..
Но в прошлом ему приходилось воевать с вооруженными и отлично подготовленными врагами, о которых он знал еще меньше, и если он заставит себя быть таким же осторожным, каким был на войне, в глубине души он знал, что сумеет выполнить операцию. Отчасти потому, что он намного сильнее их и его мотивация несравнимо целеустремленней. А отчасти, с удивлением понял Келли, потому что его не интересовали последствия. Ему были нужны только результаты. Он вспомнил что-то из периода своего обучения в подготовительной католической школе — отрывок из эпической поэмы «Энеида» Виргилия, в ней почти две тысячи лет назад была определена цель его операции: Una salus victus nullam sperare salutem — для побежденных спасенье одно — не мечтать о спасенье.
Мрачность этой мысли заставила его улыбнуться, пока он плыл под светом звезд, отправившихся в свой путь с таких огромных расстояний, что к моменту начала его путешествия не только он, но даже Виргилий еще не родились.
* * *
Таблетки помогли отключиться от действительности, но не до конца. Дорис не столько думала об этом, сколько чувствовала — подобно тому как признаешь что-то, что не нравится тебе, но отказывается исчезнуть. Теперь она слишком зависела от барбитуратов. Сон никак не приходил, и в пустоте комнаты она была не в силах забыться. Дорис приняла бы и больше таблеток, но они не давали ей того, чего она хотела. Впрочем, ей хотелось не так много. Она мечтала о непродолжительном забытье, свободном от страха, вот и все — а им было наплевать на это. Она могла видеть больше, чем они знали или ожидали от нее, она могла заглядывать в будущее, но это было слабым утешением. В конце концов полиция арестует ее. Дорис арестовывали и раньше, но тогда ее проступки не были столь значительными, а теперь ее упрячут на длительный срок. Полиция попытается заставить ее говорить, пообещает защиту, но она понимала всю тщетность этого. Вот уже дважды она была свидетельницей того, как умирали ее подруги. Подруги? По крайней мере они были похожими на подруг, с ними можно было разговаривать, поделиться мыслями, рассказать о жизни — если это можно назвать жизнью, — и даже в такой неволе у них были маленькие шутки, маленькие победы над силами, управляющими их существованием, подобно отдаленным огням в облачном небе. С ними можно было просто поплакать. Но две из них теперь мертвы, и она наблюдала, как они умирали, сидел! рядом, приняв несколько таблеток, но не в силах уснуть и не видеть этого ужаса, такого невероятного, что от него цепенеешь, следить за их глазами, смотреть и чувствовать их боль, сознавая, что ничем не можешь помочь, зная даже, что и они понимают это. Кошмары, наполнявшие ее сны, были ужасны, но они не доставали тебя. Стоило только проснуться, и кошмар исчезал. Но не это зрелище. Она могла следить за собой, словно со стороны, будто она была роботом, не контролирующим себя, но подчиняющимся командам других. Ее тело не двигалось до тех пор, пока другие не заставляли его, и ей приходилось даже скрывать свои мысли, бояться выразить в собственном сознании, потому что они могут услышать их или прочитать на ее лице, но сейчас, как она ни старалась, мысли отказывались уходить.
Рик лежал рядом с ней, тихо дыша в темноте. Какая-то часть ее сознания любила Рика. Он был самым мягким из всех, и иногда она позволяла себе думать, что и ему она нравится, может быть, совсем немного, потому что он бил ее не так уж страшно. Разумеется, ей приходилось повиноваться — ведь его ярость ничуть не уступала ярости Билли, и потому она старалась изо всех сил вести себя хорошо в его присутствии. Часть ее знала, что это глупо, но теперь реальность определялась другими людьми. И она была свидетельницей последствий настоящего сопротивления. После одной особенно плохой ночи Пэм прижалась к ней и шепотом рассказала о своем желании убежать. Позднее Дорис молила Бога, чтобы он помог ей скрыться, думала, что все-таки есть надежда, но нет, скоро Пэм втащили сюда, а их заставили тут же, рядом, смотреть за тем, как она умирает. Она наблюдала, беспомощно глядя на Пэм, а они проделывали с ней все, что только могли вообразить. Дорис видела, как гасла ее жизнь, как от удушья содрогалось ее тело, а мужское лицо безжалостно смеялось в дюйме от лица девушки. Единственным смелым поступком Дорис, неосознанным сопротивлением, было то, что она причесала волосы своей подруги, с благодарностью вспоминая о том, что мужчины этого не заметили, причесывала, не переставая плакать, надеясь, что Пэм каким-то образом узнает, что кто-то заботится о ней, пусть даже после смерти. Однако, даже делая это, Дорис чувствовала бессмысленность своего поступка и потому плакала еще больше.
