В деревнях на Украине были десятки тысяч людей, вернувшихся с войны и умеющих стрелять. Имелись сотни тысяч винтовок, закопанных в земле, спрятанных в «клунях» и «коморах» и не сданных, несмотря на все кары и угрозы властей, миллионы патронов в той же земле, пулеметы и трехдюймовые полевые орудия чуть ли не в каждой деревне, склады снарядов, склады шинелей и папах чуть ли не в каждом городишке. Так возникли банды, резервом которых была деревня. А «батьками-атаманами» этих банд стали «самостийники» — народные учителя, фельдшеры, украинские семинаристы, ставшие во время войны 1914-1917 г. прапорщиками и поручиками. Все они украинцы, все они «щиро» любят «мать Украину» («нэньку Украину»), все говорят на украинском языке, все они за Украину без панов, без офицеров-москалей, за такую Украину, в которой они, «батьки-атаманы», будут самовластными хозяевами и правителями.
Всеобщий съезд Вольного казачества в Чигирине в середине октября 1917 г. окончательно оформил эту организацию, избрав ее верховный орган — «Генеральную Раду Вольного казачества».
В течение 1917-1920 гг. Киев двенадцать раз переходил из рук в руки, двенадцать раз переживал смену различных и враждебных друг другу режимов.
Перенести это в течение трех лет было нелегко, ибо каждая смена власти сопровождалась артиллерийским и пулеметным обстрелом Киева (не говоря уже о ружейной и пулеметной перестрелке на улицах), ранениями и даже гибелью не только участников борьбы, но и мирного населения города. Я сам видел как 4 января 1918 г. на Бибиковском бульваре (ныне бульвар Шевченко) повстанцы деловито расстреливали украинских сичевых стрельцов, а на Печерске в тот же день сичевые стрельцы расстреливали у стен Арсенала его рабочих. Киевский обыватель в конце концов привык к этой смене режимов и научился приспосабливаться к ним. Самым верным показателем готовящейся смены режима стал Киевский базар: за два-три дня до прихода новой власти с базара исчезало все съестное. Летом в эти дни можно было купить лишь редиску и цветы. Денежных знаков ещё правившей власти на базаре уже не принимали. Твердой валютой все эти годы были «царские деньги» и «керенки».
Фактически все эти годы (1917-1920) большая часть Украины, и в частности Киев, были оторваны от остальной России и варились в собственном соку. Брат моей конотопской землячки три года был отрезан от своей семьи и учительствовал в каком-то селе под Каменец-Подольском. Три года он был не в состоянии пробраться в Конотоп. Мужья и жены, отцы и дети, браться и сестры были полтора-два года отрезаны друг от друга. Мои поездки из Киева в Конотоп и обратно были связаны, как будет показано дальше, с крупным риском для жизни.
На Украине одновременно сосуществовало несколько режимов: 1) советский, 2) украинский и австрогерманский, 3) добровольческий, 4) англо-французских оккупантов, 5) польская власть (Новоград-Волынский, Житомир с августа 1918 г.).
Отдельные районы по несколько раз переходили из рук в руки в зависимости от превратностей гражданской войны. Деревня и небольшие города (а иногда даже крупные — Екатеринослав) находились под властью банд. Здесь царствовали Махно, Григорьев, Зеленый, Струк, Ангел, Сокол, Соколов, Соколовские, Волынец, Ромашко, Мордалевич, Шепель, Голуб и др. «Батьки-атаманы» переходили поочередно от Советской власти на сторону Украинской Рады и Директории, а затем на сторону Добровольческой армии (Струк даже получил от Деникина чин полковника). Власть того или другого режима распространялась лишь на города и местечки, занятые его войсками.
Линия фронта на Украине плясала, как маятник, ежедневно в ту или другую сторону. Многочисленные «батьки-атаманы» банд опирались на крестьянство, пополнявшее их ряды. Они вели набеги на города, устраивали погромы, главным образом еврейские, грабили, убивали и насиловали население.
