Дик понимал, что по-настоящему за него еще не брались и подозревал, что возьмутся не раньше, чем появится Моро. Он ждал. Он должен был попробовать. Даже если это случится сразу после избиения, когда мускулы будут как тофу. Он должен нанести удар — один-единственный, второго ему сделать не дадут.
В остальном жизнь в этой камере была вполне сносной. Здесь хватало воздуха, на полу лежал толстый и упругий латексовый мат, пища была качественной — омлет с беконом, тушеные овощи, настоящий хлеб, иногда даже мясо (и всего этого — только губы помазать). Еду приносил морлок — если Дик бодрствовал, или старый гем-серв, если Дик спал (точнее, если они там думали, что он спит). Если встать на сток рядом с биотуалетом, из сетки в потолке начинала сеяться вода, всегда умеренно-теплая, всегда ровно пять минут — Дик замерял это время, отсчитывая секунды про себя — а потом воду сменял поток теплого воздуха: сушилка. В первый день своего заключения здесь Дик, оклемавшись после знакомства с морлоком и его стрекалом, устроил постирушки. Правда, без мыла, дрожащими руками и всего за пять минут он ничего особенного не добился — отмыл всякую пакость, и только. Разложил сушиться, уснул — одежду увели. Он ждал чего-то в этом духе и заранее настраивался не беситься — но все-таки про себя взъярился. Слишком уж подло.
…Здесь было даже медицинское обслуживание — первые четыре дня его чем-то кололи — и в скором времени температура и кашель прошли. Ну да, им нужен живой и здоровый пилот.
Молитвы, ката, мысли о побеге, обед… или ужин? Снова бобы в остром соусе, чуть-чуть мяса. Обычно после второго приема пищи свет выключали — теперь этого не сделали. Черт… Дик заснул при свете, лицом вниз.
Когда он проснулся, свет горел. Он встал и принялся за второе цуки-но ката, как вдруг свет погас.
Ага, вот оно! Или это просто перепад энергии в сети? Дик остановился на секунду, а потом разозлился — не черт ли с ними и всеми их выдумками? — и продолжил. Хорошо отработанные ката выполняются как угодно — хоть с закрытыми глазами, хоть в полной темноте. Потом его силы иссякли и он снова опустился на мат, тяжело дыша. Наверное, он просто ошибся с определением времени. Нужно опять заснуть.
Он долго лежал, пытаясь погрузиться в сон, прогоняя все мысли — ничего не получалось. Потом, видимо, все-таки получилось. Дик не заметил, как заснул, но заметил, как проснулся. Он понял, что не спит, по нахлынувшему приливу тоски. Других ориентиров не было — вокруг стояла та же тьма.
Так… значит, это все же очередная давиловка. И сколько же времени придется сидеть в потемках? Или, может… кто знает, что произошло там наверху? Война, восстание гемов, катастрофа, о которой он ничего так и не узнает, медленно угасая в этом бункере от голода? Или о нем просто забыли? Сейчас, в глухой непроницаемой тьме, он почувствовал усиливающийся страх.
Дик закусил губы и начал молча читать Розарий. Через какое-то время страх отпустил. Даже если это так, даже если он умрет здесь, в темноте, заживо похороненный и забытый — он будет не один. Многие вошли в вечность таким же, и даже более страшным путем. Многим пришлось, прежде чем шагнуть в свет, долгие дни провести в темноте и одиночестве, в засыпанных шахтах, тюремных казематах и древних подводных лодках, в запертых отсеках кораблей, в спасательных капсулах… Что бы они там наверху ни думали себе — они не придумают такой муки, через которую христиане не могли бы прийти к своему Богу. Эта тьма — для глаз, а не для души. В аду темнее.
А темнота была — хоть глаз выколи. Дик зажмуривался и снова открывал глаза — и не замечал никакой разницы. Он разозлился на себя и на страх и снова встал, чтобы начать «бой с тенью» — но расшиб кулак о стену, неизвестно откуда взявшуюся прямо перед ним.
Этого не могло быть. Стена не могла сдвинуться с места и наехать на него. Дик ощупал ее сухую шершавую поверхность — как называется эта чушь на букву «ш», которой наземники заглаживают стены? Он прошел вдоль стены вправо и влево, чтобы убедиться, что две другие стены на месте.
Они были там. Тогда Дик повернулся к стене спиной и, оттолкнувшись от нее, сделал несколько шагов вперед, к своему постельному мату.
Его не было. Дик продолжал двигаться, вытянув руки перед собой, но ему показалось, что он сделал не меньше десятка шагов, когда его пальцы все-таки уперлись в стену. Так, а где мат? Дик пошарил ногой справа и слева от себя. Куда он-то пропал?
Однако же, смешно — вот, уже сейчас мат нужен ему значительно меньше, чем унитаз. Где туалетная ниша?
Дик решил действовать наверняка — обойти всю камеру по периметру. Уж этим-то способом промахнуться нельзя. Он пошел вдоль стен, перебирая руками, и углов насчитал семь, а туалетной ниши — ни одной. Зато он нашел свой спальный мат и опустился на него без сил. Черт-те что. Кажется, они свели его с ума — но почему так быстро-то, Господи? Унитаз — не собака, он не может убежать. И в комнате с четырьмя углами не может быть их семь. Значит, он спятил…
Тут у него снова ушло сердце в пятки — совсем рядом кто-то размеренно и громко дышал. Несколько секунд Дик лежал неподвижно, задержав дыхание, чтобы убедиться, что это не он сам сопит. Нет, звук шел откуда-то извне.
Вытянув левую руку вперед, юноша на животе пополз на шум. Он не смог бы объяснить себе, почему не встал — да, в общем, и не задавался этим вопросом — но встать он так и не решился, потому что мало ли как поведет себя пол, и… и когда же закончится этот гребаный мат?
Разгадка пришла внезапно и поразила как громом: он стал меньше. Он уменьшился настолько, что путь от стенки до стенки кажется бесконечным, а мат все никак не закончится. А то, что сопит здесь, где-то близко, до чего он никак не может доползти — это… это таракан какой-нибудь, наверное…
— Я точно свихнулся, — сказал Дик вслух, и не услышал своего голоса. Зато он услышал стук а потом почувствовал легкую боль — и, поразмыслив, понял, что треснулся головой об унитаз.
Он решил не расставаться с унитазом, потому что еще потом нужно будет использовать его по назначению — а куда он рванет, если его сейчас бросить — черт знает. Опустил крышку и сел на нее сверху. Сначала все шло хорошо, а потом пол комнаты вдруг вздыбился, унитаз взбрыкнул и сбросил его. Дик упал бы с пола на стену, а то и на потолок, если б не ухватился обеими руками за решетку стока под душем.
— Ладно, — сказал он унитазу. — Я все равно тебя поймаю.
Он втащил себя под душ, сверху полилась вода. Дик подставил горсть, набрал ее и выплюнул — то была кровь. Эти сукины дети искупали его в крови! Юноша выбросился из-под душа, как из горящего дома, растянулся на полу и припал к нему всем телом. Он не хотел даже ползти искать свой мат — только как-нибудь пережить это безумие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243