— В общих чертах. Разумеется, у меня нет такого опыта, как у мистера Падильо.
— Возможно, нам придется уехать отсюда раньше намеченного. По пути сюда Маккоркл столкнулся с непредвиденными осложнениями. Похоже, они знают, что мы здесь.
— Это были Крагштейн и Гитнер? — спросил Скейлз.
— Нет. Эту парочку я раньше не видел. Я подумал, что оторвался от них в центре города, но они, судя по всему, знали, куда я еду.
— Это означает, что полку наших врагов прибыло, — опечалился Скейлз.
— Едва ли, — возразил я. — Те двое нам уже не страшны. Скорее всего они сейчас в тюрьме.
— Они попали туда не без вашего участия, мистер Маккоркл? — король опять улыбнулся.
— Каюсь, приложил руку.
— У вас есть на примете другое убежище, мистер Падильо? — полюбопытствовал Скейлз.
— В Нью-Йорке?
— Да.
— Найти его не составит труда. Но мы не можем перебираться куда-либо, не дождавшись звонка Ванды Готар.
Скейлз выудил из кармана жилетки старомодные золотые часы, щелкнул крышкой.
— Почти половина седьмого. Она должна позвонить с минуты на минуту.
Какое-то время все молчали, ожидая телефонного звонка. Поскольку его не последовало, Падильо счел возможным возобновить разговор.
— Ванда договаривается с руководством нефтяных компаний о процедуре подписания документов.
— А почему их нельзя прислать сюда с курьером? — поинтересовался я. — Нотариуса мы найдем за углом.
— Боюсь, этому препятствует значимость заключаемой сделки, мистер Маккоркл, — ответил на мой вопрос Скейлз. — Хотя подготовительная работа велась под руководством старшего брата его величества, подписание документов должно сопровождаться выполнением некоторых... формальностей. Вы понимаете, торжественная обстановка, присутствие высокопоставленных лиц.
— Но вы же не гонитесь за рекламой? — удивился я.
— Нет, конечно, но вся церемония будет заснята на пленку, а затем показана в Ллакуа в рамках образовательной компании, дабы подданные его величества знали, что все делается для их же блага.
— Присутствовать должен только мистер Кассим или кто-то еще из представителей Ллакуа?
Король нервно улыбнулся и провел рукой по гладкому черепу, словно проверяя, не пора ли его побрить.
— К сожалению, мистер Маккоркл, другие представители Ллакуа, что находятся в этой стране, и наняли господ Гитнера и Крагштейна. Мои соотечественники не жаждут увидеть на документах мою подпись. Они бы предпочли расписаться там сами.
— Вознаграждение расписавшемуся составит четыре миллиона, — заметил Падильо.
— Пять миллионов, — поправил его Скейлз с мечтательным выражением в глазах. Помолчал, наверное, прикидывая, как он потратит свою долю. Затем продолжил: — Ситуация, безусловно, довольно странная, но уж в такие времена мы живем, а ставки в данном конкретном случае очень высоки. Для некоторых речь идет лишь о личном обогащении. Но для его величества эта сделка — возможность превратить нищую страну в одно из экономических чудес света. Дать ее жителям...
Скейлз говорил бы еще минут пятнадцать, но зазвонил телефон. Падильо снял трубку.
— Слушаю.
Слушал он долго, и я видел, как побелели костяшки пальцев на правой, сжимающей трубку, руке. Разговор он закончил, не прощаясь, а трубку если не швырнул, то бросил на рычаг. Затем повернулся к нам. Рот его обратился в узкую твердую полоску.
— Мисс Готар? — спросил Скейлз.
Падильо покачал головой.
— Нет. Франц Крагштейн.
— Мой Бог, — ахнул Скейлз. — И что он сказал?
— Он дает нам час.
— На что?
— Чтобы убраться отсюда.
— А если мы не уберемся?
— Тогда он придет за нами.
Кассим в который уж раз улыбнулся.
— Но возможно ли такое? У нас очень прочная дверь.
Падильо коротко глянул на нее.
— Для Крагштейна это пустяк.
— Что-то у них не вяжется, — вмешался я.
— О чем ты? — повернулся ко мне Падильо.
— Зачем звонить? Почему просто не напасть?
— Где лучше нападать, здесь или на улице?
— С точки зрения Крагштейна, естественно, на улице.
— Так, может, нам следует оставаться в квартире? — спросил Скейлз. Угрозы Крагштейна его, похоже, не волновали. Да и король, усевшийся в кресло, не выказывал признаков беспокойства. Я решил, что для тех, кто выбирает карьеру телохранителя, лучше клиента, чем король, не сыскать.
— Мы пробудем здесь, пока не позвонит Ванда. Потом переберемся в другое место.
— Вы уже знаете куда? — вежливо спросил Скейлз.
— Будем действовать по ситуации, — не стал раскрывать карты Падильо.
Разговор увял, и мы молча сидели в ситцево-кленовой гостиной, разглядывая рисунок ковра на полу да пейзажи, развешанные по стенам. Телефонный звонок заставил нас всех вздрогнуть. Трубку вновь взял Падильо.
— Слушаю.
Но этот раз позвонила Ванда.
— Один момент, — прервал он ее и посмотрел на меня. — В той комнате параллельный аппарат, — он указал на спальню, из которой вышли король и Скейлз. — Пойди послушай.
Аппарат стоял на столике у кровати. Я взял трубку.
— Нас слушает Маккоркл.
— Почему? — легкое удивление в голосе Ванды.
— Потому что он здесь. И в деле.
— Ты же говорил про Пломондона.
— Он думает, что Гитнер ему не по зубам.
— А Маккоркл так не думает?
— Он просто не знает Гитнера.
— С Гитнером ему не справиться. Я не уверена по силам ли это тебе.
— Нам представился случай выяснить это в течение ближайших пятнадцати минут. Крагштейн предоставил нам право выбора: или мы выходим на улицу, или он приходит в нашу квартиру.
— Разберись с этим сам, — ни вопросов, ни комментариев, ни даже советов. Абсолютная уверенность в том, что Падильо и сам знает, что нужно делать.
— Долго нам торчать в Нью-Йорке?
— Еще два дня.
— А потом?
— Сан-Франциско.
— Глупость какая-то.
— Нефтяные компании поставили такое условие. Документы подписываются там, и более нигде. Они ничего не хотят менять. Я пыталась уговорить их.
— А ты объяснила им, сколь велики наши шансы попасть на другой конец страны при наличии таких противников?
— Объяснила. Они ничуть не огорчились.
— То есть они не заинтересованы в этой сделке?
— Заинтересованы, но, случись что-то с Кассимом, они найдут ему замену.
— Понятно. Я дам тебе номер, по которому ты сможешь связаться с нами в ближайшие два дня, — он продиктовал семь цифр. Я предположил, что записывать их Ванде не пришлось. Память у нее была, как у Падильо: они оба наверняка помнили даже номер своего шкафчика в школьной раздевалке.
— Я позвоню из Сан-Франциско, — пообещала она.
— Где ты сейчас?
— Там, где много денег. В Далласе.
— Позвони завтра в это же время.
— Хорошо. Кстати, мистер Маккоркл?
— Да?
— Мы увидимся в Сан-Франциско?
— Скорее всего.
— Прекрасный город? Не правда ли?
— Мое мнение не в счет. Я там родился.
— Правда? Надеюсь, вы собираетесь там же и умереть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42