Она всегда плакала после этого. Усыпление животных обычно делалось во вторник, перед самым ленчем, вспомнила Арчер, и она никогда не ела ленч после этого, иногда и не ужинала, если ей приходилось усыплять особенно ласковую собаку. Они выстраивали их на лечебных столах из нержавеющей стали, и один из служителей держал их неподвижно, чтобы сделать убийство проще. Арчер всегда шептала собакам что-то ласковое, старалась утешить их, уменьшить страх и дать возможность умереть легче. Она прикусила губу, чувствуя себя нацистским врачом-убийцей в концлагере.
— Очень плохо, — сказала, наконец, Мэри Баннистер.
— Ничего, это поможет, — пообещала Арчер, доставая шприц и сбрасывая пластиковый наконечник с иглы. Она сделала три шага к кровати, взяла руку субъекта F4 и держа ее неподвижно, ввела иглу в вену внутри локтевого изгиба. Затем посмотрела в глаза Мэри и нажала на плунжер.
Ее глаза расширились. Раствор цианида обжег вены, двигаясь сквозь тело. Правая рука взлетела к верхней части левой руки, через секунду опустилась на грудь, по мере того как обжигающее чувство двигалось к сердцу. Цианид мгновенно остановил сердце.
Аппарат ЭКГ, стоящий рядом с кроватью, показывал почти нормальный ритм биения сердца, но теперь двигающаяся линия прыгнула вверх и горизонтальной полоской побежала дальше, включив сигнал тревоги. Каким-то образом глаза Мэри остались открытыми, поскольку в мозгу было достаточно кислорода для нескольких мгновений жизни даже после того, как сердце перестало перекачивать кровь. F4 не могла говорить, не могла протестовать, поскольку дыхание остановилось одновременно с сердцем, но она смотрела прямо в глаза Арчер, как это делала собака, подумала доктор, хотя глаза собаки никогда не выражали такого упрека, каким были полны эти глаза. Но лицо Арчер не выражало никаких эмоций, в отличие от того времени, когда она работала в собачьем приюте. Затем, меньше чем через минуту, глаза F4 закрылись, и она умерла. Одна готова. Оставалось еще девять, прежде чем доктор Арчер сможет спуститься к своему автомобилю и поехать домой. Она надеялась, что ее видеомагнитофон работает исправно. Ей хотелось записать передачу канала Дискавери о волках в Йеллоустоуне, но настройка тюнера этой проклятой машины временами сводила ее с ума.
Через тридцать минут все десять тел были завернуты в пластик и отвезены к кремационной печи. Это была специальная модель, сконструированная для использования в медицине, в ней сжигали ненужный биологический материал такой, как зародыши или ампутированные человеческие члены. В ней пылал природный газ, и огонь достигал настолько высокой температуры, что расплавлял даже зубные пломбы и превращал все в пепел, причем настолько легкий, что ветер поднимал его в стратосферу и затем уносил в сторону моря. Палаты будут вычищены до такой степени, что в них не останется никаких следов присутствия Шивы, и впервые за несколько месяцев в лаборатории не будет нитей страшного вируса, ищущих жертв, чтобы кормиться за их счет и затем умерщвлять. Члены Проекта останутся довольны, думала Арчер, направляясь домой. Шива был полезным инструментом для достижения их целей, но настолько пугающим, что все они будут рады, когда он исчезнет.
* * *
Попов сумел поспать пять часов во время перелета через Атлантику и проснулся, когда стюард потряс его за плечо — оставалось двадцать минут до посадки в Шэнноне. Бывшая база летающих лодок, где совершали посадку клипперы «Боинг» компании «Пан-Америкэн», перед тем как лететь в Саутхэмптон. Именно в Шэнноне авиакомпания изобрела свой ирландский кофе, чтобы помочь пассажирам прийти в себя. База находилась на западном побережье Ирландии и была окружена фермами и зелеными влажными лугами, которые, казалось, сверкали в утреннем свете. Попов умылся в туалете и снова занял свое место перед посадкой. Самолет легко коснулся посадочной дорожки, пробежка оказалась короткой, и самолет приблизился к терминалу, где стояли несколько других небольших реактивных самолетов, похожих на «G-V», который «Горайзон Корпорейшн» взяла в чартер для него, Едва самолет остановился, как подъехал обшарпанный служебный автомобиль, из которого вышел и вбежал по трапу мужчина в форме. Пилот сделал ему знак, приглашая пройти в хвостовой салон.
— Добро пожаловать в Шэннон, сэр, — приветствовал Попова офицер иммиграционной службы. — Я могу посмотреть на ваш паспорт?
— Вот. — Попов передал ему свой паспорт.
Чиновник перелистал страницы.
— А вижу, что вы были у нас совсем недавно. Цель вашегоприбытия, сэр?
— Деловая поездка. По делам фармацевтической фирмы — добавил Попов, на случай, если чиновник попросит открыть чемоданы.
— М-м-м, — промычал ирландец, без малейшего интереса поставил печать в паспорте и вернул его русскому. — Есть что-нибудь, подлежащее обложению?
— Вообще-то нет.
— Очень хорошо. Желаю приятно провести время, сэр. — Улыбка была такой же механической, как его шаги к выходу, где он спустился по трапу к своему автомобилю.
Попов не то чтобы вздохнул от облегчения, скорее проворчал про себя из-за ненужного напряжения. В конце концов, кому понадобится брать в чартер такой самолет и платить сто тысяч долларов, чтобы доставить наркотики? Он узнал о капитализме еще что-то новое, сказал себе Дмитрий Аркадьевич. Если у тебя достаточно денег, чтобы путешествовать, как арабский шейх, ты никак не можешь находиться за пределами закона.
Он надел пальто и спустился из самолета на асфальтовую площадку, где его уже ждал черный «Ягуар», в который погрузили доставленный багаж.
— Мистер Серов? — спросил шофер, держа дверцу открытой.
— Совершенно верно. Едем к Шону?
— Да, сэр.
Попов кивнул и сел на заднее сиденье. Через минуту они выезжали с территории аэропорта. Дороги здесь ничем не отличались от английских, более узкие, чем в Америке, и он по-прежнему ехал по неправильной стороне шоссе. Как странно, подумал Попов. Если ирландцам так не нравятся англичане, тогда почему они копируют их дорожные традиции?
Поездка длилась полчаса, и они остановились у фермерского дома, вдали от главных дорог. У дома стояли два автомобиля и микроавтобус, которые охранял один человек. Попов узнал его. Это был Родди Сэндс, самый осторожный из всей группы.
Дмитрий вышел из машины и посмотрел на него, не обмениваясь рукопожатиями, затем взял черный чемодан, наполненный наркотиками, и вошел в дом.
— Доброе утро, Иосиф, — приветствовал его Шон. — Как долетел?
— Комфортабельный перелет. — Попов передал ему чемодан. — Здесь то, о чем ты просил, Шон.
Тон голоса Попова звучал достаточно красноречиво, и значение было понятно. Грэди посмотрел в глаза своему гостю. На его лице появилось смущенное выражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291