В силу своих личных качеств он представлял настоящее бедствие для прессы. В век же бурных политических игр импозантная внешность и хорошо подвешенный язык абсолютно необходимы политику. Единственным козырем Джейкобса были тридцать лет неустанной работы на благо бедных и несчастных.
Он даже не был лучшим в очень слабой группе политиков, два лидера которой вышли из предвыборной кампании после разнообразных скандалов, на сексуальной почве и не только. Поэтому Ричмонд удивлялся, почему, по данным опросов, его поддерживают только тридцать два, а не пятьдесят процентов избирателей.
Наконец, он повернулся и взглянул на главу администрации.
– Имей в виду, я обещал Салливану, что возьму дело под свой контроль. Я заявил об этом перед всей чертовой нацией, что принесло мне дюжину процентов голосов. Такое не под силу даже твоей хорошо смазанной команде. И я должен отказаться от них, да еще бороться за то, чтобы восстановить свои шансы до прежнего уровня?!
– Алан, выборы у нас в кармане, мы оба это понимаем. Но мы не можем совершать ошибок. Нам надо соблюдать осторожность. Этот человек по-прежнему на свободе. А что будет, если его поймают?
Почувствовав раздражение, Ричмонд поднялся.
– Да забудь ты о нем! Если ты перестанешь о нем думать, то поймешь, что мое подключение к этому делу гарантирует то, что парню никто не поверит. Если бы я публично не заявил о своей заинтересованности, какой-нибудь пройдоха-журналист мог бы навострить уши, прослышав, что президент каким-то образом связан с убийством Кристины Салливан. Но теперь я оповестил нацию, что я разгневан и намерен привлечь негодяя к ответственности. И если поползут какие-то слухи, то люди решат, что парень увидел меня по телевидению и плетет против меня небылицы.
Рассел опустилась на стул. Проблема была в том, что Ричмонд располагал не всеми фактами. Предпринял бы он те же шаги, если бы знал о ноже для вскрытия конвертов? Если бы знал о записке и фотографии, которые получила Рассел? Она скрывала информацию от своего шефа, информацию, которая могла уничтожить их обоих, абсолютно и навсегда.
* * *
Идя по коридору в свой кабинет, Рассел не заметила, как из другого конца коридора за ней пристально наблюдает Билл Бертон. В этом взгляде не было не только восхищения, но даже доброжелательности.
Мерзкая, мерзкая тварь. С того места, где он стоял, он мог всадить ей в затылок тройку пуль. И его рука не дрогнула бы. Разговор с Колллином окончательно все прояснил. Если бы той ночью он вызвал полицию, возникли бы проблемы, но не для него с Коллином. Голова болела бы лишь у президента и его прихвостня в юбке. Она обвела их вокруг пальца. И теперь он мог лишиться того, ради чего работал, переживал, лез под пули.
Он намного лучше, чем Рассел, представлял, что именно им грозит. И именно поэтому принял свое решение. Оно далось ему нелегко, но было единственным в данной ситуации. Именно поэтому он встречался с Сетом Фрэнком, а также приказал тайно подключиться к телефонной линии следователя. Бертон понимал, что его действия, возможно, дают мало шансов на успех, но теперь все они находились за пределами каких-либо гарантий. Нужно было просто играть теми картами, которые они имели, и надеяться, что Леди Удача когда-нибудь им улыбнется.
И снова Бертона передернуло при мысли, в какое положение поставила его Рассел. При мысли о недальновидном решении, принятом под ее влиянием. Он еле сдерживался от того, чтобы сбежать по лестнице и свернуть ей шею. Но он поклялся себе в одном: если они все же благополучно выйдут из этой переделки, он все равно отомстит этой женщине. Он вырвет ее из благополучия лживого политического существования и окунет в грязь правды. И испытает наслаждение, наблюдая ее падение.
* * *
Глядя в зеркало, Глория Рассел причесала волосы и подкрасила губы. Она понимала, что ведет себя как влюбленная девочка-подросток, но в Тиме Коллине было что-то настолько безыскусственное и вместе с тем мужественное, что встречи с ним действительно начали отвлекать ее от работы, чего раньше никогда не случалось. Но история подтверждает, что мужчины, облеченные властью, обычно заводят любовные связи на стороне. Не будучи ревностной феминисткой, Рассел все же не видела ничего предосудительного в следовании примеру своих коллег-мужчин. По ее мнению, в этом заключалось еще одно преимущество ее профессии.
