Когда работаешь с плохим материалом, нужно все делать большое.
Они рассказали мне, как отливали колокола. Они использовали метод потерянного воска. Это не «потерянная» древняя технология, хотя однажды в двадцатом веке я встретил работника музея, который, судя по всему, так и полагал. Его все еще используют, когда необходимо выплавить сложные, единственные в своем роде предметы. Для выплавки колокола братья вначале выкапывали яму. В яме они вручную вылепляли из глины форму, повторяющую внутреннюю часть колокола. Затем они брали воск и лепили колокол поверх формы, вырезая в воске различные наружные узоры и, поскольку были немного грамотными, надписи. На воск аккуратно наносили глину и оставляли все это сохнуть на неделю. Затем в яме разводили костер, который постепенно увеличивали.
Через пару дней воск расплавлялся, вытекал из специальных отверстий и сгорал. Еще через несколько дней глиняная форма достаточно нагревалась для залива меди. Измерив количество использованного воска, мастера точно знали, сколько нужно заливать. После заливки они разламывали глину и несколько месяцев «настраивали» колокол, убирая медь изнутри, чтобы добиться нужного звучания.
— В этом весь фокус, пан Конрад, — объяснил младший из братьев, — форма должна быть такой же горячей, как и медь, иначе она треснет или колокол лопнет.
Два других брата посмотрели на него так, как будто он разглашал секреты гильдии, что, возможно, он и делал.
— Мне знаком этот процесс, — соврал я.
Полдень уже миновал, а они так и не предложили мне обеда. Я подумал над этим — видимо, дело не в Великом посте.
— Это интересно, — сказал я, — но я проголодался. Мне бы хотелось пригласить вас и ваши семьи пообедать. Я остановился в «Боевом топоре». Можете отправить кого-нибудь к владельцу корчмы, чтобы он знал, сколько придет человек? И пусть он даст знать, когда все будет готово.
Они с радостью приняли мое предложение, и скоро мы сидели за обеденным столом, накрытым на четырнадцать человек. Маленьких детей не было: все трое умерли зимой.
Поскольку продолжался Великий пост, пища была без мяса: хлеб и толокно, гороховая каша и маленькая кружка пива. Пиво пили даже дети. Вода была грязной, а молока не будет еще месяц. Мои гости ели много, под пристальным наблюдением владельца корчмы, который вертелся в конце комнаты и следил, чтобы все шло как надо. Это была его самая большая выручка за последние месяцы.
Эти мастера имели навыки, которые могли быть мне полезны, а я, несомненно, мог быть полезен самим мастерам. Им был нужен социализм, и я собирался его ввести, разумеется, в рамках их общества. Я не сторонник знамен и революционных призывов.
— Прошу прощения, пан рыцарь, — начал старший из братьев, — но не вы ли тот самый пан Конрад Старгардский? Герой, который убил рыцаря Райнберга?
И эти туда же.
— Да.
— Тогда мы обязаны вам. Этот германец убил нашего двоюродного брата Якова, прямо на дороге, когда тот был без оружия и без денег в кармане.
— Мне очень жаль вашего двоюродного брата. Этот германец был сумасшедшим, но теперь он мертв.
— Все равно мы ваши должники.
— Вы ничего мне не должны. Я просто помешал ему отправить меня к вашему двоюродному брату.
Владелец корчмы перебил наш разговор.
— Прошу прощения, пан Конрад, но вы понимаете, что стол на четырнадцать человек стоит больше, чем мы с вами договаривались.
— Разумеется. Внеси разницу в мой счет.
— Да, ваша светлость. Это будет двенадцать гривен.
Разговор за столом прекратился. По гривне за порцию постной еды!
— Послушай, не слишком ли это много? Я не люблю торговаться, но если узнаю, что ты меня обманываешь, то немедленно съеду.
Я произнес все это тихо и спокойно, но без улыбки.
— Да, пан Конрад.
На его лбу вдруг выступил пот. Когда я в итоге расплачивался, то за весь обед отдал четыре гривны.
Позднее тем же днем братья назвали мне цену за втулки. Получилось три тысячи сто гривен за каждую.
— По-моему, чересчур дорого, — засомневался я. — Давайте еще раз пройдемся по вашим расходам, и знайте, я лично проверю все цены у лавочников.
