— Да, они выбирают самых лучших для таких соревнований, — заметил Ханникатт, направляясь за завтраком и возвращаясь через несколько минут. — Говорят, ты был шпионом, это правда?
— Я был офицером разведывательной службы. Да, это была моя работа в Советском Союзе.
— По словам Джона, ты работал с террористами.
— Это тоже правда. Мне давали задания, и я, разумеется, выполнял их.
— Что касается меня, в этом никаких проблем, Дмитрий. Никто из них никогда не беспокоил меня или тех, кого я знал. Черт побери, мне довелось работать в Ливии на компанию «Роял Датч Шелл». Там я нашел для них хорошее нефтяное месторождение, да и ливийцы, работавшие со мной, отличные парни. — По примеру Попова Ханникатт навалил на тарелку много бекона и яичницы. Наверно, ему требуется много жрать, чтобы снабжать энергией такое крупное тело, подумал Дмитрий. — Что ты думаешь о Канзасе?
— Во многом походит на Россию — огромные степи и большие фермы, хотя ваши фермы действуют намного эффективнее. Так мало людей выращивают такое огромное количество пшеницы.
— Да, мы полагаемся на них в обеспечении нас хлебом, — согласился Ханникатт, засовывая в рот огромные порции бекона. — Здесь у нас достаточно земли для небывалых урожаев и все оборудование, которое требуется для этого. Пожалуй, я сам могу заняться сельским хозяйством.
— Вот как?
— Да, понимаешь, все члены Проекта получат участки, на которых они будут работать. Разумная мысль, да и в любом случае нам всем придется сплотиться, по крайней мере вначале. Но о чем я по-настоящему мечтаю, так это об охоте на бизонов. Я даже привез с собой настоящее «бизонье» ружье.
— Что ты имеешь в виду?
— В Монтане есть компания «Шилох Армс», которая производит точные копии настоящих «бизоньих», или «буйволиных», ружей. Месяц назад я купил одно — «Шарпс». Настоящая базука. Бьет как сукин сын, — сообщил охотник.
— Кое-кто из живущих в комплексе отнесется к этому неодобрительно, — сказал Попов, думая о веганах, явно самых крайних экстремистах из всех друидических элементов.
— Понимаешь, если эти люди хотят жить в гармонии с природой без ружей, им надо почитать Льюиса и Кларка Гризли не знает о «друзьях природы». Ему известно одно — что он может убить и съесть и что не может. Иногда приходится напоминать ему, что он не может. То же самое относится и к волкам.
— Оставь, Фостер, — сказал Киллгор, присаживаясь к столу. — Не было ни единого подтвержденного случая, чтобы волки убивали людей в Америке.
Ханникатту это показалось особенно глупым.
— Неужели? Действительно, трудно жаловаться на волков, когда твои пережевыванные куски вылезают из его задницы. Мертвые не говорят, док. А как относительно России, Дмитрий? У вас любят волков?
— Крестьяне ненавидят их и всегда ненавидели, но государство посылает охотников на вертолетах расстреливать их. Такое поведение не очень честно, правда?
— Не очень, — согласился Ханникатт. — Дикие звери заслуживают уважения. Это ведь их земля, а не твоя. И нужно играть по правилам. Вот тогда ты узнаешь, как они живут, о чем думают. Именно поэтому у нас действуют правила Буна и Крокетта при охоте на крупную дичь. Вот почему я еду на охоту верхом и доставляю убитую дичь на лошади. С дичью нужно обращаться справедливо. Но не с людьми, разумеется, — подмигнул он.
— Наши друзья-веганы не одобряют охоту, — печально сообщил им Киллгор. — Полагаю, они думают, что достаточно питаться травой и фотографировать диких животных.
— Это чепуха, — возмутился Ханникатт. — Смерть является частью жизненного цикла, а мы самые опасные хищники, и дикие звери знают это. К тому же нет ничего вкуснее, чем мясо оленя, поджаренное на открытом костре. Это вкус, который я никогда не забываю, и клянусь, никогда не откажусь от него. Если эти экстремисты хотят питаться кроличьей пищей — отлично, я не возражаю, но, если кто-нибудь скажет мне, что нельзя есть мясо, ну что ж, однажды я встречался с полицейским, который пытался говорить мне, когда мне можно охотиться и когда нельзя. — По лицу Ханникатта промелькнула жестокая улыбка. — Так вот, он больше никого не беспокоит. Клянусь господом, никто не может говорить мне, что можно и что нельзя.
Он убил полицейского из-за этого? Попов не мог задать такой вопрос вслух. Невежественный варвар. С таким же успехом он мог купить мясо в супермаркете. Друид с ружьем — это необычайно опасный тип. Он закончил завтрак и вышел наружу. Скоро за ним последовали остальные. Ханникатт достал сигару из седельного вьюка, который нес с собой, и закурил по дороге к «Хаммеру» Киллгора.
— Тебе обязательно нужно курить в автомобиле? — пожаловался доктор, как только он почувствовал сигарный дым.
— Я буду выпускать дым из гребаного окошка, Джон. Боже мой, неужели ты тоже «нацист вторичного дыма»? — потребовал ответа охотник. Но затем он примирился с логикой и опустил стекло, держа сигару снаружи во время поездки к конюшне. К счастью, ехать пришлось недолго. Попов оседлал приветливую Баттермилк, угостил ее яблоком из кафетерия и вывел наружу. Там он вскочил в седло и оглянулся вокруг, восхищаясь зелено-янтарным морем, колышущимся вокруг. Ханникатт подъехал на лошади, которую Дмитрий никогда не видел, — аппалуский жеребец с белой полосой, который, по-видимому, принадлежал охотнику. Присмотревшись поближе, он заметил кобуру.
— Это пистолет? — спросил Попов.
— «Сингл экшен» армейский револьвер Кольта «М-1873», — ответил Фостер, доставая его из кобуры «Триперсонс». — Это револьвер, который помог нам завоевать Запад. Знаешь, Дмитрий, я никогда не еду верхом без друга, — добавил он с самодовольной улыбкой.
— Сорок пятого калибра? — спросил русский. Он видел такие револьверы в кино, но не в жизни.
— Нет, это 44 — 40. Калибр сорок четыре с сорока гранами черного пороха. Сто лет назад такой патрон использовался и в револьвере и в ружье, так было дешевле, — объяснил он. И такая пуля убьет всех, кого пожелаешь. Может быть, не бизона, — признался он, — но уж точно оленя.
— Или человека?
— Можешь не сомневаться. Это, пожалуй, самый смертоносный патрон, который когда-либо производился, Дмитрий. — Ханникатт опустил револьвер в кобуру. — Вот эта кобура вообще-то не совсем аутентичная. Ее назвали «Триперсонс», в честь Билли Триперсонса. Насколько я помню, он был шерифом в прежнее время — коренной американец и защищал закон. По крайней мере, такова легенда. Короче говоря, он изобрел такую кобуру во второй половине девятнадцатого столетия. Видишь, из нее можно быстрее достать револьвер. — Фостер продемонстрировал, как это делается.
На Попова действия Фостера произвели впечатление — он много раз видел их в кинофильмах, но никогда в реальной жизни. Этот американский охотник даже носил на голове широкополую шляпу западного стиля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291