Снимая платье и нижнее белье и надевая свою самую прозрачную ночную сорочку, она не переставала напоминать себе, зачем соблазняет этого молодого человека. Он был нужен ей по двум причинам. Во-первых, он знал о ее промахе с ножом для вскрытия конвертов, и она должна была быть абсолютно уверена, что Коллин будет молчать, и во-вторых, она надеялась, что он поможет вернуть эту улику. Вынужденные объяснимые причины. И все же сегодня вечером, так же как и в прошлые ночи, она меньше всего думала о них.
В эти минуты она чувствовала, что может спать с Тимом Коллином каждую ночь до конца своих дней и никогда не устанет от ощущений, переполнявших ее тело после каждой их встречи. Ее разум подсказывал ей тысячу поводов, чтобы остановиться, но тело не слушалось.
Стук в дверь раздался немного раньше назначенного времени. Она закончила укладывать волосы, еще раз быстро проверила макияж и потом, неуклюже скользнув в туфли, поспешила в коридор. Она открыла входную дверь и почувствовала, будто ей в грудь всадили кинжал.
– Какой черт вас принес сюда?
Бертон одну ногу поставил на порог, а крепкой рукой придерживал приоткрытую дверь.
– Нам нужно поговорить.
Рассел невольно заглянула ему за спину в поисках человека, с которым сегодня вечером собиралась заняться любовью.
Бертон перехватил ее взгляд.
– Простите, шеф, любовничек не придет. Она попыталась захлопнуть дверь, но не смогла сдвинуть стодесятикилограммового Бертона ни на дюйм. С потрясающей легкостью он распахнул дверь настежь и вошел внутрь.
Он стоял на пороге и смотрел на главу администрации, которая отчаянно пыталась понять, зачем он здесь, и в то же время старалась прикрыть наиболее пикантные участки своего тела. Ни то, ни другое ей не удавалось.
– Убирайтесь, Бертон! Как вы посмели вломиться ко мне?! Вам это даром не пройдет!
Задев ее, Бертон прошел в гостиную.
– Либо мы побеседуем здесь, либо мы побеседуем в другом месте. Вам решать.
Она последовала за ним в гостиную.
– О чем, черт возьми, вы говорите? Я же просила вас убраться. Вы что, забыли ваше место в официальной иерархии?
Он в упор посмотрел на нее.
– Вы всегда открываете дверь в такой одежде? Он мог понять Коллина. Ночная сорочка не скрывала соблазнительной фигуры главы администрации. Кто бы мог подумать! Он мог бы возбудиться даже несмотря на то, что прожил со своей женой двадцать четыре года, и у них родилось четверо детей, если бы не чувствовал омерзения к полуголой женщине, стоявшей перед ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Он даже не был лучшим в очень слабой группе политиков, два лидера которой вышли из предвыборной кампании после разнообразных скандалов, на сексуальной почве и не только. Поэтому Ричмонд удивлялся, почему, по данным опросов, его поддерживают только тридцать два, а не пятьдесят процентов избирателей.
Наконец, он повернулся и взглянул на главу администрации.
– Имей в виду, я обещал Салливану, что возьму дело под свой контроль. Я заявил об этом перед всей чертовой нацией, что принесло мне дюжину процентов голосов. Такое не под силу даже твоей хорошо смазанной команде. И я должен отказаться от них, да еще бороться за то, чтобы восстановить свои шансы до прежнего уровня?!
– Алан, выборы у нас в кармане, мы оба это понимаем. Но мы не можем совершать ошибок. Нам надо соблюдать осторожность. Этот человек по-прежнему на свободе. А что будет, если его поймают?
Почувствовав раздражение, Ричмонд поднялся.
– Да забудь ты о нем! Если ты перестанешь о нем думать, то поймешь, что мое подключение к этому делу гарантирует то, что парню никто не поверит. Если бы я публично не заявил о своей заинтересованности, какой-нибудь пройдоха-журналист мог бы навострить уши, прослышав, что президент каким-то образом связан с убийством Кристины Салливан. Но теперь я оповестил нацию, что я разгневан и намерен привлечь негодяя к ответственности. И если поползут какие-то слухи, то люди решат, что парень увидел меня по телевидению и плетет против меня небылицы.
Рассел опустилась на стул. Проблема была в том, что Ричмонд располагал не всеми фактами. Предпринял бы он те же шаги, если бы знал о ноже для вскрытия конвертов? Если бы знал о записке и фотографии, которые получила Рассел? Она скрывала информацию от своего шефа, информацию, которая могла уничтожить их обоих, абсолютно и навсегда.
* * *
Идя по коридору в свой кабинет, Рассел не заметила, как из другого конца коридора за ней пристально наблюдает Билл Бертон. В этом взгляде не было не только восхищения, но даже доброжелательности.
