— Ты вообще сентиментален, хотя и боишься себе в этом признаться. Ты ничем не обязан ему, Эктор: ты просто выполнял свой долг.
— Не говори мне так больше, Шоколадка, — он строго посмотрел на нее. — Не смей меня успокаивать и утешать на этот счет. Да, мальчишка мне нравится. Не каждый может так прямо смотреть тебе в ствол. А видела бы ты, как его сажали и как он уходил! Взять половину наших в луч — у них или ума не хватит, чтобы сообразить начет инерционного маневра, или яиц не хватит, чтобы провести этот маневр.
— Ты хочешь оставить его здесь?
— Не выдавать же его. И отпускать нельзя.
Кассандра погрузилась в воду с головой и вынырнула, якобы блаженно отфыркиваясь, чтобы дать себе чуть-чуть времени на формулировку возражения. Она понимала мотивы Эктора. У него было четверо сыновей, и всех четверых жены настроили против него. А впрочем, только ли жены? Думается, Эктор и сам изрядно приложил к этому руку. Он не может не соперничать с мужчинами, и когда ребенок входил в возраст мужчины, отец испытывал его на прочность — и, как правило, оказывался недоволен результатом. И вдруг на него с неба сваливается именно то, что он хотел видеть в своих сыновьях — отвага, ум, ответственность, бескомпромиссная верность — все в одном флаконе, налитом, как назло, именно на Сунасаки. Эктор верит в судьбу, он видит в этом не иначе как возможность искупления некогда совершенного необходимого зла. Воспитать ребенка, которого он когда-то случайно не убил, вместо «неудачных» сыновей. Но сказать Эктору, что он пытается наверстать упущенное — значит нарваться на ссору. В доме повешенного не говорят о веревке, в доме Нейгала — о сыновьях Нейгала. Из этой сублимации отцовства ничего хорошего не получится, даже если Совет согласится признать мальчика частным пленником Нейгала, но какой довод убедит Эктора в этом?
— Он опасен, — сказала Кассандра, отерев воду с лица. — Лучше бы они не задерживались у тебя ни одного лишнего дня.
— Я знаю, что он опасен, — Нейгал плюхнулся в купальню рядом с ней и прижался. Вода от него подернулась радужными разводами. — Я и сам опасен.
— Эктор, мне не до шуток. Вас с ним разделяет пропасть куда большая, чем эта война и та кровь, что между вами. Разница в мировоззрениях значит больше личной вражды… И личной приязни, между прочим. Ты знаешь, что он крестил гемов?
— Да, они мне похвастались. Ну и что?
— Что ты будешь делать, если он начнет крестить твоих гемов?
— Мои не станут заниматься этой ерундой, — уверенно ответил Нейгал.
Этология — наравне с военным делом, воспитанием детей и политикой — почему-то считается сферой, в которой компетентен каждый, — с раздражением подумала Кассандра.
— Эктор, с ним пятеро крещеных гемов, чьи поведенческие стандарты расстроены. И они свободно общаются с твоими гемами. А ты смотришь на это сквозь пальцы?
— Мне их что, в погребе закрыть? Или за ворота выставить?
— Запрети своим контакты с ними. Они — полбеды, они уйдут. Но мальчика ты собираешься оставить у себя.
— Я возьму с него слово не сеять безумие, — Эктор помрачнел, даже перестал поглаживать ее.
— А он тебе такого слова не даст.
— Куда он денется.
— Поспорим?
— Кто спорит, штаны пропорет… — проворчал Нейгал. — Послушай, а что будет такого, если парень и побрызгает на моих водичкой? Нет, тебе виднее, но почему ты этого боишься?
— Эктор, гемы крайне восприимчивы. Когда к ним начинают относиться как к личностям — это формирует у них псевдоличность, создает наведенное расстройство поведения. Возникает внутренний конфликт между навязанным стремлением к самостоятельному поведению и врожденной неспособностью к нормальной социализации. То, что творится сейчас на территориях, завоеванных Империей — настоящая катастрофа.
— Ничего я не понимаю, верю на слово, — сказал Нейгал. — Значит, в повестку дня будет включен вопрос и о крещении гемов.
В баню зашли Миа и Той, сервы, с чистыми полотенцами и сменой одежды.
— Ты скажешь ему? — спросила Касси, подставляя тело под махровый хлопок.
— Может, как-нибудь потом. У нас будет много времени…
* * *
— …Ну, а вы чем занимаетесь, сеу Августин? — спросил хозяин, прожевав свой кусок запеченного мяса.
Констанс чуть не поперхнулась. Между ними было условлено, что Гус будет молчать о своей профессии — иначе умный Нейгал поймет, что выпускать его с планеты нельзя. И на миг Констанс испугалась: договориться-то они договорились, но так и не придумали, что Гус должен отвечать!