В чем она провинилась? — думала Дорис, неужели она оскорбила Бога так серьезно, что ее жизнь превратилась в ад? Разве может хоть какое-то живое существо заслужить такое?
* * *
— Я поражен, Джон, — произнес Розен, глядя на своего пациента потрясенным взглядом. Келли со снятой рубашкой сидел на столе, предназначенном для медицинских осмотров. — Как ты сумел добиться этого?
— Заплывы на пять миль, для того чтобы разработать плечи. Это лучше, чем упражнения с тяжестями, но и ими я, тоже занимался, по вечерам. Немного бега. Примерно то же самое, что я привык делать раньше.
— Мне бы такое давление, — улыбнулся хирург, снимая манжету. С утра у него была трудная операция, но он оставил время для своего друга.
— Тренируйся, Сэм, — в свою очередь улыбнулся Келли.
— Не хватает времени, Джон, — ответил хирург — не очень убежденно, подумали оба.
— Врач должен заботиться о своем здоровье.
— Это верно, — согласился Розен. — А как дела в остальном? Вместо ответа Келли только взглянул на хирурга. В его глазах не было ни улыбки, ни озабоченности — всего лишь бесстрастие, по которому Розен все понял. Он попытался снова:
— Есть старинная поговорка: прежде чем начинать мстить, выкопай две могилы.
— Только две? — улыбнулся Келли. Розен кивнул.
— Я тоже читал отчет о посмертном вскрытии. Значит, мне не удастся отговорить тебя?
— Как поживает Сара?
Розен понял, что Келли хочет изменить тему разговора.
— Ушла с головой в свой проект. Она так им захвачена, что без конца только о нем и говорит. Очень интересно.
В этот момент в комнату вошла Сэнди О'Тул. Келли поразил обоих медиков, схватив майку и стыдливо закрыв ею грудь.
Медсестра рассмеялась. Ее примеру последовал и Сэм. Он лишь теперь понял, что Келли действительно готов к той операции, которую планировал. Отличная физическая подготовка, холодный серьезный взгляд, который становился веселым, когда ему хотелось этого, Словно хирург перед ответственной операцией, подумал Розен. Как ни странно, чем лучше он узнавал Келли, тем больше удивлялся его интеллекту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250
Но в прошлом ему приходилось воевать с вооруженными и отлично подготовленными врагами, о которых он знал еще меньше, и если он заставит себя быть таким же осторожным, каким был на войне, в глубине души он знал, что сумеет выполнить операцию. Отчасти потому, что он намного сильнее их и его мотивация несравнимо целеустремленней. А отчасти, с удивлением понял Келли, потому что его не интересовали последствия. Ему были нужны только результаты. Он вспомнил что-то из периода своего обучения в подготовительной католической школе — отрывок из эпической поэмы «Энеида» Виргилия, в ней почти две тысячи лет назад была определена цель его операции: Una salus victus nullam sperare salutem — для побежденных спасенье одно — не мечтать о спасенье.
Мрачность этой мысли заставила его улыбнуться, пока он плыл под светом звезд, отправившихся в свой путь с таких огромных расстояний, что к моменту начала его путешествия не только он, но даже Виргилий еще не родились.
* * *
Таблетки помогли отключиться от действительности, но не до конца. Дорис не столько думала об этом, сколько чувствовала — подобно тому как признаешь что-то, что не нравится тебе, но отказывается исчезнуть. Теперь она слишком зависела от барбитуратов. Сон никак не приходил, и в пустоте комнаты она была не в силах забыться. Дорис приняла бы и больше таблеток, но они не давали ей того, чего она хотела. Впрочем, ей хотелось не так много. Она мечтала о непродолжительном забытье, свободном от страха, вот и все — а им было наплевать на это. Она могла видеть больше, чем они знали или ожидали от нее, она могла заглядывать в будущее, но это было слабым утешением. В конце концов полиция арестует ее. Дорис арестовывали и раньше, но тогда ее проступки не были столь значительными, а теперь ее упрячут на длительный срок. Полиция попытается заставить ее говорить, пообещает защиту, но она понимала всю тщетность этого. Вот уже дважды она была свидетельницей того, как умирали ее подруги. Подруги? По крайней мере они были похожими на подруг, с ними можно было разговаривать, поделиться мыслями, рассказать о жизни — если это можно назвать жизнью, — и даже в такой неволе у них были маленькие шутки, маленькие победы над силами, управляющими их существованием, подобно отдаленным огням в облачном небе. С ними можно было просто поплакать. Но две из них теперь мертвы, и она наблюдала, как они умирали, сидел! рядом, приняв несколько таблеток, но не в силах уснуть и не видеть этого ужаса, такого невероятного, что от него цепенеешь, следить за их глазами, смотреть и чувствовать их боль, сознавая, что ничем не можешь помочь, зная даже, что и они понимают это. Кошмары, наполнявшие ее сны, были ужасны, но они не доставали тебя. Стоило только проснуться, и кошмар исчезал. Но не это зрелище. Она могла следить за собой, словно со стороны, будто она была роботом, не контролирующим себя, но подчиняющимся командам других. Ее тело не двигалось до тех пор, пока другие не заставляли его, и ей приходилось даже скрывать свои мысли, бояться выразить в собственном сознании, потому что они могут услышать их или прочитать на ее лице, но сейчас, как она ни старалась, мысли отказывались уходить.