Мерзкая, мерзкая тварь. С того места, где он стоял, он мог всадить ей в затылок тройку пуль. И его рука не дрогнула бы. Разговор с Колллином окончательно все прояснил. Если бы той ночью он вызвал полицию, возникли бы проблемы, но не для него с Коллином. Голова болела бы лишь у президента и его прихвостня в юбке. Она обвела их вокруг пальца. И теперь он мог лишиться того, ради чего работал, переживал, лез под пули.
Он намного лучше, чем Рассел, представлял, что именно им грозит. И именно поэтому принял свое решение. Оно далось ему нелегко, но было единственным в данной ситуации. Именно поэтому он встречался с Сетом Фрэнком, а также приказал тайно подключиться к телефонной линии следователя. Бертон понимал, что его действия, возможно, дают мало шансов на успех, но теперь все они находились за пределами каких-либо гарантий. Нужно было просто играть теми картами, которые они имели, и надеяться, что Леди Удача когда-нибудь им улыбнется.
И снова Бертона передернуло при мысли, в какое положение поставила его Рассел. При мысли о недальновидном решении, принятом под ее влиянием. Он еле сдерживался от того, чтобы сбежать по лестнице и свернуть ей шею. Но он поклялся себе в одном: если они все же благополучно выйдут из этой переделки, он все равно отомстит этой женщине. Он вырвет ее из благополучия лживого политического существования и окунет в грязь правды. И испытает наслаждение, наблюдая ее падение.
* * *
Глядя в зеркало, Глория Рассел причесала волосы и подкрасила губы. Она понимала, что ведет себя как влюбленная девочка-подросток, но в Тиме Коллине было что-то настолько безыскусственное и вместе с тем мужественное, что встречи с ним действительно начали отвлекать ее от работы, чего раньше никогда не случалось. Но история подтверждает, что мужчины, облеченные властью, обычно заводят любовные связи на стороне. Не будучи ревностной феминисткой, Рассел все же не видела ничего предосудительного в следовании примеру своих коллег-мужчин. По ее мнению, в этом заключалось еще одно преимущество ее профессии.
Снимая платье и нижнее белье и надевая свою самую прозрачную ночную сорочку, она не переставала напоминать себе, зачем соблазняет этого молодого человека. Он был нужен ей по двум причинам. Во-первых, он знал о ее промахе с ножом для вскрытия конвертов, и она должна была быть абсолютно уверена, что Коллин будет молчать, и во-вторых, она надеялась, что он поможет вернуть эту улику. Вынужденные объяснимые причины. И все же сегодня вечером, так же как и в прошлые ночи, она меньше всего думала о них.
В эти минуты она чувствовала, что может спать с Тимом Коллином каждую ночь до конца своих дней и никогда не устанет от ощущений, переполнявших ее тело после каждой их встречи. Ее разум подсказывал ей тысячу поводов, чтобы остановиться, но тело не слушалось.
Стук в дверь раздался немного раньше назначенного времени. Она закончила укладывать волосы, еще раз быстро проверила макияж и потом, неуклюже скользнув в туфли, поспешила в коридор. Она открыла входную дверь и почувствовала, будто ей в грудь всадили кинжал.
– Какой черт вас принес сюда?
Бертон одну ногу поставил на порог, а крепкой рукой придерживал приоткрытую дверь.
– Нам нужно поговорить.
Рассел невольно заглянула ему за спину в поисках человека, с которым сегодня вечером собиралась заняться любовью.
Бертон перехватил ее взгляд.
– Простите, шеф, любовничек не придет. Она попыталась захлопнуть дверь, но не смогла сдвинуть стодесятикилограммового Бертона ни на дюйм. С потрясающей легкостью он распахнул дверь настежь и вошел внутрь.
Он стоял на пороге и смотрел на главу администрации, которая отчаянно пыталась понять, зачем он здесь, и в то же время старалась прикрыть наиболее пикантные участки своего тела. Ни то, ни другое ей не удавалось.
– Убирайтесь, Бертон! Как вы посмели вломиться ко мне?! Вам это даром не пройдет!
Задев ее, Бертон прошел в гостиную.
– Либо мы побеседуем здесь, либо мы побеседуем в другом месте. Вам решать.
Она последовала за ним в гостиную.
– О чем, черт возьми, вы говорите? Я же просила вас убраться. Вы что, забыли ваше место в официальной иерархии?
Он в упор посмотрел на нее.
– Вы всегда открываете дверь в такой одежде? Он мог понять Коллина. Ночная сорочка не скрывала соблазнительной фигуры главы администрации. Кто бы мог подумать! Он мог бы возбудиться даже несмотря на то, что прожил со своей женой двадцать четыре года, и у них родилось четверо детей, если бы не чувствовал омерзения к полуголой женщине, стоявшей перед ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131