– Да что ты такое говоришь, Ирина? – снова прервала её я. – Ведь ты же теперь не одна. Разве Василий Степанович отпустит тебя? – Я подумала: «Неужели у них жизнь не на­лаживается?»
Ирина ответила не сразу.
– Ты помнишь, мы как-то втроём гуляли по парку и Ва­силий вдруг начал говорить о том заводе? Ну вот, – продол­жала Ирина, – как же ты можешь думать, что он меня не от­пустит? У него нет двух правд, а только одна. И потом, что это за слова – «отпустит», «не отпустит»?
Мы вошли в маленький садик, разбитый в конце двора, и сели на скамейку. Я старалась осмыслить всё, что сказала мне Ирина. Это было так неожиданно и странно, что не уклады­валось в голове.
– И ты едешь? – спросила я Ирину.
– Да.
– И тебе не жалко?
Ирина посмотрела мне в глаза и медленно покачала головой.
– Да, конечно, зачем говорить неправду… Он снова оста­нется один, но ведь это же не навсегда. Ведь вот вы с Сашей тоже четыре года не были вместе. Когда я решала, то думала о вас.
– Так это же была война! – вырвалось у меня.
– Нет, – убеждённо сказала Ирина, – тут дело не в войне. Тут дело в жизни. В отношении к жизни. Ты всё ещё не со­гласна со мной?
От этого напрямик поставленного вопроса мне стало не по себе. Я вдруг поняла, что всё, о чём говорила Ирина, было прав­дой, нашей правдой, той самой, которой мы жили все эти годы, и мне стало стыдно оттого, что я сразу не смогла этого понять.
– Когда ты едешь? – спросила я.
– Очень скоро, может быть, на днях. Едет целая бригада.
– Может быть, ты зайдёшь сегодня к нам? – спросила я, стараясь, чтобы Ирина не заметила моего смущения. – С мо­мента приезда Саши ты ни разу не была у нас.
– Хорошо, – согласилась Ирина, – может быть, я сегодня зайду…
Вечером я сказала Саше:
– Ты знаешь, Ирина уезжает в Сибирь, работать в филиале.
– То есть как это? Совсем?
– Нет, по всё же надолго.
Саша помолчал немного, а потом сказал:
– Жалко. Ты ведь говорила, что они с Каргиным поже­нились.
– Почему же жалко? – спросила я.
– Ну… я подумал, что, может быть, у них что-то разлади­лось, раз она уезжает. Ирину было бы жалко. Она столько испытала в жизни…
– У них ничего не разладилось, – выпалила я, и слова мои прозвучали зло. Мне почему-то стало неприятно, что Саша по-Думал то же самое, что и я, когда Ирина сообщила мне о своём отъезде. – У них ничего не разладилось, – повторила я. – Наоборот. И всё это не имеет никакого отношения к её отъезду Ей вовсе не хочется расставаться с Каргиным.
Саша посмотрел на меня. Очевидно, его удивил мой тон.
– Кто же её заставляет? Главк?
– Совесть. Саша улыбнулся.
– Непонятно говоришь, Лидуша.
– Ах боже мой, – прервала я его, – что же тут непонят­ного?
Я говорила раздражённо и в то же время прекрасно созна­вала, что недовольна Сашей только потому, что он выглядел в этом разговоре так же, как выглядела я в разговоре с Ириной.
– Что же тут непонятного? – повторила я. – Завод наш, там плохо с кадрами. Поедет не одна Ирина, а целая бригада.
– Понимаю, – кивнул Саша.
Теперь я пристально посмотрела на Сашу. Я вдруг почув­ствовала, что где-то в глубине сознания мне очень хочется, чтобы он сказал что-нибудь очень важное, правдивое, главное в эту минуту.
И в эту самую минуту в дверь постучала Ирина.
Наша встреча превратилась в вечер воспоминаний, и я только и слышала: «А помните?», «А это вы помните?»