Рик лежал рядом с ней, тихо дыша в темноте. Какая-то часть ее сознания любила Рика. Он был самым мягким из всех, и иногда она позволяла себе думать, что и ему она нравится, может быть, совсем немного, потому что он бил ее не так уж страшно. Разумеется, ей приходилось повиноваться — ведь его ярость ничуть не уступала ярости Билли, и потому она старалась изо всех сил вести себя хорошо в его присутствии. Часть ее знала, что это глупо, но теперь реальность определялась другими людьми. И она была свидетельницей последствий настоящего сопротивления. После одной особенно плохой ночи Пэм прижалась к ней и шепотом рассказала о своем желании убежать. Позднее Дорис молила Бога, чтобы он помог ей скрыться, думала, что все-таки есть надежда, но нет, скоро Пэм втащили сюда, а их заставили тут же, рядом, смотреть за тем, как она умирает. Она наблюдала, беспомощно глядя на Пэм, а они проделывали с ней все, что только могли вообразить. Дорис видела, как гасла ее жизнь, как от удушья содрогалось ее тело, а мужское лицо безжалостно смеялось в дюйме от лица девушки. Единственным смелым поступком Дорис, неосознанным сопротивлением, было то, что она причесала волосы своей подруги, с благодарностью вспоминая о том, что мужчины этого не заметили, причесывала, не переставая плакать, надеясь, что Пэм каким-то образом узнает, что кто-то заботится о ней, пусть даже после смерти. Однако, даже делая это, Дорис чувствовала бессмысленность своего поступка и потому плакала еще больше.
В чем она провинилась? — думала Дорис, неужели она оскорбила Бога так серьезно, что ее жизнь превратилась в ад? Разве может хоть какое-то живое существо заслужить такое?
* * *
— Я поражен, Джон, — произнес Розен, глядя на своего пациента потрясенным взглядом. Келли со снятой рубашкой сидел на столе, предназначенном для медицинских осмотров. — Как ты сумел добиться этого?
— Заплывы на пять миль, для того чтобы разработать плечи. Это лучше, чем упражнения с тяжестями, но и ими я, тоже занимался, по вечерам. Немного бега. Примерно то же самое, что я привык делать раньше.
— Мне бы такое давление, — улыбнулся хирург, снимая манжету. С утра у него была трудная операция, но он оставил время для своего друга.
— Тренируйся, Сэм, — в свою очередь улыбнулся Келли.
— Не хватает времени, Джон, — ответил хирург — не очень убежденно, подумали оба.
— Врач должен заботиться о своем здоровье.
— Это верно, — согласился Розен. — А как дела в остальном? Вместо ответа Келли только взглянул на хирурга. В его глазах не было ни улыбки, ни озабоченности — всего лишь бесстрастие, по которому Розен все понял. Он попытался снова:
— Есть старинная поговорка: прежде чем начинать мстить, выкопай две могилы.
— Только две? — улыбнулся Келли. Розен кивнул.
— Я тоже читал отчет о посмертном вскрытии. Значит, мне не удастся отговорить тебя?
— Как поживает Сара?
Розен понял, что Келли хочет изменить тему разговора.
— Ушла с головой в свой проект. Она так им захвачена, что без конца только о нем и говорит. Очень интересно.
В этот момент в комнату вошла Сэнди О'Тул. Келли поразил обоих медиков, схватив майку и стыдливо закрыв ею грудь.
Медсестра рассмеялась. Ее примеру последовал и Сэм. Он лишь теперь понял, что Келли действительно готов к той операции, которую планировал. Отличная физическая подготовка, холодный серьезный взгляд, который становился веселым, когда ему хотелось этого, Словно хирург перед ответственной операцией, подумал Розен. Как ни странно, чем лучше он узнавал Келли, тем больше удивлялся его интеллекту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250