— Я… э-э-э… — замялся он. Но тут положение спас сам Нейгал, расшифровав это «э-э-э…» по-своему.
— Ну да, человек с вашим состоянием может позволить себе быть просто собой, — кивнул он. — Сам всю жизнь мечтал, а сбылось вот только сейчас, под старость. Парень, как тебе маринованные грибы?
— Они хороши, сэр, — кивнул Дик.
— Почем ты знаешь, ты же не взял ни одного!
— Я не хочу, сэр…
За ужином Дик ничего не ел. На это обратила внимание Констанс, обратил внимание и хозяин.
— В чем дело, парень? Нервничаешь? Или боишься, что я тебя отравлю?
Нейгал и Кассандра говорили на довольно разборчивом астролате — но со странным акцентом: t и с в слабой позиции они произносили как мягкое «ш», а окончание ion — как «ao», поэтому, например, «Воплощение» у них звучало бы как «инкарнашао», а не «инкарнатио».
Констанс с удивлением узнала, что астролат, язык врага — для Рива родной язык. Что было объяснимо: дом Рива представлял собой мультиэтническое сообщество, а латынь когда-то была языком не столько Империи, сколько звездоплавателей — но все-таки странно было слышать свой язык с чужим акцентом здесь, в последнем оплоте Вавилона.
— Спасибо, сэр, но я не хочу есть, — сказал Дик.
— Обижает хозяина тот, кто не пьет с ним, — Нейгал налил себе и мальчику. — Хочешь меня обидеть?
— Мастер Нейгал… — попробовала вмешаться Констанс, но Дик вдруг схватил чашечку, которую Нейгал наполнил каким-то крепким настоем, и решительно, чтобы не сказать «зло», выпил.
Констанс уже попробовала этого настоя и знала, что он достаточно крепок.
— Почему не закусываешь? — теперь Нейгалу было, кажется, весело. — Ты что, рутен? Или хочешь напиться?
— Думайте что хотите, сэр.
— Может, оно и к лучшему, — Нейгал поднял глаза на Констанс. — Потому что самую неприятную вещь я скажу сейчас, когда мы немного подкрепились.
Констанс подобралась.
— Я могу всех вас доставить в космопорт Лагаш, и на своем личном корабле отправить на нейтральную планету. Всех, кроме одного, — Нейгал кивнул бородой на Дика. — Инициированного пилота я отпустить не вправе.
«О, нет», — подумала Констанс, хотя ждала такого исхода и понимала, что лучшего быть не может: Нейгал никогда не рискнет целой планетой.
— И как вы поступите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243
— Не говори мне так больше, Шоколадка, — он строго посмотрел на нее. — Не смей меня успокаивать и утешать на этот счет. Да, мальчишка мне нравится. Не каждый может так прямо смотреть тебе в ствол. А видела бы ты, как его сажали и как он уходил! Взять половину наших в луч — у них или ума не хватит, чтобы сообразить начет инерционного маневра, или яиц не хватит, чтобы провести этот маневр.
— Ты хочешь оставить его здесь?
— Не выдавать же его. И отпускать нельзя.
Кассандра погрузилась в воду с головой и вынырнула, якобы блаженно отфыркиваясь, чтобы дать себе чуть-чуть времени на формулировку возражения. Она понимала мотивы Эктора. У него было четверо сыновей, и всех четверых жены настроили против него. А впрочем, только ли жены? Думается, Эктор и сам изрядно приложил к этому руку. Он не может не соперничать с мужчинами, и когда ребенок входил в возраст мужчины, отец испытывал его на прочность — и, как правило, оказывался недоволен результатом. И вдруг на него с неба сваливается именно то, что он хотел видеть в своих сыновьях — отвага, ум, ответственность, бескомпромиссная верность — все в одном флаконе, налитом, как назло, именно на Сунасаки. Эктор верит в судьбу, он видит в этом не иначе как возможность искупления некогда совершенного необходимого зла. Воспитать ребенка, которого он когда-то случайно не убил, вместо «неудачных» сыновей. Но сказать Эктору, что он пытается наверстать упущенное — значит нарваться на ссору. В доме повешенного не говорят о веревке, в доме Нейгала — о сыновьях Нейгала. Из этой сублимации отцовства ничего хорошего не получится, даже если Совет согласится признать мальчика частным пленником Нейгала, но какой довод убедит Эктора в этом?
— Он опасен, — сказала Кассандра, отерев воду с лица. — Лучше бы они не задерживались у тебя ни одного лишнего дня.
— Я знаю, что он опасен, — Нейгал плюхнулся в купальню рядом с ней и прижался. Вода от него подернулась радужными разводами. — Я и сам опасен.
— Эктор, мне не до шуток. Вас с ним разделяет пропасть куда большая, чем эта война и та кровь, что между вами. Разница в мировоззрениях значит больше личной вражды… И личной приязни, между прочим. Ты знаешь, что он крестил гемов?
