- Слушаю.
- Арч, здравствуй. Это я, Ликка.
От ее голоса в груди у него что-то щемяще дрогнуло. Ведь он
забыл напрочь о ней в обрушившейся на него кутерьме. Да и сейчас
еще не опомнился, не возвратился мысленно оттуда, с Тхэ. "На
моей планете нет ларгатового сока", - фраза мелькнула в уме, и
он едва не произнес ее вслух.
- Почему ты молчишь?
- Здравствуй, - проговорил он.
- Я знаю, что случилось...
- Вряд ли, - перебил он. - Ты знаешь, что Гура убили из-за меня?
То, что он готов был яростно отрицать в разговоре с Тормеком,
то, что его неотвязно мучило, вырвалось вдруг в одной леденящей
фразе.
- Не вини себя, не надо.
- Меня отсылают в Адапторий, - все так же сухо произнес Арч.
Повисла затяжная пауза. Арч сам не мог понять, что же на самом
деле он хотел сказать Ликке этими двумя фразами - то ли "помоги
мне", то ли "брось меня". Да в конце концов, кто он для нее -
подневольный человек с поддельным лицом...
- Там, внизу, произошел переворот, - сообщила Ликка.
- Что? - переспросил Арч, хотя он отлично расслышал каждое
слово.
- На Тхэ государственый переворот.
- Понял.
- Я в операторской. Приходи.
- Сейчас приду.
Прежде, чем выйти из каюты, Арч попробовал собраться с мыслями.
В их обрывочной карусели промелькнуло что-то необычайно важное,
ключевое. А, вот оно. Игрушечный страж.
Засаленный матерчатый пузан в мундире и шлеме, с расползшимся на
боку швом, из которого выглядывал клок серой ваты. Арч играл с
ним, давал поручения - например, караулить ящик с другими
игрушками. Иногда сурово наказывал, засовывая в щель между
платяным шкафом и стеной. Было забавно: живые стражи казались
грозными и недосягаемыми, а этот, тряпичный, такой безропотный,
всецело в его власти.
- Я вам не игрушечный страж, - пробормотал себе под нос Арч. -
Игрушки кончились.
И пока он шагал по кольцевому коридору к лифту, пока спускался
на лифте в операторскую, в голове у него безостановочно звучала
одна-единственная фраза:"Игрушки кончились, ребята. Игрушки
кончились, ребята".
Ликка порывисто встала ему навстречу. Арч заглянул в ее широко
распахнутые серые глаза, никогда прежде не видевшие ни насилия,
ни подлости, ни крови. Глаза человека из другого мира. Из
недосягаемого чужого мира, в котором Арчу довелось пожить, да не
вышло прижиться.
- Садись, - сказала она. - Я сделала кое-какую выборку для тебя.
Смотри. Сначала телеперехват новостей.
В дальнем углу операторской примостился за компьютером сухопарый
планетолог из исследовательско-аналитической группы. Перед ним
на экране медленно вращалась планета, разукрашенная цветными
линиями изотерм, изобар и лохматыми волчками атмосферных
возмущений. Просто объект исследования, предмет научного
интереса; не ветер, не дождь, не снег - уютная кабинетная
абстракция.
Ликка включила выборку из телеперехвата, и Арч забыл про
планетолога.
Сначала появился бодрый диктор, сообщивший об отдельных
беспорядках, учиненных несознательными элементами. Призвав к
спокойствию, заверил, что смутьяны уже обезврежены и понесут
заслуженную кару. Сообщение закончилось традиционной похвалой
Попечительскому Совету и Высшему Разуму, которые неустанно
заботятся о процветании и порядке.
- Это повторяли с утра, через каждый час, - пояснила Ликка. - В
промежутках давали развлекательную музыку, вполне бездарную.
Потом трансляция прервалась и возобновилась через полчаса. Вот.
На экране возникла одутловатая физиономия Шу Трана Пятнадцатого.
Судя по всему, в эфир давали запись, причем сделанную отнюдь не
в студии.
Некоторое время толстяк молча, не мигая смотрел в объектив,
потом кинул взгляд на листочек с текстом, предательски
затрепыхавшийся в его дрожащих пальцах. Оператор сразу укрупнил
кадр, и зрителям осталось созерцать лишь благостную лоснящуюся
физиономию почти во весь экран.
- Дорогие друзья, сегодня великий день, - объявил шеф
страблагов. - Ибо разогнана воровская шайка Джэ Глита
Восемнадцатого, злоупотреблявшая властью и притеснявшая народ.
Радея лишь о собственном благе, они купались в роскоши, нагло
урезая лимиты простых людей. Но мы положили этому конец. Все
виновные предстанут перед судом Верховного Разума, который
наконец получил правдивую информацию о положении дел и отдал
приказ об аресте лжецов и угнетателей. Я, Шу Тран Пятнадцатый,
принимаю на себя бремя личной ответственности за все
происходящее. На днях будет сформировано подлинно народное
правительство всеобщего процветания. Сердечно поздравляю вас,
ибо грядут светлые перемены. А именно...
И он монотонно зачитал длинный список. Всем без различия жителям
добавлялся один год жизни. А также по две фляги питьевой воды в
месяц. Кроме того, совершеннолетним полагалась одноразовая
прибавка - четыре дополнительных жвачки, которые могут быть
выбраны в течение ближайших двух декад. Трудящимся с десятого по
пятый уровень будут единовременно выданы праздничные рационы на
всю семью - улучшенные маринованные водоросли, ароматизированный
протеин, а для детей сласти в размере полуторной нормы. То же
касается и доблестных стражей, без различия рангов. За
исключением тех, кто оказал сопротивление представителям
подлинно народовластных сил. Немедленно сложив оружие, сообщники
низвергнутой шайки облегчат свою участь.
В заключение новоиспеченный диктатор еще раз поздравил население
с великим днем, призвал к спокойствию, строжайшей дисциплине и
самоотверженному труду ради всеобщего блага.
После чего на экране появились кадры из старой хроники -
праздничное народное шествие, невесть по какому случаю.
Монолитная колонна со сплетенными накрест руками и приклеенными
улыбками бодро маршировала вдоль улицы под барабанный бой.
- Теперь наши оперативные съемки, - прокомментировала Ликка,
работая переключателями.
Арч придвинулся ближе к экрану. Видеоматериал шел вперемешку, с
разных каналов оперативного наблюдения, еще не смонтированный.
Тусклый рассвет в бетонных ущельях мегаполиса. Уличная
перестрелка. Паника случайных прохожих. Пустая улица с трупами
на мостовой и пылающим зданием вдали. Деловито снующие мародеры.
Бешеный штурм помпезного особняка в квартале высшего уровня,
идущая в атаку спецгруппа, вооруженная до зубов, в бронежилетах
поверх черных мундиров. Разгромленная жвальня в рабочем квартале
и ее взломанный, опустошенный склад. Бесчинствующая нажеванная
орава, перекошенные слюнявые рты и остекленевшие глаза.
Подожженный броневик, волоча за собой чадящий шлейф, таранит
витрину продовольственного пункта. Шеренга страблагов стреляет в
надвигающуюся толпу, вооруженную камнями и обрезками стальных
прутьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50