Единственное, что ему не нравилось, — это табачный дым от сигарет, потому что австралийская культура еще не полностью прокляла этот порок, но ведь не бывает идеальных мест.
Каждое утро они проводили разминку вместе с полковником Вилькерсоном и его людьми. Здесь они узнали, что олимпийские соревнования несколько отличаются от действий австралийских и американских подразделений специального назначения.
Однажды утром они забрели на олимпийское стрельбище, где шли соревнования по стрельбе из пистолета. Там они попробовали стрелять из пистолетов олимпийского образца — это были автоматические пистолеты калибра 0,22, которые казались игрушками по сравнению с пистолетами калибра 0,45, находящимися на вооружении солдат «Радуги», и убедились, что цели и системы подсчета очков являются очень сложными, хотя и не имеют тесной связи с боевой стрельбой в реальном мире. Несмотря на свою практику и умение стрелять, Чавез быстро увидел, что он, в лучшем случае, может попасть в команду стрелков из Мали. Несомненно, Чавез не годился на роль стрелков из американской или русской команды, которые казались совсем не похожими на людей в своей способности попадать в крошечные силуэты, которые на мгновение выскакивали анфас и тут же поворачивались боком на подвесках, управляемых компьютерами. Но эти бумажные мишени не стреляли в ответ, сказал он себе, и в этом заключалась вся разница. К тому же успех в стрельбе солдат подразделений специального назначения состоял в том, чтобы убить реального противника, а не поразить цель размером с четвертак на черной бумажной мишени. В этом тоже заключалась разница, рассуждали вслух Динг и Майк Пирс со своими австралийскими коллегами. То, чем они занимались, никогда не станет олимпийским спортом, если только кому-нибудь не придет в голову возобновить состязания гладиаторов, а это вряд ли случится. К тому же то, чем они занимаются, зарабатывая на жизнь, совсем не является спортом. Это не представляет собой и форму массового развлечения в современном более мягком и добром мире. Часть сознания Ча-веза откровенно признавалась, что было бы интересно посмотреть на игры в классическом амфитеатре Флавиев в Риме, но он не мог произнести это вслух, чтобы люди не признали его полным варваром. Слава Цезарю! Идущие на смерть приветствуют тебя! Это не было ведь чем-то похожим на Супербоул. Так что «майор» Доминго Чавез вместе с сержантами Майком Пирсом, Гомером Джонстоном, Джорджем Томлинсоном и специальным агентом Тимом Нунэном получили возможность бесплатно наблюдать за Олимпийскими играми, иногда надевая «официальные» куртки, что придавало им ауру таинственности и причастности.
* * *
То же самое относилось, хотя и более отдаленно, к Дмитрию Попову, который оставался в своей комнате, чтобы следить за Олимпийскими играми по телевидению. Он обнаружил, что игры отвлекали его от вопросов, которые бежали круг за кругом у него в уме. Русская национальная сборная, естественно, являющаяся его фаворитом, выступала отлично, хотя австралийцы неплохо проявили себя, будучи хозяевами игр, особенно в плавании, которое было, по-видимому, их национальной страстью. Проблема заключалась в огромном расстоянии между часовыми поясами. Когда Попов смотрел соревнования в прямом эфире, это было, естественно, безбожным временем в Канзасе, из-за чего он появлялся с мешками под глазами во время утренней конной прогулки с Киллгором и Маклином. И все-таки эти прогулки стали очень приятным утренним развлечением.
Это утро ничем не отличалось от десяти предыдущих. Дул прохладный западный бриз, вставало оранжевое солнце, бросающее необычный, но красивый свет на колышущиеся поля травы и пшеницы. Баттермилк теперь уже узнавала его и награждала русского странно привлекательными знаками привязанности, за которые он, в свою очередь, награждал ее кусочками сахара или, как сегодня, яблоком, взятым с утреннего буфета за завтраком. Кобыла с благодарностью взяла его с протянутой ладони и быстро захрустела им. Он научился седлать свою собственную лошадь, сделал это теперь быстро и вывел Баттермилк наружу, где присоединился к остальным и сел в седло уже в корале.
— Доброе утро, Дмитрий, — сказал Маклин.
— Доброе утро, Кирк, — любезно ответил Попов. Через несколько минут они отъехали от конюшни и направились теперь на юг, к одному из пшеничных полей, на этот раз более быстрым темпом, чем во время его первой прогулки.
