Мелисса сияла. Доминик, несмотря на все усилия, не мог оторвать от нее глаз: от ее оживленного лица, ее каштановых волос, от кремово-белого мерцания ее шеи и груди, вздымавшейся над низким вырезом платья из золотистого шелка. Сегодня Анна сделала Мелиссе высокую прическу, а каскад локонов спускался на обнаженные плечи. Доминика совершенно заворожил один маленький локон, разместившийся там, где плечо соединялось с шеей, и весь вечер ему представлялось, как его губы прижимаются к этому месту на теле жены.
После обеда, оставив Захария, занимавшего ее внимание, Дебора поднялась и подошла к Доминику, окруженная облаком голубого атласа. Ее большие синие глаза были полны обещания:
– О, Доминик! Пойдем со мной! Свет фонарей приглашает нас… Скажи мне, что ты пойдешь!
– Отличная мысль! – спокойно отозвался сидевший рядом Ройс и схватил Мелиссу за руку. – Пойдем, дорогая. Пока Доминик сопровождает гостью, доставь мне удовольствие побыть в твоем обществе.
Доминик посмотрел на Ройса не слишком любезно, но тот ангельски улыбнулся в ответ.
Мелисса не могла не позволить Деборе, по-хозяйски продевшей ручку под руку Доминика, увести мужа. Ее сердце тяжелым камнем давило грудь, Мелисса шла сквозь теплую, пахнущую магнолией ночь, улыбаясь гостям, которые не задевали ее сознания. Ее мысли были всецело направлены на то, как проучить леди Боуден, столь неосмотрительно взявшуюся распоряжаться чужим мужем.
Ройс дал ей несколько минут, чтобы она успокоилась, затем мягко сказал:
– Лисса, не принимай это так близко к сердцу. Любой дурак видит, что Доминик предпочитает тебя, а не эту болтливую простушку! Доверяй больше себе и… ему.
Мелисса не могла больше сдерживать ярость. Метнув на кузена враждебный взгляд, она заявила:
– Я должна была догадаться, что ты будешь нашего стороне! Ты станешь уверять меня, что они не любовники?
Ее прекрасные глаза яростно блеснули, и Ройс, чтобы избежать внимания гостей, увлек ее в тень.
– Не будь дурой! Я знаю, как все это выглядит, но поверь, интерес Доминика к Деборе основан совсем не на том, о чем ты думаешь.
Мелисса горько улыбнулась и выскользнула из его рук.
– Ну, конечно! Я ни секунды в этом не сомневалась, – сказала она с иронией в голосе. – Извини, но я должна идти к гостям!
Ройс беспомощно наблюдал, как Мелисса уходит, и понял, почему Доминик так отрицательно отнесся к идее Джейсона; учитывая горячий характер кузины, он подумал, что оснований завидовать другу у него нет. Чертыхнувшись, он поспешил за Мелиссой, надеясь удержать ее от резкой выходки, которой вполне можно было ожидать в сложившейся ситуации.
Приближаясь к группе, среди которой была Мелисса, Ройс ощутил сильное волнение в груди. Боже праведный!
Рука его сестры лежала на руке Латимера, в то время как рука Деборы покоилась на руке Доминика. Мелисса мило улыбалась, нежно и обещающе глядя Латимеру в лицо. Ройса едва не вытошнило: он видел, с какой похотливостью тот принимал ее внимание. Ройс застонал. Если так будет продолжаться – все полетит к чертям!
Вокруг Мелиссы и Латимера стояли Морган, Леони, Захарий, дочь соседа Анна Баллард, Даниэль Манчестер. Беседа шла о свадьбе Даниэля, назначенной на начало ноября. Ройс подошел к ним. Даниэль состроил ему гримасу и проговорил:
– Ну, старина, Доминик пойман, я через несколько месяцев тоже. А сколько ты еще будешь избегать мышеловки?
Даниэля очень любили все Манчестеры как самого младшего в семье, точную копию Джоша. Его глаза были очень голубые, густые каштановые волосы подстрижены «а ля Брут», у него были простые и приятные манеры, а подвижное лицо – всегда готово к улыбке. С рождения, все двадцать три года, он был всеобщим любимцем, однако его не испортило внимание, которое щедро уделяли ему любящие родители. По выражению лица Даниэля было совершенно очевидно, что он прямо-таки боготворил старшего брата. И в ответ на мрачный взгляд Ройса Даниэль громко засмеялся.
– И ты туда же! – парировал Ройс. – А я бы тебе посоветовал двадцать раз подумать, прежде чем засовывать голову в мышеловку.
Даниэль покачал головой:
– В отличие от тебя, я страстно хочу иметь свою семью и завести кучу детей. Ты же можешь оставаться замшелым старым холостяком, если тебе угодно!
Ройс захохотал: слишком мало он напоминал потенциального «замшелого старого холостяка». Все развеселились, но через несколько минут, к тревоге Ройса, Латимер и Мелисса исчезли.
Мелисса на минуту засомневалась, когда Латимер ловко увлек ее в темноту, куда едва проникал мерцающий свет фонарей. Но в конце концов, если ее муж уединился с Деборой где-то в темном закоулке, почему бы ей не вести себя так же? Чувство мести подтолкнуло ее к Латимеру, хотя каждой частицей души она хотела быть рядом с Домиником. Но не с тем Домиником, который ее не любит. Раздражение руководило ею сейчас, но разум взял верх, и, как только тьма обступила ее и Латимера, опустив руки, она отстранилась от него. Точно пугливая лань. Мелисса готова была устремиться прочь при первом признаке опасности. Латимер заметил ее состояние и сухо сказал:
– Я не собираюсь на вас кидаться. Мелисса вспыхнула.
– Я знаю! – резко ответила она. – Но, как вы понимаете, у меня слишком мало причин доверять вам.
Латимер молчал, что-то обдумывая, потом мягко сказал:
– Я прошу вас простить меня за дурное поведение. Что мне следует сделать, чтобы мы снова стали друзьями?
«Забирай свою сестру и уезжай! – нестерпимо захотелось крикнуть Мелиссе. – Убирайтесь подальше, чтобы никогда больше я не слышала ваших имен!» Но она сдержала порыв и, вздохнув, тихо сказала:
– Я не знаю. Я считала вас своим другом, но вы…
– Моя дорогая! Я просто сошел с ума! Я был опрометчив, слеп от страсти к вам! Я мог бы стать вашим мужем вместо…
– Доминика, – закончила Мелисса глухим от душевного страдания голосом.
Ободренный тем, что его слушают, Латимер осторожно проговорил:
– Я пытался предостеречь вас, мое дитя. Но вы не послушали меня.
Мелисса, борясь со слезами, резко отвернулась. Латимер, несомненно, добр к ней! Какое же это облегчение, когда рядом есть кто-то, понявший истинную натуру Доминика! Но осторожность и инстинкт удержали ее от выражения чувств: Мелисса успела заметить, какими взглядами обменялись Латимер и Доминик, когда брат и сестра прибыли на обед. Она почувствовала напряженность в высокой фигуре мужа, когда он вежливо приветствовал Латимера, и у нее мелькнула мысль, что взаимная неприязнь Доминика и Латимера имеет давние и глубокие корни.
Латимер положил руку на обнаженное плечо продолжавшей молчать Мелиссы.
– Я никогда не собирался причинить вам зло, моя дорогая, – вкрадчиво говорил он. – Да, верно, то мое предложение было предложением подлеца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93