Натали присела на краешек широкой койки. Если рубка воплощала представления хозяина о правильной организации дел, то его спальня, видимо, отвечала его потребностям в комфорте. От верхнего белого света тут отказались, вместо него в изголовье был встроен небольшой желтый ночник и еще боковая лампа, ориентированная таким образом, что скучный панельный потолок терялся в таинственном сумраке. Игрейна лежала поверх толстого стеганого одеяла, крытого цветными лоскутками, среди подушек, наваленных кучей. В стенных выемках валялись видеокниги, в основном детективы, и музыкальные инфочипы, которые при общей полутьме могли сойти за сокровища, рассыпанные по полкам склепа.
- Что с тобой происходит, Грайни?
- Ничего. Ничего такого, про что я не в курсе. Пожалуйста, не берите в голову, мэм.
Грайни вытянула вперед руку и опустила на нее голову. Веки ее сомкнулись. Где-то Натали вычитала, что для психики полезно смотреть на спящих детей. Тоже мне открытие - для матери!
Натали потушила боковой свет, оставив гореть ночник, и пару минут бессмысленно стояла у двери, глядя на узкую босую ступню в складках лоскутного одеяла. Здесь душновато. На любом космическом судне - душно, и также было в комнатах-коробках Зиглинды, и в жилых отсеках на «Фреки». Только на Нереиде она поняла, что такое свежесть. И простор. И свобода. Даже если все это одного серого цвета.
Ничто хорошее не дается надолго.
Она вышла в туалет, обнаружив, что Кирилл перевел «Балерину» в ночной режим. Весь верхний свет был погашен, лишь в кухонном отсеке осталась подсветка для того, кто, может быть, проголодается ночью, - чтобы не гремел и не будил отдыхающих. В рубке тоже было темно, светились лишь дежурные мониторы. В командирском ложементе на фоне слабого мерцания просматривался неподвижный черный силуэт.
Несколько секунд Натали стояла в коридоре наедине с «Балериной», которая одна, казалось, не спала, неся их сквозь всю немыслимую топологию пространства, которую можно более или менее адекватно объяснить только высшей математикой. Потом повернулась и постучала не в свою дверь. Та отворилась, и Натали ступила внутрь.

* * *
Так гибнут желанья в неистовой схватке, мужское и женское гибнет, рождается - просто людское...
С. Дилэни. «Падение башен» Перевод Е. Свешниковой
Время, место и сделанный шаг таковы, что в объяснениях не было никакой потребности. Двоякое толкование исключалось. Герметичная дверь беззвучно сомкнулась за спиной, темнота стала полной, населенной лишь дыханием - ее и другим, - и на все сомнения остался один миг - между двумя ударами сердца, но тратить его на ерунду оказалось бессмысленно, ибо собственная инициатива выбила из Натали дух.
Сомневаться следовало с той стороны двери.
Потому что, когда ее притиснули к стене, подхватив под бедра, каким-то образом всего одним движением приведя в беспорядок и одежду, и волосы, и напрочь сдернув весь «низ», головной мозг передал управление спинному, а тот на все с готовностью согласился.
У «возраста цинизма» есть свои преимущества, и главное из них - многого не ждать. Никаких «завтра», никаких «навсегда», никакого ложа из роз. В этом возрасте «я люблю» относишь к уютному дивану, к упорядоченности вещей и отношений, к ежедневному возгласу из прихожей: «Мам, я дома!»
Нет, пожалуйста, об этом - только не сейчас!
...Не сейчас, когда руки вцепились в плечи, а ноги обвились вокруг поясницы, и ты мотаешь головой, как взбесившаяся лошадь, в поисках воздуха - хотя бы глотка! - избегая ищущего рта, который ловит лишь пряди волос, липнущие поперек лица к разгоряченной коже.
Я не должна делать это сейчас, когда Брюс... А когда еще?
...Затем на полу, на скомканном одеяле, в двух-трех самых простых, но эффективных позах, снизу и сверху, по полной отыгрывая программу «Двенадцать лет без оргазма» тем более неистово, что где-то за подкладкой бушует комплекс вины, и потому только молча, что за переборкой - девочка, которая понимает слишком много. С детьми, с ними даже простейшее устройство на батарейке не заведешь: у кого есть дети - те знают! Найдут! Наткнутся, пройдя по мистической цепочке невероятных случайностей и совпадений. Может, гражданка свободной Галактики и выпутается, сделав каменное лицо и заявив о своей сексуальной свободе и праве на удовлетворенность, но не рожденная на Зиглинде. Нам... нам не подходит ничто, кроме мужчины! «Мама, что это?» То-то ведь стыда не оберешься.
Кстати о стыде. Надо бы выбраться отсюда пораньше. Пораньше... Никто и не узнает...
Увериться, будто твой мир обрел точку опоры, любить свое кресло и плед, горку инфочипов с видеодрамами, завтрак и ужин, проводить бесконечное время с каталогами детской одежды, развивать вкус и манеры, обустраивать гнездо, оставив дела мира идти их чередом, - и оказаться космическим телом в пустоте, объектом в системе взаимных притяжений. Войти в атмосферу - и вспыхнуть.
...В могучих объятиях, словно в кольцах Лаокоо новых змей. Эстергази сами научили: тычешь пальцем и говоришь: «Это!»
Двенадцать лет. Все равно что вторично потерять девственность!

* * *
...в года, как Ваши,
не чувствами живут, а головой.
Ой!".
Частично Шекспир, «Гамлет»
Обрекая себя на проживание в кресле пилота, Кирилл и не подозревал, что проку от его самопожертвования - одна лишь задница, отлившаяся в форму ложемента. От сна в неудобной позе болело все. Будь она неладна, эта рыцарственность, которую все одно никто не ценит.
Яичница с беконом и кофе. Придумайте более чувственный утренний аромат! Глаза разлепились сами собой, взгляд устремился на сцену... то бишь на кухню, где с утра хозяйничал Норм.
Спокойный, деловитый, свежий. Белая футболка обтягивает торс, и, к слову, ей есть что обтягивать. Он, Кирилл, сказать по правде, всегда завидовал фактурным ребятам. А этот еще и в движениях точен и скуп... грациозен - вот правильное слово. У этого точно ничего не болит.
Э?
Если бы не он, мы бы все были... кхм... здесь мне по сценарию полагается испытать дружеские чувства. Однако погодим пока. Парень сказал о себе достаточно, чтобы я сообразил: тут я выбираю.
Затем появилась Грайни, против обыкновения непричесанная и в пижаме. Обязательный для всех утренний нырок в туалет, затем - на кухню, где она тоже не задержалась. Только взяла стакан молока и тарелку с горкой тостов. Для себя и - к удивлению Кирилла - для него и принесла все это в рубку. С вчерашними сырниками, ясное дело, не сравнить: есть разница между мужской стряпней на скорую руку, чтобы только заглушить голод, и женским священнодействием, чуть не тантрическим, с ритуальными формулами оберегов и приворотов... ну, или ты хотя бы можешь придумать себе, будто они там есть. А как же иначе, если женщины готовят для сыновей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86