов! Это погранцы: если мы им чего-нибудь не соврем, они нас расстреляют!
- Брюс, иди сюда, - распорядился Норм. - Можешь? Мак, ты лежишь и не шевелишься, помнишь? Положи пушку на пол. Брюс, подбери и последи за нашим другом.
О, с восторгом!
- Отвечайте им, как вас... Чидл.
- Что отвечать-то?
- Пиратский крейсер «Инсургент»...
- Что-о-о? - Парень вытаращил глаза, он был не старше давешнего «доктора».
- ...с командой, объявленной в розыск, находится в пространстве Зиглинды с преступной целью. На борту в качестве заложников находятся дети, среди них - дочь президента Мари Люссак. В настоящий момент крейсер захвачен силами, лояльными к местному правительству, и будет им передан по предъявлении соответствующих полномочий.
- Кто говорит? - пожелали узнать пограничники, ожидавшие чего угодно, кроме полицейских разборок в своем секторе.
- Сержант «сайерет» в отставке К-13528 Эр Норм. Свяжитесь с президентом, он знает. Далеко вы?
- Часов двенадцать ходу. Вы столько продержитесь?
- Нет, двенадцать часов я вас ждать не стану. Сниму заложников, а судно вы сами берите.
- А уйдут в гипер?
- Пока не уйдут, не могут, но поспешите, не то они что-нибудь придумают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
- Прошу вас, мадам, теперь они сервированы подобающим образом.
- Что это было?
- Гравитация. Пять же.
Натали ринулась вперед, едва не оттолкнув «сайерет» с дороги. Там мой ребенок, твою мать!
* * *
Когда они с мальчишками, еще дома, обсуждали всевозможные способы, гравитация считалась у них самым неизобретательным и примитивным. Все равно как подойти сзади с палкой и садануть по затылку. Куда лучше было придумать что-нибудь изящное с давлением или с химией в воздуховоде. Один сочиняет, остальные раскритиковывают. Но сейчас, лежа, словно скалкой раскатанный, на единственном свободном пятачке пола, Брюс подумал, что они, кто бы они ни были, гравитацией воспользовались умело и совершенно безжалостно. Глаза словно вбили ему под надбровья, щеки под собственной тяжестью обвисли вниз и сейчас представлялись ему ироде бульдожьих. Наверное, теперь он уже мог встать, но делать это почему-то мучительно не хотелось. Болело все! А ведь ему повезло: он уже лежал. Ему некуда было падать. Оказывается, простые приемы - самые эффективные.
- Что это было? Реактор рванул или еще какой-то идиот в нас врезался?
Мари лежала рядом, без всякой воли к. действию и, возможно, без чувств. Кажется - он не был в этом уверен - из-под темных кудряшек текла кровь. Из ушей? Штурман в кресле, очевидно, так и не понял, что случилось, и только одурело мигал. Оглушен. Тяжелые страдают больше. Хуже всего, очевидно, пришлось МакДиармиду, которому чудовищным усилием удалось выбросить себя из кресла. На ногах Мак, ясное дело, не удержался, а рухнул на пол плашмя, зацепив ложемент и развернув его ударом. Вот у него совершенно точно была кровь из ушей и вдобавок из носа: явный гипертоник. Руки у него тряслись, лучемет в них прыгал, и сам Мак едва ли ощущал, килограмм он весит или пять - в руке, которая весит все полета. Брюсу пришлось напрячь слух, чтобы разобрать, что он там бормочет:
- Иди сюда, пацан. Иди сюда.
Ага. Разбежался. Брюс отполз подальше в сторону от тянущейся к нему руки, пока не прижался спиной под самый пульт, и попытался подтащить за собой Мари. Она не сопротивлялась, но и помочь ему не делала никаких попыток. Она была к Маку ближе, но тот ее почему-то игнорировал.
- Брюс!
- Мама?
- Назад! - Мак утвердился на предплечьях, качающийся ложемент, как сообразил Брюс, прикрывал его от ствола Норма. - Назад, или я поджарю драгоценных деток. Оружие на пол. Дамочка - назад, ты - на пол, и руки на затылок! Выполнять.
Мать сделала шаг назад, как ей говорили, нагнулась и аккуратно положила лучемет на пол. Нет! Не надо! Что ты делаешь, это блеф, игра в «кто первый слабину даст»! Если он нас убьет, его ничто уже не спасет, и он это знает.
