Подводный ракетоносец ВМС США «Чикаго»
— …огонь! — Три часа изнурительной работы спрессовались в половину секунды. Подводная лодка вздрогнула от знакомого теперь толчка сжатого воздуха, выбросившего в черную воду Баренцева моря пару торпед.
Капитану советского корабля слишком уж хотелось убедиться в гибели «Чикаго», и он вел свой фрегат вплотную за двумя уцелевшими «гришами». Все три корабля посылали ко дну импульсы гидролокаторов, разыскивая потопленную субмарину. Вы не ожидали, что мы повернем к югу, правда? Думали, что мы выберем север или восток, но не юг. Макафферти описал широкую дугу вокруг русского фрегата, оставаясь на самой границе дальности действия его гидролокатора, затем приблизился с кормы на расстояние две тысячи ярдов. Одна торпеда предназначалась для «кривака», а вторая была нацелена в ближайший сторожевой корабль.
— Никаких изменений в курсе и скорости цели, сэр. — Торпеда мчалась к советскому фрегату. — Он все еще ведет гидролокацию в противоположном направлении, сэр.
На струйном дисплее вспыхнула яркая точка, прямо на звуковой линии контакта, и тут же сокрушительный взрыв потряс корпус «Чикаго».
— Поднять перископ! — Макафферти наклонился к окуляру у самой палубы и медленно поднялся вместе с перископом. — Фрегат потоплен. О'кей… — Он повернул перископ к ближайшему «Грише». — Цель номер два разворачивается — ты только посмотри, он включил полный ход и поворачивает влево.
— Шкипер, на второй торпеде оборвались провода наведения.
— Сколько времени ей осталось?
— Еще четыре минуты хода. — Через четыре минуты «гриша», развивший максимальную скорость, окажется за пределами наведения торпеды.
— Черт побери, торпеда не попадет в цель. Опустить перископ. Давайте уходить отсюда. Теперь мы направимся на восток. Старпом, глубина четыреста, машины вперед две трети хода. Поворачиваем вправо, новый курс ноль-пять-пять.
— Провода порвались, по-видимому, от силы первого взрыва, сэр. Через полсекунды после него вторая торпеда потеряла управление. — Макафферти и офицер группы вооружения всматривались в схему стрельбы.
— Да, вы правы. Они шли слишком близко. О'кей. — Капитан склонился над прокладочным столиком. — Как вы думаете, где наши коллеги?
— Примерно вот здесь, сэр. Миль двадцать или двадцать пять.
— Думаю, мы отвели силы противника от них. Давайте попробуем вернуться обратно, пока Иван не догадался, что происходит.
— Нам повезло, шкипер, — заметил старпом.
— Да, пожалуй. Мне хотелось бы знать, куда делись их подводные лодки. Этот «Виктор», который мы потопили, сам попался нам навстречу. Так где же остальные? Ведь не может быть, чтобы русские послали преследовать нас только эти корабли. — Нет, конечно, подумал Макафферти. Русские организовывали охотничьи заповедники и секторы для отдельных типов кораблей. Их надводные корабли и патрульные самолеты будут действовать в одном секторе, а рядом исключительные права на охоту предоставляются подводным лодкам…
Он сказал себе, что пока все шло у него хорошо. Потопил три сторожевых корабля, большой фрегат и подводную лодку — крупный улов для любого подводника. Но ведь дело еще не закончено. Успешной операцию можно будет считать лишь тогда, когда они доведут «Провидено» до паковых льдов.
Глава 38 Крадучись по скалам
Исландия
Первый— этап перехода представлял собой всего восемь миль по, прямой, однако их маршрут был далеко не прямым. Местность в этом районе вулканического происхождения, усыпанная большими и малыми валунами. От больших падала тень, и они всякий раз старались укрыться в ней, но с каждым шагом им приходилось обходить скалы, опускаться вниз и подниматься вверх, поворачивать налево и направо, так что на каждый ярд продвижения вперед приходился еще один ярд в другом направлении, и восемь миль превратились в шестнадцать.
Впервые за все это время Эдварде почувствовал, что за ним могут следить. Даже когда вершина, которую они огибали, скрывалась за горной грядой, кто мог поручиться, что русские не направили патруль для наблюдения за местностью? Кто мог сказать, что за ними не следят, что какой-нибудь русский сержант не обратил внимания на их автоматы и вещмешки, не включил портативную рацию и не вызвал вооруженный вертолет? От напряжения их сердца бились чаще, а от страха еще чаще, так что в результате усталость нарастала быстрее, чем проценты на заем, взятый у ростовщика.
Сержант Николе оказался упрямым и решительным головным. Самый старший в группе, — он поражал Эдвардса своей выносливостью и упорно шел вперед, не обращая внимания на поврежденную лодыжку. Все двигались молча и бесшумно, и сержант Николе не мог ворчать на тех, кто двигался слишком медленно, и требовать подтянуться. Его презрительный взгляд был достаточно красноречивым. Он на десять лет старше меня, говорил себе Эдварде, а я, к тому же, бегун на длинные дистанции. Неужели я не смогу заставить себя не отставать от этого сукиного сына?
Николсу удалось выбрать маршрут, при котором они почти все время шли в стороне от прибрежного шоссе, но в одном месте дорога огибала маленькую бухту на расстоянии меньше мили от выбранного ими маршрута. Здесь они оказались перед трудным выбором: либо рискнуть оказаться обнаруженными с дороги, где в большинстве машин сидели, наверно, русские, либо из наблюдательного пункта на вершине горы. Они решили двигаться вдоль шоссе, медленно и осторожно, наблюдая каждые пятнадцать минут за движущимся транспортом. Солнце заходило на северо-западе. Группа пробиралась вверх по узкому ущелью с отвесными стенами. Наконец, они нашли кучу камней и остановились отдохнуть перед броском под склоном горы, на вершине которой находился наблюдательный пункт русских.
— Ну что, неплохо прогулялись? — спросил сержант королевской морской пехоты. Он даже не вспотел.
— Вы пытаетесь что-то нам доказать, сержант? — спросил мокрый от пота Эдварде.
— Извините, лефтенант. Ваши друзья сказали мне, что вы в хорошей форме.
— Не думаю, что в ближайшее время у меня случится сердечный приступ — если вы имеете в виду именно это. Что дальше?
— Предлагаю отдохнуть часок, пока солнце не опустится еще ниже, и затем продолжить переход. Еще девять миль. Нам придется идти как можно быстрее.
Боже милосердный! — подумал Эдварде, но на его лице сохранилось бесстрастное выражение.
— Вы уверены, что они нас не увидят?
— Уверен? Нет, в этом я не уверен, лефтенант. Впрочем, труднее всего заметить движение в сумерках. Человеческий глаз не может приспособиться к темному грунту после яркого неба.
— О'кей, пока вам удалось привести нас сюда. Пойду проверю, как дела у девушки.
Николе смотрел ему вслед.
— Я тоже с удовольствием проверил бы, как дела у этой «девушки».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282