— Ну, каково быть агентом разведки? — спросил Киллгор, когда они были на расстоянии полумили от конюшни.
— Вообще-то правильнее называть нас офицерами разведывательной службы, — сказал Попов, чтобы исправить ошибочное наименование его профессии, которое впервые быстро распространилось благодаря Голливуду. — Говоря по правде, это главным образом скучная работа. Проводишь много времени, ожидая встречи или заполняя бланки донесений для представления в штаб-квартиру или в резидентуру. Иногда возникает опасность, но опасность, что тебя арестуют, а не застрелят. Разведка стала цивилизованным делом. Захваченных офицеров обменивают обычно после непродолжительного пребывания в тюрьме. Разумеется, со мной такого не случалось ни разу. У меня была хорошая подготовка. — Кроме того, мне везло, подумал он, но промолчал.
— Значит, никаких приключений вроде Джеймса Бонда. Тебе не приходилось никого убивать? — спросил Маклин.
— Боже упаси, никогда, — ответил Попов и засмеялся. — У меня есть для этого другие, они выполняют грязную работу, если возникает такая необходимость. И такое происходит редко.
— Насколько редко?
— Сейчас? Думаю, почти никогда. Наша работа в КГБ заключалась в том, чтобы добыть информацию и передать ее наверх, нашему правительству. Мы походили, скорее, на репортеров, подобно вашему «Ассошиэйтед Пресс», чем чему-то другому. Причем большинство информации мы собирали из открытых источников — газет, журналов, телевидения. Ваше CNN является, наверно, самым лучшим, чаще других используемым источником информации в мире.
— Но что за информацию собирал ты?
— Главным образом дипломатическую или политическую, пытаясь догадаться о намерениях. Другие охотились за технической информацией — насколько велика скорость самолета или какова дальность стрельбы из артиллерийского орудия. Но это никогда не было моей специальностью. Я занимался, как у вас принято называть, человеческими контактами. Встречался с разными людьми, передавал сообщения и тому подобное, потом приезжал с ответами к своему начальнику.
— Что это были за люди?
Попов подумал, как ему следует ответить на такой вопрос, и решил говорить правду:
— Террористы, вы называете их таким словом.
— Вот как? Какие, например?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291
Каждое утро они проводили разминку вместе с полковником Вилькерсоном и его людьми. Здесь они узнали, что олимпийские соревнования несколько отличаются от действий австралийских и американских подразделений специального назначения.
Однажды утром они забрели на олимпийское стрельбище, где шли соревнования по стрельбе из пистолета. Там они попробовали стрелять из пистолетов олимпийского образца — это были автоматические пистолеты калибра 0,22, которые казались игрушками по сравнению с пистолетами калибра 0,45, находящимися на вооружении солдат «Радуги», и убедились, что цели и системы подсчета очков являются очень сложными, хотя и не имеют тесной связи с боевой стрельбой в реальном мире. Несмотря на свою практику и умение стрелять, Чавез быстро увидел, что он, в лучшем случае, может попасть в команду стрелков из Мали. Несомненно, Чавез не годился на роль стрелков из американской или русской команды, которые казались совсем не похожими на людей в своей способности попадать в крошечные силуэты, которые на мгновение выскакивали анфас и тут же поворачивались боком на подвесках, управляемых компьютерами. Но эти бумажные мишени не стреляли в ответ, сказал он себе, и в этом заключалась вся разница. К тому же успех в стрельбе солдат подразделений специального назначения состоял в том, чтобы убить реального противника, а не поразить цель размером с четвертак на черной бумажной мишени. В этом тоже заключалась разница, рассуждали вслух Динг и Майк Пирс со своими австралийскими коллегами. То, чем они занимались, никогда не станет олимпийским спортом, если только кому-нибудь не придет в голову возобновить состязания гладиаторов, а это вряд ли случится. К тому же то, чем они занимаются, зарабатывая на жизнь, совсем не является спортом. Это не представляет собой и форму массового развлечения в современном более мягком и добром мире. Часть сознания Ча-веза откровенно признавалась, что было бы интересно посмотреть на игры в классическом амфитеатре Флавиев в Риме, но он не мог произнести это вслух, чтобы люди не признали его полным варваром. Слава Цезарю! Идущие на смерть приветствуют тебя! Это не было ведь чем-то похожим на Супербоул. Так что «майор» Доминго Чавез вместе с сержантами Майком Пирсом, Гомером Джонстоном, Джорджем Томлинсоном и специальным агентом Тимом Нунэном получили возможность бесплатно наблюдать за Олимпийскими играми, иногда надевая «официальные» куртки, что придавало им ауру таинственности и причастности.