А потом она расстегнула «молнию» на своей куртке от коричневого спортивного костюма. Талию ее опоясывал странный пояс-патронташ, весь в проводках и с коробочкой на животе. А на коробочке была кнопка, каковую кнопку мать медленно вдавила пальцем. И выражение ее лица Брюсу чрезвычайно не понравилось. Не было его, никакого выражения, вовсе. Словно ее нарисовали черной тушью на белой бумаге и заставили служить каким-то дурацким обобщенным образом. А мама - не образ. Мама - она живая, и она одна - вот что важно. Ее нельзя потерять.
- Выстрелишь по ней - взорвется весь крейсер, - объяснил Норм, который выглядел как гигантская черная тень, обрисованная ярким светом из коридора. - Выстрелишь по ее сыну - она отпустит кнопку. Поговорим?
Их пятеро. МакДиармид на полу между пультом и креслом, дежурный пилот, связист с круглыми глазами, штурман и Кармоди в дурацком жестком воротнике. Натали безучастно стояла между ним и Нормом.
- Не верю, - прохрипел МакДиармид. - То есть, если бы это был ты, - ага. А ей я ноги буду жечь снизу вверх, а она терпеть станет и кнопку держать. Тут ее сын.
- Мне кажется, ты последний, кто будет это проверять. А если у нее сердце не выдержит? Таким образом, стрелять ты можешь только в меня или в девочку. Но в девочку ты стрелять не будешь: она твой выходной билет из этой системы. Ребята, уступили бы вы кресло даме, может, она устала.
Кармоди прыгнул, целясь в Натали, чтобы перехватить кнопку, а Мак нажал на спуск, но даром: одним слитным движением Норм развернулся, пропустив заряд мимо себя в переборку, и встретил Кармоди открытой ладонью в переносицу. Что-то хрястнуло, старший помощник «Инсургента» рухнул на пол и там остался. Даже Мак отвел взгляд от его головы, вывернутой назад в раструбе ортопедического воротника.
- Те же и там же минус один, - констатировал Норм. - Продолжаем переговоры. Кто-то еще намерен делать резкие движения?
Штурман и дежурный пилот замотали головами в знак того, что вовсе не собираются покидать свои кресла. Кажется, у них даже не было оружия. Один лучемет МакДиармида против лучемета Норма, который стреляет быстрее, - поверим на слово! - и еще куча народу на крейсере, пока остающегося в неведении, но, без сомнения, способного учинить с захватившими КП все то же самое, что они только что отчебучили тут.
- Ты, - сказал «сайерет», - должен понять, что можешь потерять все, включая крейсер, жизнь и уважение партнеров, если поведешь себя... неправильно. Никто не говорит добрых слов в адрес лоханувшихся пиратов. Ну или у тебя будет шанс что-нибудь придумать. А у нас выбора нет. Твой отец, я помню, продавал подержанные флайеры, так что считаешь ты получше меня. Вот и давай... подсчитывай.
- Сэр! - воскликнул Чидл. - Прошу прощения. У меня внешний вызов! Это погранцы: если мы им чего-нибудь не соврем, они нас расстреляют!
- Брюс, иди сюда, - распорядился Норм. - Можешь? Мак, ты лежишь и не шевелишься, помнишь? Положи пушку на пол. Брюс, подбери и последи за нашим другом.
О, с восторгом!
- Отвечайте им, как вас... Чидл.
- Что отвечать-то?
- Пиратский крейсер «Инсургент»...
- Что-о-о? - Парень вытаращил глаза, он был не старше давешнего «доктора».
- ...с командой, объявленной в розыск, находится в пространстве Зиглинды с преступной целью. На борту в качестве заложников находятся дети, среди них - дочь президента Мари Люссак. В настоящий момент крейсер захвачен силами, лояльными к местному правительству, и будет им передан по предъявлении соответствующих полномочий.
- Кто говорит? - пожелали узнать пограничники, ожидавшие чего угодно, кроме полицейских разборок в своем секторе.
- Сержант «сайерет» в отставке К-13528 Эр Норм. Свяжитесь с президентом, он знает. Далеко вы?
- Часов двенадцать ходу. Вы столько продержитесь?
- Нет, двенадцать часов я вас ждать не стану. Сниму заложников, а судно вы сами берите.
- А уйдут в гипер?
- Пока не уйдут, не могут, но поспешите, не то они что-нибудь придумают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86