– Вы подумайте, Ирина, – говорил Саша, – как все полу­чилось! Ведь это полное исполнение желаний, как говорили гадалки. Ну, кто бы из нас поверил в тысяча девятьсот сорок втором году, что мы втроём будем тихо и мирно сидеть в ком­нате, и не просто в комнате, а в этой самой, пить чай и вспо­минать обо всём. Ведь так только в романах бывает, да и то авторов потом упрекают в неправдоподобии. – Он засмеялся и добавил: – А теперь вот всё стало на свои места. Впрочем, вы, кажется, срываетесь с места?
Меня покоробил его каламбур.
– Да, я уезжаю, – просто ответила Ирина.
– И все действительно обстоит так, как мне рассказывала Лида?
Ирина посмотрела на меня и улыбнулась.
– Я, собственно, не знаю, что вам успела рассказать Лида, но думаю, что именно так.
– И вы действительно бросаете всех нас? – полушутливо продолжал Саша.
– Бросаю, – в тон ему ответила Ирина. – Здесь теперь не страшно: не стреляют.
Ну хорошо, – не успокаивался Саша, – я готов допу­стить, что разлуку с нами вы переживёте. Но ведь есть ещё кто-то?
Глаза Ирины вдруг стали строгими и брови сдвинулись.
Но Сашу это, видимо, не смутило. Он продолжал негромко и спокойно:
– Не буду скрывать, Ирина, мы с Лидушей только что го­ворили о вас и о вашем отъезде. У нас даже возник на этой почве небольшой спор. И раз вы сами тут, то тем легче будет его разрешить.
– Не надо, – вырвалось у меня, – ну, не надо споров! Ирина в первый раз пришла к нам…
– Но этот первый раз легко может оказаться послед­ним, – с улыбкой проговорила Ирина, – ведь я уезжаю. Не за­жимай рта мужу, – добавила она, чуть усмехаясь, – а то вдруг я уеду – и ваш спор останется неразрешённым. Итак?
– Мы говорили о вашем отъезде, – начал Саша, – и я… словом, я удивился, когда узнал об этом. Я понимаю, что чело­век ради любимого дела может поехать хоть на край света. Я пойму и того, кто поедет туда, подчиняясь приказу, дисцип­лине. Я почти пять лет пробыл на фронте и видел, как люди шли на самые опасные дела по приказу и без приказа. Все это бесспорно. – Он замолчал, подыскивая слова.
– Так о чём же спор? – спросила Ирина.
– Видите ли, – медленно продолжал Саша, – мне непо­нятно, как же можно сразу поехать за тридевять земель только потому, что и там можно с пользой работать. Я понял бы это, если бы вы здесь сидели без дела, но ведь я знаю, что вы рабо­таете, больше того, вы ведёте большую, важную работу.
– Я могу ответить вам тремя словами, – сказала Ирина: – там я нужнее. Да и уезжаю я не навсегда, а на сравнительно короткий срок. Вот и все.
– Нет! – возразил Саша. – Вы кривите душой, Ирина, это не похоже на вас. Вспомните, в какое время мы виделись с вами в Ленинграде! – воскликнул Саша, и я поняла, что он искренне взволнован. – Страшно подумать… И мне так радо­стно видеть вас сейчас вот такую, красивую, полную сил, – уж кто-кто, а вы-то имеете право на счастье. Поймите же, мне хо­чется, чтобы люди вроде вас, которые вынесли на своих плечах так много, получили бы наконец возможность пользоваться за­суженным счастьем.
Он замолчал.
– Послушайте, Саша, – тихо отозвалась Ирина, и я с ра­достью заметила, что в голосе её нет ни раздражения, ни оби­ды, – я тоже могу кое-что вспомнить. Был вечер… Вы помните тот вечер, когда все ушли и мы остались там в комнате, на заводе?.. Помните?
– Конечно.
– И я спросила вас: «Если бы вы нашли свою Лиду, вы были бы совершенно счастливы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41