Медь обойдется в восемьсот гривен, каламин и сплав цинка — в триста пятьдесят. Мы остановились, исходя из образцов, которые у них были, на твердой меди, с содержанием цинка около тридцати процентов. Глину они добывали сами, также сами рубили лес по договорённости с владельцем земли. С учетом транспортных расходов эти две составляющие будут стоить сто пятьдесят гривен. Загвоздкой оставался воск, это был редкий товар, как и мед, который продавался с ним вместе. На воск понадобится тысяча сто гривен, почти столько же, сколько и на металл. Оставшиеся пятьсот гривен за их работу и инструменты не казались слишком большой суммой. И все же…
И все же нет причин, по которым нельзя отлить сами формы. Обе втулки могли быть одинаковыми, что упрощало задачу. К тому же мне понадобятся еще и втулки для запланированной «ветряной мельницы», на которой будут молоть зерно.
Более того, я надеялся, что и другие землевладельцы захотят иметь мельницы. Возможно, нам понадобится много втулок. Многие детали, которые я задумывал деревянными, гораздо лучше сделать медными: некоторые шестерни, цилиндры насоса и шкивы. Я хотел несколько медных лоханей для мойки шерсти и детали для молотилки.
— Господа. — Они с удивлением посмотрели на меня из-за выбранного мною слова. — Ваши цены кажутся справедливыми за эти услуги, но так уж получилось, что я знаю более экономичные технологии.
Через два года они снова продавали колокола. Ассортимент состоял из трех стандартных размеров, надписи были одинаковыми, но колокола стоили в два раза дешевле, чем в Кракове.
— Далее, — продолжил я, — очевидно, что вас душит бремя долгов. Также очевидно, что у вас нет денег и что ваши семьи голодают. Я предлагаю вам продать мне ваше предприятие, и я буду платить вам всем приличную зарплату. Я также заплачу за некоторые преобразования. Что скажете?
— Все здорово, но существуют правила гильдии… — начал Том, старший из братьев.
— Что? Я думал, вы единственные мастера по колоколам в Цешине.
— Так и есть.
— Тогда кто глава гильдии?
— Вообще-то я.
— И они члены твоей гильдии?
— А… да.
— Ну и к черту эту вашу гильдию! Вас трое братьев, и я всех нанимаю.
— Мы можем проголосовать по поводу роспуска гильдии? — спросил Владислав, младший из них.
— Но в правилах не сказано…
— К черту правила! Я, пан Конрад Старгардский, властью, данной мне мечом, настоящим объявляю вашу гильдию недействительной. Вопросы?
Томаш посоветовался с братьями.
— Вопросов нет.
— Итак. Я не уверен на счет стоимости здешней собственности, но думаю, ваш дом, печь и земля стоят две тысячи гривен. Согласны?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Они рассказали мне, как отливали колокола. Они использовали метод потерянного воска. Это не «потерянная» древняя технология, хотя однажды в двадцатом веке я встретил работника музея, который, судя по всему, так и полагал. Его все еще используют, когда необходимо выплавить сложные, единственные в своем роде предметы. Для выплавки колокола братья вначале выкапывали яму. В яме они вручную вылепляли из глины форму, повторяющую внутреннюю часть колокола. Затем они брали воск и лепили колокол поверх формы, вырезая в воске различные наружные узоры и, поскольку были немного грамотными, надписи. На воск аккуратно наносили глину и оставляли все это сохнуть на неделю. Затем в яме разводили костер, который постепенно увеличивали.
Через пару дней воск расплавлялся, вытекал из специальных отверстий и сгорал. Еще через несколько дней глиняная форма достаточно нагревалась для залива меди. Измерив количество использованного воска, мастера точно знали, сколько нужно заливать. После заливки они разламывали глину и несколько месяцев «настраивали» колокол, убирая медь изнутри, чтобы добиться нужного звучания.
— В этом весь фокус, пан Конрад, — объяснил младший из братьев, — форма должна быть такой же горячей, как и медь, иначе она треснет или колокол лопнет.
Два других брата посмотрели на него так, как будто он разглашал секреты гильдии, что, возможно, он и делал.
— Мне знаком этот процесс, — соврал я.
Полдень уже миновал, а они так и не предложили мне обеда. Я подумал над этим — видимо, дело не в Великом посте.
— Это интересно, — сказал я, — но я проголодался. Мне бы хотелось пригласить вас и ваши семьи пообедать. Я остановился в «Боевом топоре». Можете отправить кого-нибудь к владельцу корчмы, чтобы он знал, сколько придет человек? И пусть он даст знать, когда все будет готово.
Они с радостью приняли мое предложение, и скоро мы сидели за обеденным столом, накрытым на четырнадцать человек. Маленьких детей не было: все трое умерли зимой.
Поскольку продолжался Великий пост, пища была без мяса: хлеб и толокно, гороховая каша и маленькая кружка пива. Пиво пили даже дети. Вода была грязной, а молока не будет еще месяц. Мои гости ели много, под пристальным наблюдением владельца корчмы, который вертелся в конце комнаты и следил, чтобы все шло как надо. Это была его самая большая выручка за последние месяцы.
