Как-то под утро в доме возник переполох. Констанс прислушивалась, не выходя из своей конаты. Она не знала, где пропадал Моро, но знала, что Эш неуклонно запирает свой и его кабинет. Слуги не говорили о том, что там происходит.
Стоя у дверей, она услышала, как Монтег кому-то скомандовал: «Сюда!» — и мимо ее комнаты пронесли и со стуком опустили на стол в гостиной что-то тяжелое. Дверь тут же заперли. Констанс вышла из комнаты — и увидела свет, падающий из приоткрытой двери в служебные помещения.
Потом она увидела тень. Высокая, худая фигура, проскользнувшая в приоткрытую дверь, могла быть только ее братом.
— Гус! — тихо позвала она. Знак рукой, который он сделал в ответ, был совершенно недвусмыслен: уходи, скройся!
Констанс подчинилась. Она не привыкла подчиняться приказам Гуса, но в его жесте на этот раз было что-то такое…
Минут через пятнадцать он появился — возбужденный и вспотевший.
— Монтег так спешил, что не запер свою лабораторию, — тихо сказал он. — Стаси, дай мне попить. Это просто ужас.
— Что там?
— Человеческие кости. Груды. Можешь думать, что я свихнулся, но… тут творится что-то жуткое. Какие-то дьявольские эксперименты или…
Констанс сразу поняла, в чем дело. Ночные отлучки, отсыпающиеся по утрам морлоки — все встало на свои места.
— Нет. Не эксперименты, Гус. Он собирает в Пещерах Диса отбросы. Ищет Дика. Его тело. Уже несколько дней.
— Но… почему все эти кости в таком виде?
— А в каком виде они должны быть? Что здесь принято делать с телами казненных?
— Понятия не имею. Но почему ты думаешь…
— Что-то случилось, Гус. Они сегодня вернулись слишком рано и Монтег так волновался, что не запер свое хозяйство. Может быть, Моро ранен. Может быть, даже убит…
— Жаль, что это ничем хорошим для нас не кончится, — Августин сел рядом с сестрой и взял ее за руку.
Наутро в разговоре с Монтегом все разъяснилось.
Море обступило дом. Усадьба Моро находилась немного в стороне от пути Великой Волны, но и здесь прилив был сильным. От воды тянуло холодом — весенние ветры пригнали талый лед Арктики. Констанс куталась в плащ. Монтег по лестнице поднялся на стену и молча встал рядом. Его острый профиль и широкий плащ делали его похожим на птицу, очень по-свойски оглядывающую территорию охоты.
Чуть поодаль виднелись купольные строения, похожие на термитники — генератор энергии, отопительный и водоочистительный узел, маленький перерабатывающий заводик для «гаса» — модифицированных водорослей. Как она поняла из объяснений Плутона, эти водоросли размножались в чеках, которые заполняла вода прилива, потом чеки высыхали естественным порядком, и высушенные водоросли после какой-то обработки продавались на фабрики тканей — они были водным аналогом льна. Там же, в этом строении, жили еще рабы Моро — около двадцати тэка, с которыми Констанс не могла вступить ни в какой контакт, потому что ни астролатом, ни гэльским, ни аллеманским они не владели.
— Сударыня, — сказал Монтег, первым нарушив долгое молчание. — Мне кажется, вы должны это знать… Морихэй сегодня ночью был ранен, и довольно тяжело.
— Не могу сказать, что мне его жаль.
— Я не прошу вашей жалости. Я просто предупреждаю, что в ближайшее время нам будет очень трудно. Морихэй любил мальчика… Я видел его в таком состоянии только однажды — после смерти Бона.
— Постарайтесь понять, — тяжело вздохнула Констанс, — что мне безразличны душевные терзания вашего… друга. Если это раскаяние, то оно слишком запоздало и проявляется не в той форме, в какой Господь мог бы его принять. Так что цель вашей апологии мне совершенно непонятна…
— Ваша безопасность, — верный визирь Моро встал совсем рядом, плечо к плечу. — Лесан сейчас совершенно неадекватен. Он не нашел тела этого юноши, а ваш не в меру любопытный брат пролез в мою лабораторию. Вам лучше знать правду…
— Я ее знаю. Я догадалась, что вы не едите людей, а подбираете остатки чужих пиршеств. Кстати, чьих?
— Под городом живут деклассированные элементы. Морихэй вычистил два гнезда. На третьем нарвался. Не очень серьезно — но я постараюсь продержать его в постели хотя бы неделю. Несколько швов, большая потеря крови — настоящая опасность исходит с другой стороны. Леди Альберта желает ему смерти, и теперь у нее появился хороший повод выпросить у сына его голову. Командир жив по трем причинам, и эти причины — Рихард Шнайдер, Солнце Керет и вдовствующая императрица-мать государыня Иннана. Каждый понимает, что виновник смерти Лесана навлечет на себя вражду этих троих. Но если Лесана убьет кто-нибудь, не связанный ни с чьей группировкой…
— Боже мой, — Констанс смотрела на горы в зеркале вод. По-нихонски «горы и воды» означает «пейзаж»… — А сколько было красивых слов! Верность стае… взаимное благо… клятва… Да у скорпионов в банке больше заботы о взаимном благе, чем у вас.
— Вот это главное, о чем вам стоило бы знать, — кивнул Монтег. — На этот счет ошибаются все, даже Шнайдер, даже сам Моро — но он ни в коем случае не человек стаи Рива. Он был человеком Бона, это правда, а когда Бон погиб — он стал человеком Лорел и Рихарда. Я же — его человек, а на стаю Рива нам, в общем, наплевать.
— Блестяще, — вздохнула Констанс.
— Всего лишь откровенно. Никто из нас не лжет, говоря о том, что верность стае — благо. Но мы не могли и никогда не сможем заставить себя поверить, будто эта стая — наша. Максимум на что мы способны — это верность тем людям, от которых мы видели много добра. Человек, лишенный ноги, со временем научится пользоваться нейропротезом как живой конечностью. Но ощущать его живой конечностью он никогда не будет. Сверхценник, разубежденный в сверхценностях, никогда не станет вавилонянином. Его будут томить дурацкие мечты о чем-то большем и желание судить всех по единому счету…
— Избавьте меня от этих рассуждений, мастер Монтег, — сказала Констанс. — Апология духовной кастрации нравится мне не больше, чем апология кастрации телесной. Я все яснее понимаю, почему Дик предпочел смерть.
— Вы лучше поймите другое, — сказал Эш. — Все мы делим не очень большое пространство с человеком, близким к сумасшествию. Мы постараемся защитить вас, но мы не сможем успевать всегда и везде. Поэтому не злите его.
— Благодарю, — Констанс вложила в слово максимум иронии. В самом деле, чего еще стоила эта трогательная забота друга маньяка о его жертвах.
— Поймите, — продолжал он. — На этой планете он остался единственным, которому вы хоть как-то нужны. Сумеете ли вы воспользоваться ситуацией… и захотите ли… уже не мое дело.
* * *
Моро пошел на поправку очень быстро, и это его обрадовало — худшей пытки чем валяться в постели и предаваться воспоминаниям, он не мог бы и сам придумать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243