* * *
То же самое относилось, хотя и более отдаленно, к Дмитрию Попову, который оставался в своей комнате, чтобы следить за Олимпийскими играми по телевидению. Он обнаружил, что игры отвлекали его от вопросов, которые бежали круг за кругом у него в уме. Русская национальная сборная, естественно, являющаяся его фаворитом, выступала отлично, хотя австралийцы неплохо проявили себя, будучи хозяевами игр, особенно в плавании, которое было, по-видимому, их национальной страстью. Проблема заключалась в огромном расстоянии между часовыми поясами. Когда Попов смотрел соревнования в прямом эфире, это было, естественно, безбожным временем в Канзасе, из-за чего он появлялся с мешками под глазами во время утренней конной прогулки с Киллгором и Маклином. И все-таки эти прогулки стали очень приятным утренним развлечением.
Это утро ничем не отличалось от десяти предыдущих. Дул прохладный западный бриз, вставало оранжевое солнце, бросающее необычный, но красивый свет на колышущиеся поля травы и пшеницы. Баттермилк теперь уже узнавала его и награждала русского странно привлекательными знаками привязанности, за которые он, в свою очередь, награждал ее кусочками сахара или, как сегодня, яблоком, взятым с утреннего буфета за завтраком. Кобыла с благодарностью взяла его с протянутой ладони и быстро захрустела им. Он научился седлать свою собственную лошадь, сделал это теперь быстро и вывел Баттермилк наружу, где присоединился к остальным и сел в седло уже в корале.
— Доброе утро, Дмитрий, — сказал Маклин.
— Доброе утро, Кирк, — любезно ответил Попов. Через несколько минут они отъехали от конюшни и направились теперь на юг, к одному из пшеничных полей, на этот раз более быстрым темпом, чем во время его первой прогулки.
— Ну, каково быть агентом разведки? — спросил Киллгор, когда они были на расстоянии полумили от конюшни.
— Вообще-то правильнее называть нас офицерами разведывательной службы, — сказал Попов, чтобы исправить ошибочное наименование его профессии, которое впервые быстро распространилось благодаря Голливуду. — Говоря по правде, это главным образом скучная работа. Проводишь много времени, ожидая встречи или заполняя бланки донесений для представления в штаб-квартиру или в резидентуру. Иногда возникает опасность, но опасность, что тебя арестуют, а не застрелят. Разведка стала цивилизованным делом. Захваченных офицеров обменивают обычно после непродолжительного пребывания в тюрьме. Разумеется, со мной такого не случалось ни разу. У меня была хорошая подготовка. — Кроме того, мне везло, подумал он, но промолчал.
— Значит, никаких приключений вроде Джеймса Бонда. Тебе не приходилось никого убивать? — спросил Маклин.
— Боже упаси, никогда, — ответил Попов и засмеялся. — У меня есть для этого другие, они выполняют грязную работу, если возникает такая необходимость. И такое происходит редко.
— Насколько редко?
— Сейчас? Думаю, почти никогда. Наша работа в КГБ заключалась в том, чтобы добыть информацию и передать ее наверх, нашему правительству. Мы походили, скорее, на репортеров, подобно вашему «Ассошиэйтед Пресс», чем чему-то другому. Причем большинство информации мы собирали из открытых источников — газет, журналов, телевидения. Ваше CNN является, наверно, самым лучшим, чаще других используемым источником информации в мире.
— Но что за информацию собирал ты?
— Главным образом дипломатическую или политическую, пытаясь догадаться о намерениях. Другие охотились за технической информацией — насколько велика скорость самолета или какова дальность стрельбы из артиллерийского орудия. Но это никогда не было моей специальностью. Я занимался, как у вас принято называть, человеческими контактами. Встречался с разными людьми, передавал сообщения и тому подобное, потом приезжал с ответами к своему начальнику.
— Что это были за люди?
Попов подумал, как ему следует ответить на такой вопрос, и решил говорить правду:
— Террористы, вы называете их таким словом.
— Вот как? Какие, например?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291