Эти мастера имели навыки, которые могли быть мне полезны, а я, несомненно, мог быть полезен самим мастерам. Им был нужен социализм, и я собирался его ввести, разумеется, в рамках их общества. Я не сторонник знамен и революционных призывов.
— Прошу прощения, пан рыцарь, — начал старший из братьев, — но не вы ли тот самый пан Конрад Старгардский? Герой, который убил рыцаря Райнберга?
И эти туда же.
— Да.
— Тогда мы обязаны вам. Этот германец убил нашего двоюродного брата Якова, прямо на дороге, когда тот был без оружия и без денег в кармане.
— Мне очень жаль вашего двоюродного брата. Этот германец был сумасшедшим, но теперь он мертв.
— Все равно мы ваши должники.
— Вы ничего мне не должны. Я просто помешал ему отправить меня к вашему двоюродному брату.
Владелец корчмы перебил наш разговор.
— Прошу прощения, пан Конрад, но вы понимаете, что стол на четырнадцать человек стоит больше, чем мы с вами договаривались.
— Разумеется. Внеси разницу в мой счет.
— Да, ваша светлость. Это будет двенадцать гривен.
Разговор за столом прекратился. По гривне за порцию постной еды!
— Послушай, не слишком ли это много? Я не люблю торговаться, но если узнаю, что ты меня обманываешь, то немедленно съеду.
Я произнес все это тихо и спокойно, но без улыбки.
— Да, пан Конрад.
На его лбу вдруг выступил пот. Когда я в итоге расплачивался, то за весь обед отдал четыре гривны.
Позднее тем же днем братья назвали мне цену за втулки. Получилось три тысячи сто гривен за каждую.
— По-моему, чересчур дорого, — засомневался я. — Давайте еще раз пройдемся по вашим расходам, и знайте, я лично проверю все цены у лавочников.
Медь обойдется в восемьсот гривен, каламин и сплав цинка — в триста пятьдесят. Мы остановились, исходя из образцов, которые у них были, на твердой меди, с содержанием цинка около тридцати процентов. Глину они добывали сами, также сами рубили лес по договорённости с владельцем земли. С учетом транспортных расходов эти две составляющие будут стоить сто пятьдесят гривен. Загвоздкой оставался воск, это был редкий товар, как и мед, который продавался с ним вместе. На воск понадобится тысяча сто гривен, почти столько же, сколько и на металл. Оставшиеся пятьсот гривен за их работу и инструменты не казались слишком большой суммой. И все же…
И все же нет причин, по которым нельзя отлить сами формы. Обе втулки могли быть одинаковыми, что упрощало задачу. К тому же мне понадобятся еще и втулки для запланированной «ветряной мельницы», на которой будут молоть зерно.
Более того, я надеялся, что и другие землевладельцы захотят иметь мельницы. Возможно, нам понадобится много втулок. Многие детали, которые я задумывал деревянными, гораздо лучше сделать медными: некоторые шестерни, цилиндры насоса и шкивы. Я хотел несколько медных лоханей для мойки шерсти и детали для молотилки.
— Господа. — Они с удивлением посмотрели на меня из-за выбранного мною слова. — Ваши цены кажутся справедливыми за эти услуги, но так уж получилось, что я знаю более экономичные технологии.
Через два года они снова продавали колокола. Ассортимент состоял из трех стандартных размеров, надписи были одинаковыми, но колокола стоили в два раза дешевле, чем в Кракове.
— Далее, — продолжил я, — очевидно, что вас душит бремя долгов. Также очевидно, что у вас нет денег и что ваши семьи голодают. Я предлагаю вам продать мне ваше предприятие, и я буду платить вам всем приличную зарплату. Я также заплачу за некоторые преобразования. Что скажете?
— Все здорово, но существуют правила гильдии… — начал Том, старший из братьев.
— Что? Я думал, вы единственные мастера по колоколам в Цешине.
— Так и есть.
— Тогда кто глава гильдии?
— Вообще-то я.
— И они члены твоей гильдии?
— А… да.
— Ну и к черту эту вашу гильдию! Вас трое братьев, и я всех нанимаю.
— Мы можем проголосовать по поводу роспуска гильдии? — спросил Владислав, младший из них.
— Но в правилах не сказано…
— К черту правила! Я, пан Конрад Старгардский, властью, данной мне мечом, настоящим объявляю вашу гильдию недействительной. Вопросы?
Томаш посоветовался с братьями.
— Вопросов нет.
— Итак. Я не уверен на счет стоимости здешней собственности, но думаю, ваш дом, печь и земля стоят две тысячи гривен. Согласны?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68