Военные коменданты отдельных городов и районов не подчинялись своему «центральному» правительству. В Казатине военный комендант Украинской Рады и Директории не выполнял их приказаний из Киева. В декабре 1918 г. он самочинно задержал дипломатическую миссию Украинской Директории, отправленную последней за границу для переговоров с державами Антанты о признании Украинской Народной Республики. Коменданты Добровольческой армии не выполняли приказов Деникина и распоряжений деникинских властей. Я сам видел, как комиссары Советского правительства Украины в 1919 году не могли заставить Богунский и Таращанский полки повиноваться своим приказам. Они могли лишь уговаривать эти «легендарные» полки.
В такой чересполосице военных режимов и диктатур и их быстрой смене мирные жители могли сохранить свою жизнь лишь посредством социальной и политической мимикрии. Быть очень «щирым» украинцем было нельзя — при очередной смене власти могли расстрелять «большевики». Быть очень советским — тоже нельзя, могли расстрелять деникинцы или «сичевики». Взбаламученное море политических, национальных и социальных страстей захватывало жизнь и душу мирных жителей. «Все течет, все меняется… с быстротой выстрела», — острили молодые философы, ученики профессора Гилярова. Было важно уцелеть под ливнем противоречивых требований и приказов быстро сменяющихся властей.
В самом Киеве житель Демиевки боялся пойти на Подол, ибо туда часто набегали разные банды, а житель Подола с опаской ходил на Шулявку, боясь налетов банды Ангела или Зеленого.
Еще летом 1917 года крестьянское движение на Украине поднялось очень высоко. Оно выражалось в захвате помещичьих земель, разделе помещичьего сельскохозяйственного инвентаря, скота и т.д. Погромов и поджогов помещичьих усадеб было ещё не так много. Крестьяне хоть и не делили ещё землю, но смотрели на помещичьи усадьбы, как на свою собственность. И в деревне с каждым днем становилось все опасней и опасней. Поэтому большинство помещиков бежало из своих усадеб в крупные города («великий страх» французских помещиков в 1789 году). Наши друзья Зороховичи покинули Дубовязовку и летом 1917 года, как и многие другие, переехали на жительство в Киев.
Другой характерной чертой этого трехлетия были истребительные еврейские погромы, продолжавшиеся без перерыва все три года гражданской войны и даже после ее окончания.
Украина — историческая родина еврейских погромов. Казацкое восстание Богдана Хмельницкого (1648— 1658) обошлось еврейству Украины в 250 тысяч жертв. Было вырезано 700 еврейских общин. Восстание Хмельницкого было истребительной войной украинского крестьянства (казачества) против «ляхов и жидов», против польских помещиков и еврейских арендаторов и торговцев, когда вырезывались или угонялись в татарский плен целые еврейские общины и на Правобережной и на Левобережной Украине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Всеобщий съезд Вольного казачества в Чигирине в середине октября 1917 г. окончательно оформил эту организацию, избрав ее верховный орган — «Генеральную Раду Вольного казачества».
В течение 1917-1920 гг. Киев двенадцать раз переходил из рук в руки, двенадцать раз переживал смену различных и враждебных друг другу режимов.
Перенести это в течение трех лет было нелегко, ибо каждая смена власти сопровождалась артиллерийским и пулеметным обстрелом Киева (не говоря уже о ружейной и пулеметной перестрелке на улицах), ранениями и даже гибелью не только участников борьбы, но и мирного населения города. Я сам видел как 4 января 1918 г. на Бибиковском бульваре (ныне бульвар Шевченко) повстанцы деловито расстреливали украинских сичевых стрельцов, а на Печерске в тот же день сичевые стрельцы расстреливали у стен Арсенала его рабочих. Киевский обыватель в конце концов привык к этой смене режимов и научился приспосабливаться к ним. Самым верным показателем готовящейся смены режима стал Киевский базар: за два-три дня до прихода новой власти с базара исчезало все съестное. Летом в эти дни можно было купить лишь редиску и цветы. Денежных знаков ещё правившей власти на базаре уже не принимали. Твердой валютой все эти годы были «царские деньги» и «керенки».
Фактически все эти годы (1917-1920) большая часть Украины, и в частности Киев, были оторваны от остальной России и варились в собственном соку. Брат моей конотопской землячки три года был отрезан от своей семьи и учительствовал в каком-то селе под Каменец-Подольском. Три года он был не в состоянии пробраться в Конотоп. Мужья и жены, отцы и дети, браться и сестры были полтора-два года отрезаны друг от друга. Мои поездки из Киева в Конотоп и обратно были связаны, как будет показано дальше, с крупным риском для жизни.