— Да, они мне похвастались. Ну и что?
— Что ты будешь делать, если он начнет крестить твоих гемов?
— Мои не станут заниматься этой ерундой, — уверенно ответил Нейгал.
Этология — наравне с военным делом, воспитанием детей и политикой — почему-то считается сферой, в которой компетентен каждый, — с раздражением подумала Кассандра.
— Эктор, с ним пятеро крещеных гемов, чьи поведенческие стандарты расстроены. И они свободно общаются с твоими гемами. А ты смотришь на это сквозь пальцы?
— Мне их что, в погребе закрыть? Или за ворота выставить?
— Запрети своим контакты с ними. Они — полбеды, они уйдут. Но мальчика ты собираешься оставить у себя.
— Я возьму с него слово не сеять безумие, — Эктор помрачнел, даже перестал поглаживать ее.
— А он тебе такого слова не даст.
— Куда он денется.
— Поспорим?
— Кто спорит, штаны пропорет… — проворчал Нейгал. — Послушай, а что будет такого, если парень и побрызгает на моих водичкой? Нет, тебе виднее, но почему ты этого боишься?
— Эктор, гемы крайне восприимчивы. Когда к ним начинают относиться как к личностям — это формирует у них псевдоличность, создает наведенное расстройство поведения. Возникает внутренний конфликт между навязанным стремлением к самостоятельному поведению и врожденной неспособностью к нормальной социализации. То, что творится сейчас на территориях, завоеванных Империей — настоящая катастрофа.
— Ничего я не понимаю, верю на слово, — сказал Нейгал. — Значит, в повестку дня будет включен вопрос и о крещении гемов.
В баню зашли Миа и Той, сервы, с чистыми полотенцами и сменой одежды.
— Ты скажешь ему? — спросила Касси, подставляя тело под махровый хлопок.
— Может, как-нибудь потом. У нас будет много времени…
* * *
— …Ну, а вы чем занимаетесь, сеу Августин? — спросил хозяин, прожевав свой кусок запеченного мяса.
Констанс чуть не поперхнулась. Между ними было условлено, что Гус будет молчать о своей профессии — иначе умный Нейгал поймет, что выпускать его с планеты нельзя. И на миг Констанс испугалась: договориться-то они договорились, но так и не придумали, что Гус должен отвечать!
— Я… э-э-э… — замялся он. Но тут положение спас сам Нейгал, расшифровав это «э-э-э…» по-своему.
— Ну да, человек с вашим состоянием может позволить себе быть просто собой, — кивнул он. — Сам всю жизнь мечтал, а сбылось вот только сейчас, под старость. Парень, как тебе маринованные грибы?
— Они хороши, сэр, — кивнул Дик.
— Почем ты знаешь, ты же не взял ни одного!
— Я не хочу, сэр…
За ужином Дик ничего не ел. На это обратила внимание Констанс, обратил внимание и хозяин.
— В чем дело, парень? Нервничаешь? Или боишься, что я тебя отравлю?
Нейгал и Кассандра говорили на довольно разборчивом астролате — но со странным акцентом: t и с в слабой позиции они произносили как мягкое «ш», а окончание ion — как «ao», поэтому, например, «Воплощение» у них звучало бы как «инкарнашао», а не «инкарнатио».
Констанс с удивлением узнала, что астролат, язык врага — для Рива родной язык. Что было объяснимо: дом Рива представлял собой мультиэтническое сообщество, а латынь когда-то была языком не столько Империи, сколько звездоплавателей — но все-таки странно было слышать свой язык с чужим акцентом здесь, в последнем оплоте Вавилона.
— Спасибо, сэр, но я не хочу есть, — сказал Дик.
— Обижает хозяина тот, кто не пьет с ним, — Нейгал налил себе и мальчику. — Хочешь меня обидеть?
— Мастер Нейгал… — попробовала вмешаться Констанс, но Дик вдруг схватил чашечку, которую Нейгал наполнил каким-то крепким настоем, и решительно, чтобы не сказать «зло», выпил.
Констанс уже попробовала этого настоя и знала, что он достаточно крепок.
— Почему не закусываешь? — теперь Нейгалу было, кажется, весело. — Ты что, рутен? Или хочешь напиться?
— Думайте что хотите, сэр.
— Может, оно и к лучшему, — Нейгал поднял глаза на Констанс. — Потому что самую неприятную вещь я скажу сейчас, когда мы немного подкрепились.
Констанс подобралась.
— Я могу всех вас доставить в космопорт Лагаш, и на своем личном корабле отправить на нейтральную планету. Всех, кроме одного, — Нейгал кивнул бородой на Дика. — Инициированного пилота я отпустить не вправе.
«О, нет», — подумала Констанс, хотя ждала такого исхода и понимала, что лучшего быть не может: Нейгал никогда не рискнет целой планетой.
— И как вы поступите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243