На Украине одновременно сосуществовало несколько режимов: 1) советский, 2) украинский и австрогерманский, 3) добровольческий, 4) англо-французских оккупантов, 5) польская власть (Новоград-Волынский, Житомир с августа 1918 г.).
Отдельные районы по несколько раз переходили из рук в руки в зависимости от превратностей гражданской войны. Деревня и небольшие города (а иногда даже крупные — Екатеринослав) находились под властью банд. Здесь царствовали Махно, Григорьев, Зеленый, Струк, Ангел, Сокол, Соколов, Соколовские, Волынец, Ромашко, Мордалевич, Шепель, Голуб и др. «Батьки-атаманы» переходили поочередно от Советской власти на сторону Украинской Рады и Директории, а затем на сторону Добровольческой армии (Струк даже получил от Деникина чин полковника). Власть того или другого режима распространялась лишь на города и местечки, занятые его войсками.
Линия фронта на Украине плясала, как маятник, ежедневно в ту или другую сторону. Многочисленные «батьки-атаманы» банд опирались на крестьянство, пополнявшее их ряды. Они вели набеги на города, устраивали погромы, главным образом еврейские, грабили, убивали и насиловали население.
Военные коменданты отдельных городов и районов не подчинялись своему «центральному» правительству. В Казатине военный комендант Украинской Рады и Директории не выполнял их приказаний из Киева. В декабре 1918 г. он самочинно задержал дипломатическую миссию Украинской Директории, отправленную последней за границу для переговоров с державами Антанты о признании Украинской Народной Республики. Коменданты Добровольческой армии не выполняли приказов Деникина и распоряжений деникинских властей. Я сам видел, как комиссары Советского правительства Украины в 1919 году не могли заставить Богунский и Таращанский полки повиноваться своим приказам. Они могли лишь уговаривать эти «легендарные» полки.
В такой чересполосице военных режимов и диктатур и их быстрой смене мирные жители могли сохранить свою жизнь лишь посредством социальной и политической мимикрии. Быть очень «щирым» украинцем было нельзя — при очередной смене власти могли расстрелять «большевики». Быть очень советским — тоже нельзя, могли расстрелять деникинцы или «сичевики». Взбаламученное море политических, национальных и социальных страстей захватывало жизнь и душу мирных жителей. «Все течет, все меняется… с быстротой выстрела», — острили молодые философы, ученики профессора Гилярова. Было важно уцелеть под ливнем противоречивых требований и приказов быстро сменяющихся властей.
В самом Киеве житель Демиевки боялся пойти на Подол, ибо туда часто набегали разные банды, а житель Подола с опаской ходил на Шулявку, боясь налетов банды Ангела или Зеленого.
Еще летом 1917 года крестьянское движение на Украине поднялось очень высоко. Оно выражалось в захвате помещичьих земель, разделе помещичьего сельскохозяйственного инвентаря, скота и т.д. Погромов и поджогов помещичьих усадеб было ещё не так много. Крестьяне хоть и не делили ещё землю, но смотрели на помещичьи усадьбы, как на свою собственность. И в деревне с каждым днем становилось все опасней и опасней. Поэтому большинство помещиков бежало из своих усадеб в крупные города («великий страх» французских помещиков в 1789 году). Наши друзья Зороховичи покинули Дубовязовку и летом 1917 года, как и многие другие, переехали на жительство в Киев.
Другой характерной чертой этого трехлетия были истребительные еврейские погромы, продолжавшиеся без перерыва все три года гражданской войны и даже после ее окончания.
Украина — историческая родина еврейских погромов. Казацкое восстание Богдана Хмельницкого (1648— 1658) обошлось еврейству Украины в 250 тысяч жертв. Было вырезано 700 еврейских общин. Восстание Хмельницкого было истребительной войной украинского крестьянства (казачества) против «ляхов и жидов», против польских помещиков и еврейских арендаторов и торговцев, когда вырезывались или угонялись в татарский плен целые еврейские общины и на Правобережной и на Левобережной Украине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117